— Хорошо. Я боюсь боли. Такой ответ тебя устроит?

— Едва ли. Ты сам-то в это веришь, человек, который готов подняться на поверхность, зная, что сгорит заживо?

— Это другое…

— Да неужели? Тогда скажи мне, только честно, как ты пришел к этому решению? Скажи, что не накручивал себя в течение нескольких месяцев, что не создавал себе локальный ад и чувство безысходности из собственных страхов. Молчишь? Тогда не говори, что боишься боли. Ты сам ее себе создаёшь.

— Если ты такой умный, то может просветишь меня, чего я на самом деле боюсь?

— В поединке ты становишься самим собой, не больше и не меньше. Думаю, ты к этому не готов. Не хочешь увидеть настоящего себя и обнаружить, что он — абсолютно не тот, кем ты привык себя считать.

Андрею ужасно захотелось ударить старика. Или хотя бы накричать на него и как-то доказать, что он неправ. Но, с другой стороны, если старейшина был неправ, то почему его слова были такими обидными? А между тем они двинулись дальше по коридору. По сторонам гудели машины, но периодически попадались и складские комнаты, заваленные продуктами. Собравшись с силами, Андрей возобновил разговор:

— Откуда вы берете еду, если верхние уровни уничтожены? Не верю, что у вас получилось втиснуть и фермы, и жилые помещения в технические этажи.

— Еду мы получаем в других куполах, обычно в пятом, там самые богатые урожаи.

— Получаете? Но что вы даете взамен? Не похоже, чтобы вы что-то производили. И как при этом получается, что о вас никто не знает?

— Этот мир не больно-то отличается от того, что был на поверхности, Андрей. Информацию не очень трудно скрыть. А что касается производства, то да, ты прав. Мы не занимаемся обычным трудом, как граждане других куполов. На нас возложена куда более сложная миссия — мы защищаем человечество.

Последняя фраза прозвучала так пафосно, что Андрей не удержался и громко рассмеялся. Смех эхом отразился от стен и ещё долго отзвуками доносился до слуха. А затем повисла неловкая тишина.

— Прости, это была не шутка, да? От кого же вы защищаете человечество здесь, в куполах?

— Как и всегда, самым страшным врагом человечества остается оно само.

Коридор закончился, и они оказались перед входом в один из шлюзов. Сквозь маленькое окошко в двери было видно приличных размеров подлодку.

— Не самое быстроходное наше судно, но так как возвращать его ты не планируешь, мы решили, что дадим тебе именно его.

— Вероятно, я пожалею об этом вопросе, но я не могу его не задать. Зачем? Зачем ты помогаешь мне, зачем отвечаешь на все вопросы и даже делишься подводной лодкой? Ты ведь меня не знаешь, а если мой план пойдет как ожидается, больше никогда и не встретишь?

— Видишь ли, я когда-то был очень похож на тебя, и, как и ты стремился наверх, к свету.

— А сейчас?

— А сейчас я понял, что наше будущее лежит там, внизу, в темноте.

Странный звук, похожий на множество колокольчиков, заполнил собой все пространство. В коридорах тут же началось шевеление.

— Последнее, что я хотел бы тебе показать перед твоим отправлением — это наша столовая, прошу тебя, следуй за мной.

По коридору стали проходить люди, спешившие мимо. Внимание Андрея привлек ребенок лет семи, вприпрыжку обгонявший человеческий поток. Точнее, детская игрушка, зажатая у ребенка в руке. Большой, пыльный и до ужаса знакомый плюшевый медведь. Лишь когда его фигура скрылась за поворотом, Андрей смог вдохнуть и выдавить из себя: “Вы и его из купола забрали”. Но неожиданно обнаружил, что разговаривает сам с собой — старейшина уже нырнул в человеческий поток. Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ним в темноту коридора.

Столовая была похожа на тренировочный зал, только через все ее пространство тянулись длинные металлические скамьи. Судя по их внешнему виду, сделаны они были из смятых внутренних переборок. Ребенок с медведем давно скрылись из виду, а искать их желания у Андрея не было. Старейшина уже сидел с двумя другими людьми, на некотором расстоянии ото всех остальных. Подносов с едой на столе перед ними стояло четыре, поэтому Андрей сразу подсел к ним.

