Я посмотрела на него пустым взглядом, отпустила любопытного Нефёда на пол и вытащила из кухонного шкафчика кастрюльку, чтобы сделать настой.

– Ритуал на кладбище был сложным, а я неуч, поэтому восстанавливаться буду долго, – соврала вяло. – Травки вот попить надо, чтобы быстрее всё… восстановилось.

Он забрал кастрюлю, повернул меня лицом к себе, пальцами поднял мой подбородок вверх и через глаза заглянул в самую душу.

– Если будешь мне врать, я ничем помочь не смогу.

– Если скажу правду, тоже не поможете, Анатолий Павлович, – с горькой усмешкой отвела я его руку. – У колдовства появились последствия, и мне нужно от них избавиться. Такое объяснение устроит?

– Я останусь на ночь здесь.

– Нет.

– Эля…

– Какая из букв в слове «нет» вам незнакома? – сухо осведомилась я. – Я сейчас просто сделаю настой и лягу спать. Я устала. Я хочу побыть одна. Уйдите, пожалуйста.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул и правда ушёл. Даже пакеты с покупками не разобрал, хотя всегда делал это сам. Это я виновата. Ничего ведь сверхъестественного между нами не случилось, а я в последние дни только и думала о том, что это «ничего» может стать причиной ссоры между Карпуниным и Власовым. Начались сожаления, а от них настроение отнюдь не улучшается. Но как можно вести себя так, будто ничего не было, если оно было? И эта ещё его фраза: «Я между вами не встану»…

Я опять запуталась, но в этот раз не в сказочных перипетиях, а в самой себе. Карпунин мне никто, и меня не должно волновать его мнение о моей личной жизни, но оно волновало. А вдруг он узнает, что мы с Власовым… Кем я тогда стану в его глазах? Мои односторонние чувства не являются обязательством пожизненно хранить ему верность, я живой человек. Каким отношениям Власов не хочет мешать, если нет никаких? Мирон женится в августе, у него свои планы на жизнь. Почему я вообще на этом всём зациклилась, если у меня других проблем по горло?

– Буду жить здесь, – вынес вердикт Нефёд, вытащив из-под мойки в кухне мусорное ведро. – Дверь даже есть, удобненько.

Я не заметила, когда он успел спереть из пакета несколько шоколадок – увидела только обёртки в мохнатых лапках, а потом домовой закрылся под мойкой и начал шуршать там фольгой, уплетая лакомство вместе с упаковкой. Попросить у него вещий сон я так и не решилась – и без того тяжко. Вскипятила воду, залила травы, накрыла кастрюльку крышкой и оставила настой на плите остывать, а потом завалилась на постель прямо в одежде и сразу же крепко заснула.

Проснулась только утром – от шума льющейся где-то воды. Нефёд сидел на постели рядом со мной в облике трёхцветной кошки и злобно поглядывал на закрытую дверь. «Это не Власов», – сразу же я поняла по поведению домового. Жаль, что он не умеет разговаривать, когда превращается в кошку, а то обязательно спросила бы, кто там пришёл. Пришлось выяснять самой.

В кухне хозяйничала женщина пенсионного возраста – низенькая, пухленькая, и круглолицая. Первое, что мне бросилось в глаза – это яркое розовое облачко редких кудрявых волос на её голове. Я бы ещё поняла гранатовый оттенок или баклажан, но розовый…

– Доброе утро, – поздоровалась с ней хозяйским тоном, привлекая к себе внимание.

– Ой, здравствуйте! – широко улыбнулась она мне и перевернула на сушилке кверху дном чисто вымытую кастрюльку, в которой я вечером запаривала травы. – Я вас разбудила, да? Извините. Я Валентина, приходящая домработница. Раз в неделю здесь бываю. Пыль убрать, комнаты проветрить…

– Приятно познакомиться, – скривилась я, с тоской глядя на кастрюлю.

Домработница проследила за моим взглядом и растерянно моргнула.

– Оно воняло кислым, – пояснила она. – Я и вылила всё. Не надо было?

Я набрала в грудь побольше воздуха и заставила себя промолчать. Кто я такая, чтобы орать на прислугу Карпунина? Молча взяла со столика свой телефон, вернулась в спальню и позвонила Власову.

– Доброе утро, Анатолий Павлович! – рявкнула в трубку так грубо, что самой стало неприятно. – Нельзя было предупредить, что в эту квартиру домработница приходит иногда?

