Литмир - Электронная Библиотека

Фогель согласно кивнул.

— Что же вы сделали?

— Как мы с вами увлеклись этой игрой в вопросы и ответы! Я на все вопросы отвечаю подробнейшим образом, хотя так и не знаю, какова их цель… Что я, стало быть, сделал… Быстро позвонил Лоре. Потом вывел из гаража «трабант», съездил в клинику, сказал ей «здравствуй» и тут же распрощался, а после сломя голову рванул по автобану в Росток. Около семи был в порту, а затем все время на корабле.

— В котором часу вы звонили фройляйн Гальбах?

— Не помню уже.

— А в клинике когда были?

— Должно быть, около полуночи.

— Где вы встретились с фройляйн Гальбах? В отделении?

— Нет, я не хотел давать повод дурацким сплетням. Мы встретились у черного хода.

— У какого черного хода?

— Ну, со стороны парка. Там как раз исследовательская лаборатория.

— Вы долго разговаривали с фройляйн Гальбах?

— К сожалению, минут пятнадцать, не более. Мне надо было ехать, я и так уже слишком застрял. Мы договорились встретиться в эту субботу в Ростоке. Но зачем я вам это рассказываю?! В конце концов, это мое личное дело.

Гайер понимал: вот он, решающий момент. До сих пор все было ясно и логично. Но ведь на то и расследование, чтобы внести полную ясность, окончательно и бесповоротно.

— А после этого вы сразу поехали в Росток?

— Да, моя машина стояла на Листштрассе.

— Что-нибудь особенное вам запомнилось?

— Нет, а что?

— Фройляйн Гальбах заперла за вами дверь?

— Да, на два оборота. Я четко слышал.

— В самом деле слышали?

— Конечно. Во-первых, ночью очень тихо, во-вторых, я еще немного постоял у двери, сигарету закуривал.

— Больше вы ничего не слышали?

— Нет.

— Подумайте хорошенько.

— Нет, ничего, разве только вот что: мне показалось, Лора опрокинула стул — что-то упало.

— Свет не горел?

— Нет, она не стала включать, ведь вообще-то ей полагалось быть в отделении, на дежурстве. Поэтому она воспользовалась карманным фонариком.

— У вас не возникло желания помочь ей? Ведь когда слышишь, что кто-то…

— Возникло. Но я увидел, что фонарик двинулся дальше, к отделению.

— Не помните, когда это было?

— Между четвертью и половиной первого.

— Какая точность!

— В машине я сразу посмотрел на часы. Было ровно двадцать шесть первого.

Гайер лихорадочно размышлял. Допустим, Берн сказал правду и все именно так и случилось, но, с другой стороны, кто поручится, что преступление — не его рук дело? Вот заболевания на борту «Планида» — это факт. А вдруг он их подстроил? К примеру, на старпомовском дне рождения. Чтобы обеспечить себе алиби. Изощренный ход, даже слишком. На него не похоже. А на кого похоже — взять и хладнокровно совершить убийство? Ни одной возможности нельзя исключать. Гайер злился, в медицине он мало что смыслил и сейчас испытывал острую нужду в консультации специалиста, но — увы! — времени не было.

— Вас кто-нибудь видел?

— Не знаю. Я не жаждал попадаться кому-либо на глаза. Может, вахтер обратил внимание, да и то вряд ли. Клиника и ночью проходной двор. Народ косяками ходит.

Стульев Лора Гальбах не опрокидывала. Она сама упала. Подумать страшно, с каким хладнокровием действовал убийца: застрелил девушку, наверняка зная, что Д. Б. еще близко. Да, он явно знал это, иначе не поспешил бы схватить фонарик и направиться в сторону отделения.

А откуда взялся он сам? Если из отделения, тогда это кто-нибудь из персонала или из больных.

Или доктор солгал? Так ловко?

Я обязан сообщить ему, думал обер-лейтенант. Поглядим, какова будет реакция. Знал ли он вообще, что Лора Гальбах беременна?

Назойливо, резко затрещал телефон. Секретарша передала трубку Гайеру, тот мысленно чертыхнулся: как назло, именно сейчас! На проводе был Лейпциг, майор Бауэр. Он коротко информировал Гайера о втором убийстве, к которому доктор Берн, разумеется, не имел ни малейшего касательства. Д. Б. торчал в судовом лазарете, принимая членов команды, отозванных из увольнения.

