Тут мне что-то подозрительно стало!

— Так, уважаемые, во-первых, я перед вами отчитываться не обязан. Я не член вашего комитета, и у ВИА есть председатель. А достижения у меня сугубо личные, и к работе, и вашему комитету они отношение не имеют. Как член ВЛКСМ, я нарушений не допускал, членские взносы платил, и по работе взысканий не имею.

И тут один из главных членов, и даже постарше меня, вопрос поставил ребром! Явно припекло!

— А как Вы тогда объясните, что крестили своих детей? У Вас тексты песен не всегда политически выверенные. Вот, в ресторанах поёте, и явно за деньги! Думаете, что популярны на Западе, и Вам всё можно? Явно ведь несёте в массы антисоветскую музыку!

Ну, это оказался конкретным наездом! Хотя, ничего, отобьёмся! Страшнее бы было, если Инга мне изменила. Хотя, откуда я знаю, что сохранила верность? Но, если попадётся, то для меня это явится трагедией всей моей дальнейшей жизни. Я сразу же лишусь детей!

— Что же, товарищи, — хотел сказать, граждане, но сдержался, — отвечу по порядку. Да, сознаюсь, крестил, согласно закона о свободе вероисповедания. Если вы тут решите, что нарушил, тогда, да, наказывайте. Каюсь, не осознал, виноват. Насчёт текстов. Все они прошли регистрацию в Союзе композиторов, так что, можете послать туда запрос, о то и предписание об их отмене. Вот насчёт ресторанов зря! Всё оплачено, пил и гулял строго за свой счёт. — Тут я слегка лукавил, так как и стол накрывался больше оплаченных счетов, так и продуктовые наборы давали. Но деньги я уже не брал. — А что изредка песенки пел, то чисто для широты русской души. Хотя, вы все тоже гуляли и, как я изредка слышал, тоже во всю ширь. Так что, никакого криминала. А насчёт музыки, что популярна на Западе, то, извините, валютный контракт, заключённый нашей страной. Вот, у меня получилось её написать. Да, авторам полагаются отчисления, но немного, и в рублях. И здесь всё законно. Мы даже чеки не брали. Можете проверить. И взносы полностью уплачены.

Тут члены комитета немного поорали, но решили сначала послушать Женю. Тут он, конечно, на меня грязь вылил, хоть и по мелочам. Мол, и волюнтаризм, и кумовство, и тексты, бывает, всё же не то. Ещё и музыка, да, больше прозападная. И комитет решил, что мне за допущенное крещение детей и нарушения в работе ВИА следует объявить выговор с занесением.

После этого я спокойно покинул комитет и направился в Дом культуры. Что же, немного щёлкнули по носу. Но вот Инга предала! И тут я не видел смысла торчать в ВИА и стараться угодить ей. Пусть славу зарабатывает сама. Старт она, и хороший, получила. Давать ей свои песни мне резко расхотелось. Подвёл, конечно, ребят, но уже не пропадут. Теперь они тоже больше, чем ранее, засветились. Могут и прибиться к какому-нибудь ВИА. Хотя бы к тем же «Землянам» или «Лире», или прочим тусовкам. Полно их в городе.

К счастью, Савелия с друзьями я поймал сразу.

— Так, ребята, у меня пока проблемы. В комитете мне объявили выговор за крещение детей и нарушения в работе ВИА. Притом, больше всех грязи вылил на меня Женя. Как я понимаю, далее начнутся и другие придирки. Но, главное, к моей жене вновь пристал прежний друг, и она скрыла от меня его звонки и свою встречу с ним. Нет, пока ничего не было, но вы и так прекрасно знаете о наших прежних ссорах. Так что, я решил уйти. Прошу меня простить. Когда всё определится, буду, если захотите, и далее работать с вами. Не с ВИА, а именно с вами, своими друзьями. Концерт я отработаю, а после ухожу. Так что, имейте в виду.

Чужих ушей не было, и потому, надеюсь, всё осталось меж нами. Хотя, все трое заявили, что тоже уйдут вместе со мной. Алине и Ларисе я пока ничего не сказал. А Инге и нечего знать лишнего.

