— Может ты и прав, — не стал спорить с молодым человеком Саша.

Когда прибыли в форт, то застали уже вполне пришедшего в себя Димитрия, разве что еще бледен был и слаб, но уже разговаривал не закашливаясь и кровавые пузыри не пуская.

— Ну что, болезный, отпустило малехо? — Посмотрел на него Макаров.

— Благодарю вас, милорд, что спасли меня от смерти. Спасибо, вам! — Попытался встать с лежанки Димитрий.

— Да сиди, уж! — остановил его Саша. — Только, ты спасибом не отделаешься!

Княжич посмотрел на маркграфа непонимающе, а тот продолжил сузив глаза.

— Тебе говорили, что я приказал к разбойникам без меня не соваться? Почему ослушался?

— Это был мой долг чести, отомстить за убитых соплеменников. — попытался оправдываться княжич.

— Ваш долг, сэр рыцарь в точности исполнять данные мной приказы! А вы самовольно полезли к черту на рога и чего добились? Убили одного доходягу и чуть сами кони не двинули?

— Чего не двинули? — переспросил Димитрий.

— Да не важно, — махнул рукой Макаров, — чуть не убили тебя, говорю. И кому было бы от этого легче? В следующий раз, за малейшее своеволие, я тебя рублем накажу… ну в смысле монетой. Не только ты сам, но и все твои солдаты получат только половину жалования.

— Но так не принято! — Вскинулся княжич. — А за лекарство, я вам выплачу.

— Хорошо, — кивнул Саша, — у нас в договоре прописано, что за несоблюдение приказа, контракт расторгается и плата за последний месяц вообще не выплачивается. Так лучше?

Димитрий засопел, но смолчал. Понимал, что виноват, вот и не спорил.

— Ладно, — махнул рукой Саша, — все хорошо, что хорошо заканчивается. Ничего ты мне не должен, просто слушай что я говорю и будет тебе счастье. Что у вас тут с фортом, через неделю все доделаете? — Перевел он разговор на строительство укрепления.

— Две! Еще две недели и форт, точно будет готов. — Твердо пообещал княжич.

Вначале Макаров думал разместить в выстроенном форте половину валашских наемников, а потом подумал:

«А почему половину? Зачем помимо форта на берегу, создавать еще полевой лагерь? Ну и пусть, строят форт побольше, чтобы в казармах спокойно вся сотня солдат разместилась. А до замка и города в Русалочьей бухте и так не далеко. Немногим, больше десяти миль, если по прямой или, примерно четырнадцать, если по старому тракту маршем идти.

На развилке дорог можно сторожевую башенку поставить с суточным караулом, в дюжину солдат. Пусть порядок блюдут. От форта валашцев, развилка вдвое ближе, чем от форта армейцев Капчика, вот пусть там наемники, службу и несут. Тем более их, в два раза больше в форте будет.»

Еще Саша посоветовался с Герхардом и Капчиком и решил из числа переселенцев набрать еще солдат. Не много, всего четырнадцать человек. А четырнадцать лучших, перевести в гвардию, увеличив число личной охраны до полусотни. Вот положено ему четыре сотни солдат иметь, вот четыре и будет с учетом наемников Димитра и Олафа, конечно.

Сам Олаф, хочет на острове обосноваться. Его солдаты ему большой дом построили, какой ярлу положен, да и сами рядом в казармах обосновались.

«Хотя, если парня в рыцари произвести и феод выделить, то мне даже выгода будет. Большинство его нордов, из простых наемников к нему в дружину перейдут. А деньги, он уже сейчас мне приносит.»

Недавно гильдейские попросили раз в месяц их торговые корабли сопровождать, за что щедро проплачивали. Ну еще бы, если их корабли морские ярлы захватят, то не только с товаром распрощаются, но и с жизнями. А если помимо охраны на трех торговых кораблях, их еще два снеккара нордов сопровождать будет, то вряд ли кто напасть рискнет.

Это тут Гуннар большую кодлу разбойников собрать смог, да на трех снеккарах, а дома пиратов тоже не жаловали. Крупным землевладельцам ярлам и их сюзеренам конунгам, они только мешали спокойно торговать, отваживая от берегов Нординга купцов. Вот и не афишировали они свое ремесло, стараясь укрыться на своем снеккаре среди многочисленных каменистых островов, и от крупных караванов с хорошей охраной и от своих наделенных властью соплеменников.