Гайер медленно опустил трубку на рычаг. Ему бы ужасно хотелось сказать майору, что в момент убийства доктор находился на месте преступления. Но — нельзя.

Самым что ни на есть простодушным тоном он спросил:

— Вам что-нибудь говорят буквы «Д. Б.»?

Впервые с начала разговора Берн немного смутился.

— Конечно.

Вслед за тем Гайер услыхал знакомую уже историю.

— Насколько серьезны были ваши с фройляйн Гальбах отношения?

— Мы собираемся пожениться, поначалу хотели пятнадцатого августа, в годовщину смерти моих родителей… Это Лорина идея.

— Почему поначалу?

— По определенным причинам свадьбу надо сыграть раньше.

— Каковы же эти причины?

Берн весело рассмеялся.

— У нас будет ребенок, только и всего.

«Он не убивал! — внезапно подумал Гайер. — Но теперь я должен сказать ему правду».

— Доктор Берн, я должен сообщить вам нечто очень важное, — начал он и заметил, как врач напрягся, замер с чашкой в руке. — Вашей знакомой, фройляйн Лоры Гальбах, нет в живых. Она была убита в тот вечер, когда вы с нею встречались, через несколько минут после вашего ухода. То, что вы слышали, не было, падением стула.

Берн, бледный как мел, смотрел на него остановившимся взглядом, чашка упала на стол и со звоном разбилась.

— Нет, — почти беззвучно выдохнул он.

Фогель едва успел подхватить доктора, иначе бы тот рухнул на пол: он потерял сознание.

8

Бергер был полностью выбит из колеи. За каких-то несколько часов в клинике двое убитых, и при желании можно считать их жертвами его собственных научных изысканий. Это же выше человеческих сил, такой резкий перепад — от окрыляющей радости успеха к тягостным событиям последних двух суток.

— Найдите убийцу, найдите, — заклинал он майора.

Бауэр догадывался, каково у ученого на душе, и почти уже был готов, опережая расследование, принять как факт, что убийства не просто связаны между собой, но имеют касательство к препарату РМ-089.

— Знаете, чем может обернуться дискредитация? — спросил Бергер. — Я говорю не о дискредитации отдельного лица, хотя бы и меня самого. Я имею в виду прежде всего подрыв репутации созданного нами препарата. Возможно, в нынешней ситуации это звучит хвастливо и эгоистично, но, несмотря пи на что, я уверен, мы не ошиблись ни в выборе пути, ни в результатах, и наш препарат еще поможет многим-многим людям. Только вот после случившегося РМ-089 трудно будет добиться признания специалистов. Даже при отсутствии какой бы то ни было зацепки препарат с самого начала будет запятнан подозрением.

Бауэр откинулся на спинку стула. Он понял, что старшему врачу надо попросту выговориться, поделиться своей бедой, своими заботами.

— А вам не кажется, — заметил майор, — что точные экспериментальные данные смогут убедить ваших коллег? Согласен, эти два инцидента усложняют ситуацию, и все же вы непременно справитесь.

Бергер печально улыбнулся.

— Конечно, мы справимся. Но вы не представляете себе, с каким трудом именно в медицине пробивается новое. Примеров тому в истории великое множество, до вечера хватит рассказывать.

— Это, несомненно, очень увлекательно, но я, к сожалению, не располагаю избытком времени, — развел руками майор Бауэр.

Он знал, что отвлекаться сейчас нельзя, ни под каким видом. Расследование требует полной сосредоточенности. Если надо, дни и ночи напролет.

— А как в клинике? Поддерживают вашу работу? — вернул он разговор в прежнее русло, ближе к делу. — Что говорит ваш шеф? Как ведут себя коллеги?

Бергер положил ногу на ногу.

— По-разному. Поддержка шефа носила, если можно так выразиться, консервативный характер. Его позиция была примерно такова: попытайте счастья, хотя ничего путного у вас наверняка не выйдет. Но по крайней мере он не возражал. А когда несколько лет назад нас поддержал профессор Колнар, ситуация изменилась в нашу пользу.

16
{"b":"843916","o":1}