Уже давно она не встречалась со своим носорогом. Она забыла как он выглядит и как прекрасно в его мире. Да и ее мир уже не мил ей. Люди кусаются. Хотя и не животные. Постоянно ждет нападения извне. Стала дерганная, нервная. Сплошной стресс. Красоту замечать перестала. Только на природе и то редко туда выбирается.

Она слишком любит близких, чтобы продолжать спускать на них своего носорога. Она будто и на других его выпускать не желает. Не то, чтобы не желает. Она боится выпустить своего носорога на этих чужих людей. На своих-то не страшно, они ее любят и поймут. Поймут и ее и ее носорога. А чужие не поймут. А девочке так хочется, чтобы ее понимали и любили все – и свои и чужие.

– Зачем же тебе эти чужие люди? Как то спросила девочку девочка. Откуда это желание всем нравиться и быть хорошей? Разве ты им нужна? Ведь у каждого свои жизни, свои судьбы. Зачем им любить тебя, ты даже не мать и не жена им? А что, если ты будешь для них плохой?

– Да… в этом что-то есть. Отвечала девочка. Для чего же мне быть им плохой? Тогда я не получу этой похвалы и принятия. Ведь людям это не нравится, когда ты плохой. Не нравится, как не нравилось моей маме…

…Значит, дело все-таки в маме.

И девочка решает поговорить со своей мамой. Она говорит с ней так же в своей голове, как и со своим носорогом. Она прекрасно знает, что мама услышит ее.

– Мам, я не хочу быть всегда только хорошей. Я расскажу почему. Я, действительно, очень хорошая. Но у меня есть носорог, которого ты не любишь и не признаешь. Этот мой носорог живет во мне. В самом сердце. Он показал мне свой мир и я влюбилась. По твоему он плохой. А мне очень нравится жить с моим носорогом. И я хочу приручить его так, чтобы он жил в моем мире. Я больше не могу разделять наши миры. Потому что они и есть один мир, в котором есть всё – и хорошее, и плохое. И животное, и мораль.

– Мам, я такая, какая есть. Позволь мне жить с этим так, как я считаю нужным. Я очень тебя люблю. Но я не могу жертвовать своей прекрасной жизнью, которую ты с папой мне подарила. Поэтому отныне я буду везде брать с собой своего носорога. И с этим придется смириться, если мы хотим видеться. Или можно не смиряться. Если видеть моего носорога тебе страшно или неприятно. Но он – часть меня, моя жизнь. Он так же близок мне, как мой муж и дети. Даже еще ближе. Он охраняет мой эгоизм.

И девочка выпустила своего носорога. Он везде рядом с ней. Поначалу было непривычно, когда девочка стала прислушиваться к чувствам носорога и своим чувствам. Оказалось, что они схожи. Потом девочка училась правильно реагировать на эти чувства и правильно их проживать. Правильно – это так, чтобы они никому не принесли вреда. Чтобы никто не пострадал. Девочка училась животным правилам мира: как ты ко мне, так и я к тебе. Никакого внутреннего коммунизма и того, как учили девочку раньше.

Носорог реагировал всегда одинаково: злость, прыгнуть, убить. Девочке эти его реакции нравились. Это так по честному. Но позволить себе кусать и убивать людей она не могла.

Тогда еще маленькой девочкой на бетонных ступеньках она не знала как быть с этим жуком – спрятать или отпустить?

С носорожеком и банкой пива, девушкой, она его отпускала и смеялась, когда он громил все вокруг.

Женщиной – она его прятала и боялась, чтобы он вдруг не выбежал из клетки ее сердца.

А теперь?

Теперь у нее есть опыт жизни. У нее есть навык и умение пользоваться теми качествами, которые хочешь-не хочешь – приобретала годами. Отчего же не попробовать приручить того, кто так мил сердцу и так радостно встречает тебя каждое утро. Кого ты встречаешь каждое утро и прощаешься перед сном. Тигров и волков дрессируют те, кто их любит. Ну и что, что носорог? А если любимый?

Если мне это нужно, значит, в этом есть смысл.

Так думает девочка.

Вернее, память о первой чужой зависти…

Я хорошо училась в школе. Первый класс. Я – отличница. Сложного ничего не было, потому что я просидела лишний год в подготовишке.