Александр решил дождаться своего темного побратима и пообедать у Димитрия, воспользовавшись его приглашением. В животе уже урчало, после такого забега и резни в распадке, есть хотелось просто неимоверно. Организм стремился восполнить, потраченные калории и энергию.

Поэтому, когда в палатку вошел Лаэрт, демонстративно расправляя полы черного мехового плаща. Саша недовольно буркнул:

— Ну и где ты ходишь, обновки примеряешь? У меня живот уже рулады выводит, так жрать хочу.

Лаэрт хитро ухмыльнулся и положил перед Макаровым два небольших серебряных амулета. — Точно, один на стрелке, второй на мечнике был. — Потом подумал и добавил к амулетам, две окровавленных серьги вырванных из ушей братьев наемников.

— Понятно. Только мне они зачем? Себе забери или продай и со своими парнями поделись, они шайку выследили. — Отмахнулся от такого трофея Саша.

— Ну как знаешь. А с парней довольно, — оскалился темный и сгреб серебро и золото своей когтистой рукой, — не перетрудились, эти душегубы не сильно-то и прятались. Я им вещи кое-какие и оружие отдал, еще монет медных, ливров на семь. Будет на что, в кабаке горло промочить. И меч и лук, кстати, довольно неплохого качества, парни себе хотят оставить, но в кости разыграют.

— Все равно, твоим парням, премию в серебряную крону выдам, — сказал Саша и усмехнулся, — только пусть сами в Тихой гавани разменивают.

— Вот еще, это себе решил оставить. — показал он Макарову длинный тонкий стилет, с витой рукоятью. — Братцы и впрямь не простые были, из благородных. А мечник, еще и титул рыцаря имел.

— Откуда знаешь, золотые шпоры нашел? — удивился Саша познаниям темного эльфа. — А ничего, что я так этого рыцаря? — спросил он намекая на то, что отказался от поединка и застрелил рыцаря из магического жезла.

— С душегубами цацкаться? Вот еще! По делам их и смерть. — скривился дроу и добавил с усмешкой, — Какие у него шпоры, он их давно продал, если и были. Был рыцарь, да весь вышел. Письмо и бумаги кое-какие в дорожной сумке нашел. Кое-что прочитать смог, там не на общеимперском. — пояснил он Саше. — В общем, ничего интересного, своего феода года два как лишился, отца и мать захватчики повесили, вот и жил разбоем всего лишившись. Я письма твоему артефактору отдам, может он все прочесть сможет.

«Ну да, почти то же самое и Герхард предположил. Действительно, крыша у людей от войны едет.»

— Валашцам самострелы и копья вернули? Ну хорошо, тогда давай перекусим и домой двинем, — сказал Саша, а потом все же не удержался от шпильки, — Лаэрт, пригласи пожалуйста лейтенанта Герхарда за наш стол.

Темный эльф покривился, но молча пошел выполнять просьбу побратима, но сейчас своего господина, а значит суть приказ. Как всегда и везде — кто платит, тот и музыку заказывает.

Когда вернулись, Саша увидел стоящий у деревянного причала большой когг и сходящих по сходням переселенцев.

— Доброго здроровьичка, милорд! — встал из-за стола под навесом и поприветствовал его Якоб.

— Это откуда такие красивые прибыли? — спросил его Макаров разглядывая утомленных людей в рванине и часто вообще без каких-то вещей. Переселенцы озирались и смотрели голодными глазами, а у некоторых и вовсе где-то в глубине плясал разгорающийся огонек безумия.

«Да уж, нам только новых обезумевших от войны на острове не хватало. Надо сказать Герхарду, пусть последит за прибывшими. А то кто их знает? — уйдут в лес и тоже грабить начнут.»

Одна из женщин, еще довольно молодая, но в рванье и с распущенными волосами сидела на берегу склонившись над лежащим без движения ребенком, второй же плакал сидя рядом и дергал ее за рукав накидки.

«У нее ребенок умер, что ли?»

Саша позвал армейского сержанта и приказал помочь той женщине и если требуется, то похоронить ребенка, и еще, раздать людям воду и хлеб, чтобы не померли с голоду когда уже добрались до его владения.