Я почему про заявки и патентный институт разговор завёл. Я ведь целый месяц из-за плавания по Средиземномуморю на кухне появляться не буду – значит, надо все хвосты с заявками подчистить, негоже подводить свою руководительницу, которая штатным экспертом является и на кого все шишки за мои проколы валиться начнут. Пришлось рукава засучить да всё-всё, что ещё вчера на потом откладывал, доделать. «Потом»-то теперь о-го-го когда будет, все сроки пройдут, а там они очень строго контролируются и за их нарушение рублём бьют, и штрафуют, и депремируют тоже, причём не меня, а ту экспертшу бедную, которая моим куратором является и которая все мои решения своей подписью скрепляет.
Заявок десять мне закончить надо было, где-то отказ сформулировать, да так, чтобы изобретатели с ним согласились. Это самое сложное, такие слова надо подобрать и такие доводы привести, чтобы авторы поняли: рыпаться дальше смысла нет, только время и силы свои творческие попусту растратишь. Хорошо, я как-то пару дней в научно-технической библиотеке на Кузнецком проторчал. Все ссылки нашёл, есть что этим горе-изобретателям противопоставить. По паре заявок надо запросы написать. И опять же следует такие вопросы придумать да так грамотно их изложить, чтобы авторам легче было свои мысли домыслить и любому простому смертному ясно стало, в чём соль их задумки. Ну а по остальным заявкам надо решение о выдаче авторского свидетельства написать. Работа эта не тяжёлая, за нас все шаблоны умными людьми придуманы, но писанины там много, иногда по часу с лишним на оформление одной заявки уходит. В общем, работы у меня тут на несколько часов, ну а коли я выспался, то что тянуть. Уселся я за стол, заявки веером разложил, достал ту, с которой возни меньше всего, и за работу принялся.
Вот сидел я так да в окно на крышу пристроенного магазина иногда взгляд бросал. Количество заявок на столе потихоньку уменьшалось, а вот на табуретке рядом, куда я готовые работы складывал, росло. Но время не текло даже, а стремительно мчалось, поэтому, когда я на часы, на стене напротив висевшие, глаза поднимал, меня всяческие мысли начинали мучать. Ведь завтра, то бишь уже сегодня, последний день, когда я смогу в патентный институт смотаться, всё это в машбюро отнести да свою наставницу слёзно попросить потом всё считать, подписать да руководству отдать. Взамен, конечно, наобещать придётся, что я у неё ещё несколько непотребных заявок возьму – в порядке пусть и не совсем бескорыстной помощи: деньги-то мне за это когда-никогда, но заплатят, однако ей от этого значительно легче жить станет. Но вдруг я не успею всё доделать, что тогда? Отбрасывал я эту поганую мыслишку, делал пару глубоких вдохов и за новую заявку принимался.
Шесть часов я встретил, когда недремлющий будильник нас с постели решил поднять. Пора было за детским питанием отправляться. В моё отсутствие к нам тёща временно переселиться пообещала, так что жене придётся на молочную кухню ездить. Но сегодня же я ещё дома, поэтому переложил на подоконник две последние недоделанные заявки, одна из которых у меня что-то не очень шла, надел туфли, куртку непромокаемую – дождя вроде нет, но небо хмурится, так что лучше перестраховаться – да на автобусную остановку отправился. Кухня молочная теперь в семь утра открывается – пошли навстречу работающим родителям, на час раньше это учреждение начинает детское питание отпускать. Опаздывать туда не рекомендуется, так как самые вкусные смеси закончиться могут. Вот я и поспешил. Заодно, пока ездить туда-сюда буду, может, что умное в голову придёт, а то, сидя за столом, ничего выродить не удаётся.
Обернулся я на редкость быстро. Приехал прямо к открытию, народа в очереди оказалось немного, а дальше повезло: оба автобуса, на которых я с пересадкой добирался, подъезжали к остановке сразу же, как я там оказывался. Вбежал домой – и сразу же к кухонному подоконнику, где меня дожидалась недоделанная работа. Правильно я предположил. Пока перебегал от одной автобусной остановки к другой, в голове как щёлкнуло: вот оно, то решение, до которого я никак не мог додуматься.
– Ты есть-то собираешься? – услышал я голос жены.
– Привет, дорогая, – потянулся я к её щёчке. – Подожди несколько минут. Идейку я одну запишу и позавтракаю.
