А там секретарша наша, Катенька. Стоит, рукой оперевшись на Ветровский стол и вывалив свое вымя наружу, не утруждая блузку застегнутыми пуговицами облизывает искусственно надутые губы, глядя на инспектора. Он, конечно же, увлечен бумагами, бросая на Катеньку взгляды. Характеристику взглядам дать не успеваю, потому что подхожу к столу и с высоты своего роста прямо бросаю папку на стол заказчику документов.

Катенька охает, поскорее принимая прямое положение тела и одергивает ворот блузы. Растерянно хлопая нарощенными коровьими ресницами. Умом Катя не сказать, что искрится, зато она исполнительна и лишних уточняющих вопросов не задает. А это для раздражительной Мальцевой крайне важный навык.

У Кати нет стержня или стремления карьерного роста, зато есть желание удачно выйти замуж, поэтому уже в свои двадцать шесть она дует губы, колит какую-то дрянь в лицо и считает себя очень красивой, чтобы привлечь одного из наших многочисленных богатых клиентов. Поэтому я совершенно удивлена, что она тут, напротив, лишь недоумеваю, как это она не пришла сюда раньше! Макар же совершенно спокойно поднимает на меня взгляд, а уголок рта приподымается в ухмылке. Ситуация его явно забавляет, но я не обращаю на это никакого внимания.

— Ты здесь зачем? — спрашиваю у закусившей губу красавицы. Я не в том настроении, чтобы казаться милой, а Катя, которая докладывает Горгоне обо всем на свете, меня откровенно раздражает.

— Вероника Матвеевна прислала передать Вам вот это, — опускает глаза, судорожно ища файл, — вот, — протягивает, выдохнув.

— Спасибо, а теперь можешь идти.

Я киваю ей на дверь и секретарша, переведя глазки с меня на ничего не выражающего инспектора хмурит бровки, несколько раз расстроенно и немного нервно взмахивает искусственными ресницами, не отводя от проверяющего взгляда. Она ждет от него действий, а когда их не следует, все же выходит из кабинета.

— Тебе все сотрудники отчитываются? — ухмыляется Ветров, откинувшись на спинку кресла.

— Нет, но эта меня боится, — ситуация меня тоже забавляет, и я улыбаюсь, — а еще из-за тебя я сломала ноготь.

И поскольку отойти от его стола я еще не успела, то сую ему руку с перебинтованным пальцем и сломанным ногтем. Арина Туманова — ухоженный бомженок.

А Макар вдруг аккуратно берет мою ладонь и долго смотрит.

— Что с пальцем? — спрашивает неожиданно серьезным тоном.

— Да порезалась, ничего особенного.

Я отнимаю руку, но Ветров крепко держит, явно что-то рассматривая. Это меня смущает.

— Садись, — командует он и не давая мне даже набрать воздуха для ответа встает, тянет на себя и развернув усаживает на место, где секундой раньше сидел.

— Макар, ты что? — предпринимаю попытку возмутиться.

— Посиди пожалуйста минуту, — с этими словами он проходит в центр кабинета, туда, где стоят шкафы с бумагами и открыв один из них присаживается на корточки, чтобы выудить оттуда аптечку.

А я и не догадывалась о её существовании тут. Думала, все принадлежности хранятся в ящике общей кухни. Любопытно, это он её сюда притащил или в каждом кабинете стоит?

— Я сломала ноготь, а не руку. Или ты решил накапать мне успокоительного? Так я на маникюр схожу и все пройдет, — откровенно забавляюсь, пока Ветров неумолимо надвигается на меня с прозрачным чемоданчиком.

Сижу, не бежать же мне от него, роняя косы. А он улыбается искренне, вовсе не формально. Поставив аптечку на стол и выудив оттуда перекись, вату и пластыри, а из ящика своего стола пачку влажных салфеток. Да тут целый хирургический кабинет!

Отлепив пластырь, сует мне в руки салфетки, я же послушно вытираю руки, качая головой, но не спорю. Потому что помню — это бесполезно! Если Ветров что-то решил, он это сделает. Так же было с тем спором.

— Вот из-за чего, ты оказывается, взбесилась — ноготь! А я-то думал, ревнуешь, — он садится передо мной на корточки и улыбается своей знакомой лучезарной мальчишеской улыбкой. И сложно не улыбнуться в ответ.

