— Пусть говорят, что дружбы женской не бывает… — затягивает она.

— Фигню болтают, наливай!

И мы снова хохотали и плакали, говоря о том, как все могло сложиться и как сложилось. По телефону, ведь, совершенно не то. И не чокнешься. Бокалами в смысле, потому что головой я бы чокнулась без Жаровой.

На мне плиссированная вязанная юбка цвета темный беж и белый пушистый свитер. Поправляю кулон сердечком, когда раздается стук в дверь.

— Ты что, боишься обнаженки? — подначиваю его, самостоятельно распахнув дверь.

— Боюсь не сдержаться, Риша, — и зубами так хищно «клац»!

Показываю ему язык и пытаюсь улизнуть в проходе, но Ветров, поймав за талию, закидывает к себе на плечо.

— Пусти, дикарь! Мы же опоздаем! — визжу, забавляясь.

Плечо сотрясается от Макарового хохота и, швырнув меня на покрывало, этот невыносимый мужчина начинает меня щекотать. Я уворачиваюсь от огромных ладоней, как могу, только это довольно сложно, когда тот, от кого удираешь, сидит сверху и пользуется тем, что он громадина!

В итоге, уверена, что он поддался, но хоть так мне удается оказаться сверху и уже Макару приходиться уворачиваться от щекочущих его пальцев. Он справляется быстрее. Дав мне немного времени насладиться собственным триумфом, сгребает мои руки в охапку и опрокидывает на кровать, и я снова оказываюсь снизу.

Красивое лицо оказывается близко к моему, мы почти касаемся носами, громко дыша и все еще сумасшедше улыбаясь. Сильная рука отпускает мои руки и опираясь на правую Макар цепляет сердечко на моей шее и становится серьезнее. Такая же реакция и у меня.

— Что там, Риша? Я хочу открыть. — Не спрашивает и не требует. Что-то посередине…

— Если хочешь — открой… — говорю, пожимая плечами, а сама перестаю дышать.

На этот раз он открывает его сам. Но ничего не изменилось. В этом золотом сердце, которое я ношу, не снимая вот уже почти шесть лет, хранятся две фотографии. В правой половине сердца — наше семейное фото: мама, папа, я и Владик в саду дома. Весна, все как раз расцвело и распустилось, и мы сфотографировались на фоне зеленых деревьев, наверняка стоя на пробившейся зеленой траве. Родители улыбаются, а мы с Владом корчим рожи. Если когда-нибудь мой звездный братец будет плохо себя вести — компромат всегда на моей шее. Может, тогда люди узнают страшную тайну: что он человек, а не робот.

Другая же, левая половинка, хранит в себе то самое еще одно фото, что дорого моему настоящему сердцу. Тому, что бьется в груди напротив. Тому, что унес в свое время ураган Генри. Оно сделано с парнем. На одной из киевских крыш. Тогда этот беззаботный, казалось, мажор, покорил меня своей решительностью и поступком. А еще тем, что не отступал, не принимал отказов и сумел удивить так, что я ахнула. Он влюбил меня своей закрытой, но такой распахнувшейся передо мной одной душой, своим сердцем, таким открытым и спрятанным от других. Он всегда был со мной. Мой Макар Ветров. И никакие, даже самые сильные ураганы, не смогли разрушить нашу любовь.

Любовь всегда сильнее разрушений.

Жизнь сильнее смерти.

А свет сильнее тьмы.

— Я люблю тебя, моя Риша.

— Я люблю тебя, мой Макар.

Конечно, мы опаздываем. Признанием в любви все не закончилось и мне пришлось гладить внезапно ставший мятым костюм.

На пороге нас встречают родителя. Я сразу набрасываюсь с объятиями на папу, потом на маму, а Владик еще не пришел. А потому отвлекать внимание моей родни некому. Ну, засранец!

Отец долго смотрит на протянутую Ветровым руку, и я начинаю откровенно нервничать. Мамины глаза оценивающе переходят от одного мужчины к другому, с интересом наблюдая, но она и слова не говорит. Молчу и я. Макар не тушуется, однако и руки не убирает, а папа так и стоит.

В конце концов глава семейства усмехается и крепко пожав руку произносит абсолютно без прикрас:

— Еще раз оступишься, никакая Англия тебя не спасет.

