— Я не маг, профессор, — прошептала Эрика, чувствуя, как ледяной ком снова сдавливает горло. — Мой дар бесполезен.
— Это еще хуже, что он этого не видит, — неожиданно на ее лице появилось раздраженное выражение, и наставница гневно стукнула кулаком по столу. — Если бы он отбросил свои предрассудки, возможно, заметил бы, кто рядом с ним. Но не мне тыкать его в это носом, Эрика, уж извини. Свою ошибку, он должен будет осознать сам, когда придет время.
— Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, профессор, — вздохнула Эрика, окончательно запутавшись.
— Еще не время, — подмигнула наставница и грустно улыбнулась. — Прекращай встречаться по ночам с Маркусом, пока он не украл твое сердце окончательно. Для тебя ничем хорошим это не закончится.
Эрика поджала губы, не желая обсуждать свою личную жизнь настолько подробно даже с любимой наставницей. Она была бесконечно благодарна ей за поддержку, за то, что была готова сохранить ее секрет и защитить от магов. Наставница только еще сильнее уверила ее в том, что ее дар был ущербен, отличаясь от способностей всех остальных. Не стоило им знать о нем, иначе Эрика могла превратиться в подопытную свинку, если вообще выживет. Она бы предпочла остаться травницей, пусть это и предполагало всю жизнь проносить амулеты покрова.
Профессор Мезей покачала головой, недовольно прищурившись.
— Я в первый и последний раз обсуждаю это с тобой, Нюберг. Обдумай мои слова и последуй совету либо пожалеешь через пару лет.
Эрика сжала оледеневшие пальцы и отвела взгляд. Наставница вымученно вздохнула и подняла со стола пучок трав.
— Найди здесь паучью орхидею и подбери к ней пару, чтобы усилить зелье, которое практически выкипело, пока мы тут с тобой болтали.
Эрика потянулась к пушистой веточке темно-коричневого цвета с маленькими черными цветочками. На губах наставницы заиграла довольная улыбка.
* Настоящее *
Маркус стоял в своем шатре и вслушивался в едва различимый голос Эрики, который доносил ветер сквозь откинутый полог. Это было единственное, чем он мог довольствоваться в данный момент. Она упорно избегала любых контактов с ним и перестала покидать территорию Вальтера, практически забаррикадировавшись в своем шатре.
Маркус давно бы наплевал на запрет друга, если бы был уверен, что сердце обиженной девушки оттает, стоит ему напомнить ей, как она плавилась в его объятиях. Его кровь кипела от воспоминаний о времени, что они проводили вместе вплоть до того момента, когда он постыдно струсил, разгневанный ссорой с кузеном, и оттолкнул ее.
Боль, которая пронзила Эрику в тот момент, нельзя было описать словами. Холод, появившийся в ее глазах, преследовал Маркуса в кошмарах по сей день, вымораживал его кровь, скручивал внутренности и гасил пламя.
Только много месяцев спустя, когда Эрика пропала из его жизни окончательно, Маркус осознал, что был влюблен в нее по-настоящему. Каждый день, проведенный без нее, причинял мучительную боль. Драконья сущность рвала на части его душу, толкала его найти ее, вернуть, но разум сопротивлялся до последнего. Опрометчиво подаренное ей сердце было вырвано из его груди и уничтожено им же самим. Так же как он уничтожил и ее, убив все те светлые чувства, которые она испытывала к нему.
Все эти годы Маркус пытался убедить себя, что не любил ее и не желал вернуть, раз за разом напоминал и себе, и друзьям, что связываться с людьми было неправильно. Вот только он ошибся. Так, как не ошибался никогда в жизни.
Не имело значения, что Эрика была человеком. Его сердце пылало только для нее, только воспоминания о ней могли даровать ему покой. Прошло столько лет, но он не смог смириться, не смог выбросить ее из своей головы. Встретив ее в этом лагере, почуяв ее дурманящий сладкий аромат карамели и персика, Маркус понял, что именно он потерял.
Хотя кого он обманывал? Он уже давно понял, что не мог жить без нее, издалека следя за ней все эти годы. Его доверенные воины всегда крутились поблизости, куда бы она ни переехала.