– Домработница? – сонно переспросил он. – Эля, сейчас пять часов утра. Какая домработница?

– Розовая, блин! Она мой настой в канализацию спустила, а в городе я такие травы для сбора не найду.

– Успокойтесь, пожалуйста, и просто пришлите мне список. В аптеке их можно купить?

– Издеваетесь? Я даже не знаю, свежие они должны быть, или сушёные тоже сойдут. Мне их Белена дала. А на поездку в деревню нам второй день подряд разрешение не дадут.

– Это срочно?

– Да! Вопрос жизни и смерти!

– Я сейчас приеду.

– Не надо никуда приезжать! Сама разберусь.

– Элеонора Але…

Я завершила вызов, бросила телефон на кровать, сжала кулаки и от души выругалась. Ну вот что за люди? Уже даже отравы спокойно нахлебаться нельзя.

– Плевать я хотела на ваши подписки, следствия и всё остальное, – приняла я решение. – Нефёд, мы домой едем. В деревню.

Во дворе в большом чёрном внедорожнике дежурили ребята, приставленные ко мне в качестве охраны Власовым. Наш вчерашний «хвост» я в пределах видимости не обнаружила, поэтому просто села за руль своей васильковой «десятки» и поехала туда, куда собиралась, ни перед кем не отчитавшись в своих действиях и намерениях. Внедорожник выехал следом. В шестом часу утра на городских улицах машин мало, можно передвигаться с нормальной скоростью, и я наслаждалась свободой, лишь изредка поглядывая в зеркало на машину своих преследователей. «Ну и пусть едут. Попрошу лешего, чтобы он их по лесу заблудил, а Белена меня от посторонних глаз спрячет, пока весь этот идиотизм не закончится», – думала я, выезжая из города на трассу. Бензина полный бак – можно не останавливаться. Красота!

Когда мы свернули в сторону Вырвинска и въехали на мост над рекой, на пассажирском сиденье под мягким тельцем Нефёда зажужжал телефон. От неожиданности домовой подпрыгнул и испуганно вцепился в мою голову. Я дёрнулась, резко вывернув руль вправо. Почувствовала удар, услышала грохот, поняла, что падаю, и… проснулась.

– Белена сказала, что тебе нужен вещий сон, – виновато заглянул мне в глаза Нефёд и прижал ушки. – Кошмар что ли получился?

Я нащупала рукой кнопку на светильнике, включила свет и уставилась в потолок, прислушиваясь к гулким ударам сердца в своей груди. Ничего себе сон!

– Принеси телефон, – попросила домового, когда вернулся дар речи.

Часы на экранчике показывали пятнадцать минут первого – ночь на дворе, я в постели, ничего не случилось. Отдала Нефёду оставшиеся шоколадки, а сама слопала ведёрко мороженого. Потом постояла немного под контрастным душем, окончательно пришла в себя и попробовала снова заснуть.

– Так сон ещё нужен или нет? – осторожно уточнил домовой, озадаченный моим поведением.

– Нужен, – ответила я, не раздумывая.

Этот сон тоже был кошмаром, начало которого точь-в-точь повторяло то, что я уже видела. Телефон не звонил, мост я проехала успешно, но потом на дорогу выскочила лисица, и моя машина в результате неудачного манёвра вылетела на встречную полосу. И третий сон закончился автокатастрофой, и четвёртый…

– Почему они все про один и тот же день, – нервно спросила я у Нефёда, чувствуя, что скатываюсь в истерику.

– Не знаю, – честно признался домовой. – Я просто мурлычу, а ты видишь сны.

Мне стало по-настоящему страшно. Я хотела узнать через вещий сон, не ошиблась ли Белена насчёт ребёнка, но почему-то видела собственную смерть. За руль садиться мне нельзя – это факт. Все происшествия случились за поворотом на Вырвинск, поэтому выезжать за город тоже нежелательно. И домработница ещё эта… Если она не выльет настой, мне вообще никуда не надо будет ехать.

«Не приходи. Не приходи. Не приходи…» – мысленно твердила я, глядя через окно на светлеющее на востоке небо и пытаясь залить в себя десятую по счёту чашку сладкого кофе. Вкусняшки закончились, снимать стресс было нечем, а к пяти часам утра ещё и голова разболелась. Когда со стороны входной двери донёсся звук открывающегося замка, меня прошибло холодным потом, но в квартиру вошёл Власов, а не домработница.