– Я сколько раз ночью просыпалась, на кухне всё свет горел, а тебя рядом со мной не было. Ты что, вообще не спал?
– Да нет, поспал немного. Часа четыре точно спал, мне вполне хватило.
– Ладно, работай, я ещё поваляюсь чуть-чуть, пока малыш не проснулся.
Вернул я все материалы на кухонный, он же обеденный, стол и углубился в текст той самой предпоследней заявки. Прошло ещё около полутора часов, и вот точка поставлена. Теперь быстро завтракать – и на работу. Там я сегодня вроде особо не нужен, но отпуск начнётся только в понедельник, так что у меня ещё рабочий день. Я предупредил, что могу немного задержаться, вот и приеду на час позже. Я посчитал, что это не слишком большое опоздание для предотпускного дня, тем более все прекрасно понимали, что заслужил я этот отпуск. Ведь почти в буквальном смысле я пахал и пахал с раннего утра и иногда до поздней ночи. А сколько времени отнимала общественная работа! Если бы не она, я диссертацию защитил бы на пару лет раньше. Ладно, что заниматься предположениями. Как говорится, загадала бабка с вечера, встала утром – делать нечего. Поэтому думать надо о настоящем да о самом ближайшем будущем, то есть сегодняшнем дне. С завтрашнего утра я в отпуске. Ура!
Какой же план у меня на сегодня? Немного надо покрутиться в лаборатории, затем забежать в народный книжный магазин, бессменным директором которого с момента его создания и вот уже почти пять лет я являюсь, да дать последние ЦУ – и всё. Других дел на работе, если какого-либо ЧП не случится, вроде нет. После обеда, если удастся договориться о машине, помчусь в патентный институт, ну а если машину не дадут, то придётся ехать на такси или, что значительно хуже, общественным транспортом.
От метро до института я шёл не спеша. Редко такое удавалось. Обычно как борзая или гончая из метро по улице нёсся, а сегодня можно не торопиться. Всё равно ведь опоздал.
В лабораторию поднялся, а начальства нет.
– С утра, – говорят, – была, а вот за несколько минут до твоего появления уехала в Академию медицинских наук, а оттуда в Министерство здравоохранения. Там вопросы возникли по фармакопейной статье на новый, нами разработанный кровезаменитель. Утрясти всё надо, а лучше, чем она, никто этого не сделает.
Ну, раз так, то и мне сидеть в лаборатории нечего, поэтому я со всеми попрощался да потихоньку слинял, но халат снимать не стал. Негоже по институту без белого халата шляться.
Пока на второй этаж спускался да по стеклянному переходу в главный корпус шёл, всё думал о своих дорогих сотрудниках. Вернее, сотрудницах – я же единственный мужчина в нашем дружном коллективе. Всё же какие все люди разные. Вот Елена Чернышевская, моя первая и наиглавнейшая партнёрша по книжному делу, с которой мы вначале всё продумали, а потом все эти думы в жизнь воплотили. Она искренне меня поздравила с тем, что я в отпуск ухожу, да не просто в отпуск, а в увлекательнейшее путешествие, и пожелала всего, что только возможно. Садовничая, Светик-семицветик, как я её называю, моя тайная любовь для всех, кроме неё, тоже искренне за меня порадовалась и, пока никто не видел, меня даже в щёчку чмокнула да потом помаду свою тщательно вытерла.
Эх, сколько же я помады этой невкусной успел съесть за последний год – посчитать невозможно; иногда мы раза по три за неделю в квартире её матушки, пока та на работе была, встречались. До этой квартиры минут десять всего добираться, так что она настолько удобным местом для тайных непродолжительных свиданий оказалась, что я сам иногда в такое счастье не мог поверить. Но это только нашей с ней страшной тайной было. Хотя некоторые, вроде всем и во всём завидовавшей Юли Нечаевой, догадывались, по-видимому, что в виварии, в котором все сотрудники часто бывали, мы столько времени проводить не могли. Иначе кто мог, когда мы ещё на Калинина жили, где телефон имелся, моей жене пару раз позвонить с советом получше за мной присматривать, а то и до беды дойти может. Точно Юлька это была. Вот и в тот день она слова какие-то вроде добрые говорила, а в глазах совсем другое виделось. Но как бы то ни было, попрощался я с ними и решил из головы все эти мысли поскорей выкинуть, поскольку другие дела да другие прощания предстоят.