Маркус надеялся, что однажды Эрика поведет себя, как и любой другой человек — найдет ему замену. Он надеялся, что она докажет ему, что люди были непостоянны, не то чтобы он нуждался в этом. Он слишком давно жил среди них, чтобы знать, какими они были. Однако годы шли, Эрика меняла одно село на другое, одно графство за другим, все дальше отдаляясь от Андароса, но она так никого и не подпустила к себе, если верить отчетам его воинов.
С одной стороны, это приносило искаженное удовольствие, ведь это означало, что ее воспоминания о нем были все еще сильны. С другой, Маркус прекрасно понимал, что Эрика больше никогда не подпустит его к себе. Не то чтобы он стремился встретиться с ней. Она все еще была человеком. Он все еще был драконом.
Все это перестало иметь значение, когда Маркус встретил ее в этом лагере. Весь его самообман рухнул, когда ее запах, ее прекрасные ларимаровые глаза, ее нежный голос всколыхнули все воспоминания, которые он так старательно пытался запрятать в глубинах своей души. Больше Маркус не собирался лгать самому себе. Он все исправит. Он найдет способ вернуть ее и больше никогда не отпустит, придумает, как защитить ее. Плевать, что она была человеком. Она была его человеком.
В памяти вспыхнула их встреча в лесу у озера несколько дней назад, и пламя прокатилось по венам обжигающей волной. Маркус не читал отчеты о ней всего несколько месяцев, когда начались военные сборы, а Эрика, оказывается, нашла себе кого-то за это время. Гнев скрутил внутренности, и с губ сорвался густой дым.
Перебирая в памяти всех тех, кто по данным его разведчиков заглядывался на его девушку, Маркус пытался подобрать того, кто осмелился бы посягнуть на нее. Когда они закончат здесь со степняками, он отправится в то село, где Эрика жила последние годы, и испепелит любого, кто посмел коснуться ее. Затем он заберет ее с собой в свое логово. Понадобится время, но Маркус добьется ее прощения. Больше он не потеряет ее.
— Кхм, — кашлянул Вальтер, замирая в открытом проеме на входе в шатер. За его спиной снисходительно улыбался Руланд.
— Снова пришли издеваться? — раздраженно прорычал Маркус.
— Вовсе нет, — покачал головой Руланд, вошел внутрь и вольготно расположился на одной из тахт.
Вальтер достал очередную бутылку, вытащил бокалы из ящика и разлил вино. Складывалось впечатление, что он перевез сюда весь свой винный погреб.
Маркус подошел к друзьям и сел рядом на свободную тахту. Они поймали его взгляд, переглянулись и понимающие улыбки появились на их лицах.
— Если тебе станет от этого легче, то ее чувства к тебе не увяли, — усмехнулся Вальтер. — Девушка буквально трепещет, когда ты появляешься рядом.
— Она не ответила мне, когда я попытался ее вернуть. Напала и укусила, заявив, что нашла себе кого-то, — Маркус сжал кулаки, но черное пламя все равно пробежало по коже.
Руланд фыркнул и покачал головой.
— Маркус, ты всегда был самым сдержанным из нас, а теперь ведешь себя, как юный дракон. Собственное пламя контролировать не в силах. Ты еще ипостась смени посреди лагеря. Нам Филипа хватило, который шокировал половину рыцарей Вальтера и Элиаса, не знавших, кому на самом деле служат.
— У Эрики никого нет, — вмешался Вальтер и поймал напряженный взгляд Маркуса, не скрывая широкой улыбки. — И не было с тех пор, как она окончила Академию. Рене вчера сказала. Даже моей паре очевидно, что девушка страдает по тебе. Как ты мог оттолкнуть ее? Она же буквально дышит тобой, когда ты рядом. Неужели ты не видел этого?
— Видел, — вздохнул Маркус и залил в себя крепкое вино. — Если бы я только мог стереть тот день из наших жизней. Чем больше думаю об этом, тем сильнее осознаю, каким был идиотом. Святое пламя, Бригитта больше понимала, чем я! Она мне чуть ли не в лоб заявила, что я влюбился в человека. А потом еще и Руберт бросил в лицо, что я оскверняю наш род, желая смешивать нашу кровь с человеческой.
