— Ты совершил выдающийся подвиг, Марко. Никогда не думал, что школьный учитель может так управляться с оружием. Раз-два-три! И три арабистанца мертвы.

Марко взмахнул рукой и со смущённой улыбкой посмотрел вдаль.

— Ерунда. Я намного больше них, поэтому всё напоминало убийство пауков.

— И всё равно я думаю, что ты единственный в караване действительно мог отправить нескольких из них на Землю.

Марко пожал плечами:

— Больше удача, чем умение. Если бы Слим контролировал своих стрелков, эти грабители никогда не напали бы. Они сражаются за добычу, не ради чести, и они отступают, если риск слишком велик.

Они подстегнули навьюченного верблюда и продолжили путь. После обеда стало слишком жарко, поэтому странники сняли куртки.

Лошадь Марко начала изнемогать и спотыкаться; она опустила голову, и Марко дал ей отдохнуть, попросив Халрана поменяться с ним местами.

— Эти мелкие арабистанские кролики не созданы для людей моего размера, — сказал он.

Когда опустился Мафрид, взошли луны Галлик и Коперн. Поднялся Арктурус. Температура быстро упала. Марко разбил лагерь. В таких вещах он разбирался лучше, чем его спутник, который отличался рассеянностью.

Марко расчищал место под лагерь, убивая кровососущих арахнидов, и тут взглянул на Халрана. Он тотчас вскрикнул:

— Эй! — и схватил товарища за руку.

— Что такое? — спросил Халран.

— Я думал, вы знаете, что они ядовитые!

— Ооо… — Халран уронил луковичный гриб, от которого собирался откусить кусочек. — Действительно, я вспомнил, как Слим говорил…

— Что ж, в следующий раз вспоминайте пораньше!

На другой день они тащились на запад, не находя воды. Растительность встречалась всё реже, пока не осталось ничего, кроме редких маленьких побегов фосфорной травы, которую не стали бы есть даже животные. Также они увидели одно из колючих тонколистных растений и срезали несколько листьев, нарезав их на кусочки, чтобы съесть, несмотря на горький вкус. Должно быть, другие путешественники прошли здесь раньше и подобрали всё съедобное.

Марко спросил у Халрана:

— Доктор, вы знаете, что меня судили за преподавание Падения. А какой веры вы придерживаетесь?

— Что ж, науки о жизни вне моей компетенции, но на основании того, что я слышал и читал, должен сказать, аргументы в пользу Падения очень убедительны. Мои коллеги до некоторой степени подтвердили эволюционные гипотезы относительно не-млекопитающих Кфорри. Они сделали это, обнаружив окаменелости и соединив их. В некоторых случаях древние создания, казалось, были примитивными предками существующих сейчас форм. Но таких ископаемых предков не нашли для млекопитающих, включая человека. Конечно, это могло произойти потому, что млекопитающие более разумны, поэтому не попадали в болота или подобные места, где могли стать окаменелостями.

— Но дело ещё не закрыто?

— Не до такой степени, чтобы общественность Кфорри могла прекратить обсуждение, хотя, думаю, шансы, по крайней мере, десять к одному в пользу Падения.

— Тогда кем же были Древние?

Халран пожал плечами.

— Существует столько же толкований мифов, сколько и исследователей. Одно из правдоподобных толкований сводится к тому, что они были лидерами группы поселенцев, которые каким-то образом явились с Земли и умерли или были убиты после приземления. Вы знаете историю об Оди Смите, который, отказавшись от почётного места на Пиру Древних, стоял в дверях и убивал их всех волшебными стрелами?

— Да.

— Без сомнения, это связано с реальным случаем, но мы не знаем, с каким именно.

Марко спросил:

— Что насчет мифов о земных богах: о соперничестве бога воды Нельсона и бога войны Наполеона за благосклонность богини любви Клеопатры?

— Не знаю, хотя существуют разные предположения. Есть предание, что ключ к этим тайнам лежит на острове Мнаенн, но ведьмы не позволяют посторонним появляться вблизи их священного острова.