— Я так полагаю, с Артуром и Миной ты уже знаком?

— С Артуром да. Мина? Приятно познакомиться!

Она не ответила. Темный капюшон все также скрывал ее лицо, лишь глаза поблескивали под ним. Молчание нарушил Артур: "обещаешь не издавать звуков?". Андрей неуверенно кивнул, а затем Мина медленно сняла с себя капюшон. От неожиданности он всё-таки вздрогнул. Все её лицо было покрыто следами сильных ожогов, наискось перечеркнутых двумя белыми шрамами, тянувшимися ото лба до самого подбородка.

— Ты, кажется, спрашивал, от каких угроз мы защищаем человечество? Слышал что-нибудь про пожар в третьем куполе?

— Только слухи. Там были какие-то забастовки, они закончились пожаром на технических этажах.

— В общих чертах ты прав, но думаю, стоит тебе услышать некоторые детали происходившего от очевидцев.

С этими словами старейшина кивнул Артуру. Но тот не спешил начинать рассказ, видно было, что ему неприятно об этом вспоминать. "Моя семья тогда работала на технических этажах. Родители, я, сестра" — с этими словами он мотнул головой в сторону Мины. "Мне было четырнадцать лет, ей — двенадцать. Не могу сказать, что было легко, но мы справлялись. Проблемы начались с того, что главный инженер, Мордо, выдвинулся в совет купола. Мы изо всех сил поддерживали его кандидатуру, все-таки это был один из нас, и мы были уверены, что он поддержит нас в трудную минуту. Плюс к тому, у него горели глаза, а в своих предвыборных речах он продвигал идеи рационализации расхода ресурсов."

Артур прервался и надолго приник к кружке с водой. Пил он жадно, роняя капли воды себе на грудь, будто боялся, что кто-то попытается отобрать ее у него. Когда он наконец оторвался, взгляд его был направлен словно сквозь сидевшего напротив Андрея, а в глазах горел недобрый огонёк. "Выборы прошли успешно, впервые за долгое время кто-то из нижних этажей попал в совет, ведь обычно эти места были оккупированы работниками жилых секторов и ферм. А спустя пару месяцев, Модро завоевал доверие совета и началась «рационализация».

Первые изменения коснулись личной электроники обитателей купола. Все приборы, находившиеся в личном пользовании обывателей, но не имевшие для них жизненно важной ценности, были собраны и доставлены на технические этажи. Большинство было не в восторге, но инженеры ликовали: многие запчасти помогли отремонтировать давно не работавшие системы, в том числе дополнительную очистку воздуха. Затем …"

Слова Артура доносились до Андрея, но он их уже не воспринимал: на него накатили воспоминания о дне, когда он в мгновение ока переместился на десятилетия вперёд. С детства его мучала клаустрофобия — боязнь замкнутых пространств. И хотя впоследствии он смог ее контролировать настолько, что без проблем заходил в лифт, долгое пребывание в тесных помещениях всегда действовало ему на нервы. А что могло быть теснее, чем узкие, темные коридоры шестого купола?

Несколько часов он бродил тогда по пустынным коридорам, пытаясь найти хоть кого-то, кто смог бы объяснить ему, что происходит. Но навстречу никто не входил, словно никто и не бывал в этих местах со времён их постройки. Наконец, раздался продолжительный треск сирены и вдалеке послышался гул. Андрей рванулся к нему, и, спустя несколько поворотов, натолкнулся на поток людей. Среди них были представители разных национальностей, дети и взрослые, мужчины и женщины. Но всех их объединяла какая-то единая безучастность к происходящему. Даже дети не бежали, а мерно шли в ногу с окружавшими их людьми.

Попытки заговорить ничего не дали: люди поспешно отводили взгляд и устремлялись дальше. И хотя весь этот поток производил жуткое впечатление, Андрей решил, что лучше последовать за этими людьми, чем снова остаться в одиночестве. Поэтому он подождал хвоста процессии и без проблем примкнул к ней.