— Я никогда не ревновала тебя, Макар. Я тебе верила, — говорю, потому что это правда.

Он вдруг смотрит на меня тем своим особенным взглядом, вмиг посерьезнев:

— Арина, дай мне шанс.

— Макар, — я беру в ладони его лицо, — никогда. Я лучше умру, чем допущу это.

Глава 13

Практически неделю события, которыми я могу похвастаться — это поиск макулатуры и несколько встреч по контракту.

Заказчики сократили сроки и несмотря на мою переработку, я сильно не успеваю. Потому приходиться задерживаться на работе на час дольше обычного. Дома вопросов по этому поводу не возникает, потому что Артем с головой ушел в мир драконов.

Ветров после нашего последнего хлесткого разговора больше попыток поговорить не предпринимал, чему я действительно очень рада. Мы поставили точку и в нашей истории запятая просто невозможна. Вот только сам он стал более задумчивым, серьезным и погруженным в себя. Все чаще ловлю на себе его внимательный взгляд, будто он присматривается ко мне, наблюдает, сравнивает со мной прежней. С той девушкой из своих воспоминаний.

Скорее всего я перекладываю на него свои собственные раздумья, ведь невозможно не сравнивать «прежнего» и «нынешнего» Ветрова. А временами мне кажется, будто его что-то гложет. Но меня это никак не касается. Я убеждаю себя в этом. А еще в том, что, когда он закончит рыться в грязных делишках нашего отдела и его сдует из нашей компании, все наконец вернется на круги своя. Моя жизнь станет легче и в голове просветлеет. С его появлением вся разложенная по полочкам, казалось бы, жизнь летит в тартарары, от мыслей как все вернуть назад моя бедная голова просто взорвется от мыслей. Не знаю, почему это происходит со мной, ведь я совершенно искренне считала, что все это я уже пережила, перешагнула, оставила далеко позади, а сейчас на душе кошки грызут.

Телефон на моем столе заходится стандартным звонком, и я улыбаюсь, прочитав теплое «Мамуля».

— Привет, как вы? — беру не раздумывая.

В последнее время из-за работы и их с отцом занятости мы созваниваемся все реже и это совсем мне не нравится. Мне хочется как можно дольше сохранять зародившиеся между нами теплые отношения, помогать и поддерживать. Я довольно самостоятельна, но моя семья, родители, очень важны для меня. Артем говорит, что это естественный отрыв из родительского гнезда, я слушаю и киваю, не желая его обидеть, а сама вспоминаю напутствия его матери о регулярных походах в туалет.

— Привет, милая. Все хорошо. А как у тебя дела?

Голос у мамы бодрый, я слышу улыбку в ее голосе. Почему-то сразу догадываюсь, что у нее небольшой перерыв на кофе с любимой шоколадкой с миндалем. Так и вижу ее в том просторном кабинете за столом и в белом огромном офисном кресле. Выход в стоматологический кабинет из маминого личного.

Это простая болтовня придает мне сил и настроения. Я говорю в кабинете, потому что Ветров вышел минут пятнадцать назад, сжимая в руках две увесистые папки. Я рассказываю маме о проблемах с парковкой, но машина работает вполне исправно, о проблемах с Артемом технично умалчиваю, потому что не хочу ее волновать и считаю, что проблемы в отношениях есть у всех.

Да, у нас не такая любовь, как у них с папой. Они в месте слишком давно и все так же любят друг друга. Между ними тепло и взаимопонимание уже много лет, и я никогда не слышала друг о друге дурного слова или криков. Во всяком случае, если это и случалось, а мы живем не в вафельном мире, то не при нас с Владом.

Когда-то я верила, что и со мной это однажды произойдет, а потом случился Ветров и меня снесло ураганом. Снесло и прибило. С Владом тоже это случилось и его, вероятно, тоже сильно занесло. Только он не признается, что именно там случилось. Наверное, слишком болезненное. Но дети четы Тумановых сделали один и тот же вывод о том самом на букву «Л». Кому нужно — стойте с ложками и гребите, а мы этот лот на аукционе невиданной жизненной щедрости пропустим.