На следующий день они по-прежнему не обнаружили признаков воды. Страдая от жажды, Марко высматривал главный караванный путь. Ничего не увидев, он предположил, что они прошли рядом, не заметив тропы. На пути не было постоянной разметки, а ветер вскоре стирал следы животных, заметая их песком. Халран непрерывно жаловался. Марко дважды терял терпение и кричал на старика, стыдясь себя после этого.

На следующий день Халран начал пошатываться в седле. Они, как могли, растягивали оставшуюся еду. Марко, перекатывая гальку во рту, чтобы уменьшить жажду, жадно всматривался в стада дромсоров вдали. Если бы он убил одного, его кровь могла бы утолить жажду. Но у Марко не было стрел, а звери могли бегать со скоростью лошадей.

На следующие день Марко дремал на верблюде, почти засыпая — и тут резкий толчок заставил его открыть налитые кровью глаза. Он моргнул, затем крикнул Халрану:

— Посмотри! Вода! Море!

Халран огляделся.

— Что? Где?

— Там! Наверное, тебе не видно, потому что я сижу выше.

Халран протёр очки:

— Или из-за моего плохого зрения.

Марко заслонял глаза от света, всматриваясь в тонкую синюю линию, которая показалась на горизонте, между пригорками бесплодной серости и тёмно-жёлтой равниной. Ноздри животного расширились, а шаг ускорился.

Когда Марко приблизился к морю, он увидел, что Саар тянется до конца склона, который спускается к песчаному пляжу. Прежде чем Марко доехал до пляжа, справа он увидел залив. Путешественник направился туда. В низине, где находился залив, росли редкие луковичные грибы, создававшие контраст с почти полной безжизненностью Саар. Тем не менее края залива не образовывали пляжа. Подстилка из виноградных лоз, похожих на водоросли, вытягивалась в зеленую полосу от десяти до двадцати шагов шириной, а потом переходила в некое подобие болота.

Халран пинал и бил лошадь, чтобы она перешла на рысь. Подъехав к зеленой полосе, он свернул налево и двинулся параллельно береговой линии, пока заросли не поредели. Затем он спрыгнул с седла и побежал к краю воды, перепрыгивая через остатки лоз.

Лошадь последовала за ним. Кровососущие арахниды, размером с больших песчаных крабов, покрытые длинной красной шерстью, стремительно разбежались. Лошадь окунула морду в воду и начала шумно пить, Халран упал на живот рядом с ней и тоже начал глотать драгоценную влагу.

Верблюды тоже выказывали нетерпение. Марко ударил Мутасима по голове концом кнута, чтобы успокоить его, и приказал ему встать на колени.

Когда оба верблюда легли, Марко спешился. Он опустил поводья Мутасима вниз, чтобы животное не убежало, настороженно приглядываясь к голове зверя, чтобы к верблюду не подобрались ядовитые пауки. Затем его внимание привлёк крик Боэрта Халрана.

Философ боролся с длинной лозой. Пока он пил, усик лозы, наполовину скрытый песком, обвился вокруг ноги и начал пробираться через ботинок. Дёрнувшись, Халран дотронулся рукой до другого усика; тот тоже обвился вокруг тела. Философ пронзительно кричал, когда корешки проникали под его кожу.

Марко поймал свободную руку Халрана и потянул, но смог только вытащить лозу из песка на несколько футов, пока не показались толстые стебли; хватка усиков не слабела. Третий усик присосался к другой ноге Халрана. Старик закричал:

— Ты оторвёшь мне руку!

Марко ослабил захват и вытащил топор. Три удара отрубили усики, державшие Халрана. Обрубки, источая зеленовато-белую жидкость, упали на землю, и безвольно замерли, как обычная безвредная лоза.

Халран отшатнулся от края залива и сел, чтобы освободиться от усиков, прицепившихся к его руке и ногам. Сначала надо было отрезать усик от корней. Затем снять ботинки и куртку, оставив корешки в коже. Наконец, вытащить корешки один за другим; они оставляли маленькие дырочки, которые обильно кровоточили.

— Я покойник! — вопил Халран. — Я истеку кровью до смерти, или, по крайней мере, не смогу продолжить путешествие!

— Выглядит всё не так уж плохо, — ответил Марко. — Я слышал о подобном, но никогда не видел. Не мог поверить, что они прицепятся так быстро.