Подготовишка, это последний год обучения в детсаду перед школой. Как раз родилась моя младшая сестра. Родителям было так удобно – оставить меня в подготовишке ещё на год.

Маме-то и так трудно после родов. Кто в теме, знает, что такое первый год с младенцем на руках.

А второй ребёнок подрастает и требует внимания, а тут ему еще и в школу.

Спасибо за это. Мне тоже от этого легче. Пришла в школу окрепшая морально и читала хорошо.

Первый год в школе прошел приятно. Закончила я его со всеми пятерками. Во всех четвертях.

Я чертовски довольна. Весна. Всё пахнет и распустилось уже. Птички голосят громче, чем мои мысли. Я лечу домой с прекрасным настроением. Сейчас порадую маму.

Мне уже тридцать шесть, а я помню это состояние и этот день. Маме было плохо, она спала утром, когда я ушла в школу. И спала, когда я пришла. Я сидела и ждала, когда она проснется. Нетерпение росло внутри. Но любовь к маме сильнее нетерпения. Это у меня в детско-сознательном возрасте уже было. Или просто страх наказания. Сложно сейчас сказать. В другой раз.

Именно тогда я вспомнила стих: «Мама спит, она устала, ну и я шуметь не стала…» и в памяти именно этот день, солнце за окном, мама спит, я жду её пробуждения, повторяю стих про себя. Видимо, родители готовили заранее меня к таким моментам, когда им нужно отдохнуть. Если предложили выучить именно этот стих.

Родители были довольны известием о грамоте и всех пятерках.

Мы жили в общаге. Длинный коридор. Комнат двадцать на одном этаже. Наш этаж был семейный. Дети водились. На одном этаже с нами жили две девчонки, с которыми играли во дворе. Выбирать особенно не приходилось, играли с теми, с кем соседствовали. Карина и Рита – сестры. Отец с ними не жил. А мама тетя Зина работала в нашем магазине продавцом. Продавец – это хорошо. Молоко всегда давала и хлеб. Даже когда всем говорила, что молоко и хлеб закончились. Соседи.

Мне восемь лет. Первый класс я закончила. Несколько дней после окончания школы я пребывала в эйфории. От скорого лета. Вот-вот, на днях. От того, что можно гулять с утра до вечера. Что не нужно уроков. Что я отличница и мама счастлива за меня. Невероятное ощущение счастья. Бесконечное.

Как то вечером я забежала в комнату Карины и Риты. Карина уже училась в пятом классе, а Рита окончила второй.

Чувства меня переполняли. Хотела делиться счастьем с другими. Я прибежала с дневником. Показать хотела, что у меня все пятерки, чтоб видели, а не на словах.

Рита выслушала мои речи. Не очень поверила. Проверила дневник. Помолчала и посмотрела таким странным взглядом. Я не поняла, что он значит. И она сказала что-то, типа:

– Ой. Ну ты и воображала, Люсь. Подумаешь, все пятерки. Когда в первом классе учишься, то и учиться-то толком не нужно. Да и первоклашкам всем везет – заданий домой дают мало, жалеют. Там вообще делать нечего – одно название учёба.

– Так у нас не у всех пятерки… – возразила я

– Слушай, это всё равно. Новичкам везет. И вообще, нашла, чем хвастаться. Хвастаться – это плохо вообще-то. Тебя в твоей школе не научили что ли?

Я заметила это чувство сразу…

В подсознании где-то как защита сработала: « Не хвастайся. Не хвали себя. Будут завидовать. Когда завидуют – плохо. Очень плохо. Опасно. Опасно для жизни. Друг так сказал. Потеряешь друга. Без друга жизни нет».

Я заметила, как изменилась подруга во взгляде и интонации ТАК: Рита не обрадовалась, не похвалила. Получается, даже обесценила мои достижения. Уличила в том, какой я не являлась. Просто позавидовала. Теперь понимаю.

А моё открытое сердце не было готово к такому повороту. Оно приняло к сведению. Закрылась в сердце одна маленькая створка. И потекли все слезы, которые я не исплакала тогда, прям мне на легкие.

Отчего дышать тяжело и больно в моменты, когда сдерживаешь слезы?

Они просто плачут внутрь.