— Не оступлюсь. — Серьезно утверждает мой мужчина и смотрит прямо. Взглядом человека, которому нечего скрывать.

Они кивают друг другу практически одновременно и теперь, кажется, атмосфера ощутимо меняется. Макар здоровается с мамой, которой передает торт, вино и букет цветов. Кристина Туманова — настоящая женщина, открыто улыбается, демонстрируя, насколько ей приятно внимание, а потом, ее взгляд внезапно становится цепким. Всего на секунду, но именно это мгновение — предупреждение, на которое Макар отвечает:

— Поверьте, я был слишком молод, чтобы сберечь свое открытие, но сейчас к этому готов.

И все. Больше ничего. Никаких недовольных переглядываний, слов, уколов или упреков. За что люблю свою семью, так это за прямолинейность. Все сразу всё решили и продолжили наслаждаться вечером. Не только за это я их люблю, конечно, но в теперешней обстановке подобное особенно остро чувствуется.

Влад приезжает через четверть часа после того, как мы садимся за стол. И как его терпят в высоком обществе? Разве там позволительно опаздывать? Или это он только с нами себе позволяет? Однако, я слишком давно не видела брата, чтобы прямо с порога забрасывать его претензиями.

И снова объятия, приветствия и радость встречи.

— Не сожрали тебя тут? — спрашивает Туманов, похлопывая Макара по плечу.

— Как мог отбивался, — отшучивается тот.

— О, я помогу!

— Ты давай лучше руки иди мой, помощник! Ты посмотри на него, поможет он! Это там ты неземной, а тут я тебя приземлю быстро, — бурчит отец, поднимая всеобщий хохот.

На самом деле, в закрытом пространстве и с гипсом мой папа стал настоящим стариком! Кроме шуток, он частенько бубнит и грозит всем расправой, пусть и ремнем. А нас и в детстве и пальцем не трогали.

Но Владик приподнимает руки и сделав покаянную моську идет, куда послали. Когда возвращается сует их отцу, будто на проверку и мы снова сотрясаемся от смеха.

Влад рассказывает, что за это время проколесил пол мира. Всего на несколько дней задерживаясь в каждой из стран. Когда Макар с Владом отходят, я цепляюсь следом, потому что тоже было любопытно и не зря: рассказ стал откровеннее:

— Пробовал разный кофе, блюда, женщин. Больше всего понравился Рим, потому что там горячие девушки, — Ага, так и сказал, выпуская белый дым, — жгучие брюнетки со смуглой кожей — просто вау! — и заметив мой осуждающий взгляд, с насмешкой говорит, — Эй, это мои впечатления! Я свободен, как ветер… Кхм, неудачное сравнение.

— Ветер занят, — ухмыляется в ответ Макар, — теперь у нас Туман на выданье.

— О нет, я вечный холостяк. Это у вас там надломленная история, незаконченная поэма, меня все устраивает! — как всегда, отсекая любые поползновения в свою личную жизнь.

Мама окрикивает нас и поскольку курит из нашей троицы только Влад, то мы с Макаром спешим внутрь. Это же семейный праздник. И уже уходя улавливаю едва заметную совершенно крохотную частичку тоски в голубых глаза. Ничего не спрашиваю и не говорю — он ведь все-равно не скажет. Я просто ставлю подбородок на братово плечо, а тот прижимает мою голову ближе.

И все. Я дала понять, что знаю. Он это понял. Мне бы очень хотелось видеть Влада счастливым. Не только успешным и богатым, а любящим и любимым. Это ведь так важно, правда?Объединила для вас две проды в одну, потому что тоже соскучилась! А завтра конкурс, тот самый, обещанный! Будет 100 %, автор ставит свою клавиатуру. А это, уж поверьте, ой как серьезно! Следите за блогом, подробности, а после и результаты, будут там! Спасибо за понимание и волнение не смотря на мои объяснения в телеграмм и блоге, мне приятно)))

А я напоминаю, что особенно важно подписаться на авторский аккаунт, чтобы быть в курсе важных событий. И особенно приятно для меня звездочка на книгу, комментарии и награды! Это дополнительный стимул для меня!

Желаю счастья каждой, Ваша Рошаль Шантье

Глава 43