Репетиция у нас прошла с полной отдачей. Словно ничего и не было. Хотя, Инга не приехала. Но я высказал предположение, что, возможно, дети заболели. Всё ведь бывает. Но предположил худшее. Сердце было не на месте. Может, и ушла к родителям?

Домой я вернулся поздно. Но, на удивление, Инга оказалась дома. Она вопросительно уставилась на меня, но я ей ничего не сказал и, выпив чаю, сразу же лёг спать. Если заговорю, то опять ругаться будем. Лучше промолчать.

И утром я молча ушёл на работу. Честно говоря, не работалось, но день таки провёл. Вечером на репетицию приехала и Инга, но без детей. Сказала, что девочки посидят. И уехала она рано, без меня. Ясно, что наша ссора тут же вылезла наружу. Уже под конец, Алина попыталась поговорить со мной, но я лишь махнул рукой. А Ларису сторожил её парень. Я уже понял, что девушка просто морочила ему голову. Тоже страдалец. Лариса, может, что-то и хотела закрутить со мной, но влезать в чужие отношения мне не хотелось. У меня своих проблем полно. Вот когда разведусь с Ингой, тогда, может быть?

В субботу я уже с утра отправился на репетицию. Хотя, сначала посидел в библиотеке Дома культуры, занялся изучением разной технической литературы. После полудня приехала и Инга — вместе с детьми, сёстрами и, надо же, мамой! Анна Васильевна сначала всё крутилась у детей. Но позже она отозвала меня в сторону:

— Слава, я не понимаю твоего отношения к Инге. Она же сейчас ничего такого не совершила? Но всё равно вы поссорились.

Мне не хотелось резкости с матерью жены, но пришлось:

— Анна Васильевна, во-первых, Вы не вправе указывать мне, так как, хоть и мать Инги, но Ваше, особенно Игоря Оттовича, прошлое поведение в отношении меня и нашей семьи не совсем безупречно. Во-вторых, Инга меня никогда не любила, не любит и вынужденно вышла замуж за меня, если честно, чтобы только переждать время и спокойно родить детей. И я, хоть и скрепя сердце, согласился. Но это не значит, что ей можно позволить себе предательские поступки. Вот и на этот раз она скрыла от меня звонки своего Паши и встречу с ним. Может, меж ними ничего и не было, но это никак не доказать ни ей, ни мне, и важнее то, что она всё скрыла от меня. Я немного знаю о делах в вашей семье. Может, Инга и считает, что так нормально, но для меня такие порядки неприемлемы!

И тут женщина сильно покраснела, а её глаза резко полыхнули злобой, может, и ненавистью ко мне.

— А ты, Слава, действительно, злой!

— Злой, Анна Васильевна. Но я борюсь за свою семью и детей, и только своих. Чужие, от других её хахалей, мне не нужны, и моя жена, как в «Трёх мушкетёрах», должна быть вне всяких подозрений! Хотя, и сам тоже, но пока для этого я не давал никаких поводов!

— Хорошо, Слава, всё понятно. Но ты ведь Ингу гнать не будешь?

— Нет, конечно, Анна Васильевна. Я всё-таки надеюсь, что она одумается и не допустит ничего такого. Я не держу её силой. Может уйти в любое время. Но, если выявится что-то нехорошее, то уйду уже сам. Думаю, что наш советский суд всё рассудит.

Мать жены хмуро посмотрела на меня и отошла.

И этот концерт у нас получился неплохим. Как наметили, то так и показали. Так как я решил твёрдо уйти, то решил слегка блеснуть. Лишние номера мне не требовались, но брейк-данс показал во всей красе. Зал наградил этот номер сильными аплодисментами. И меня публика заставила спеть обе французские песни. И Алину после своих песен вывели вместе со мной, Савелием и Володей на «бис», где она прелестно спела «Заговорные слова». И Лариса ближе к концу, после «Там за туманами» Виталия, красиво спела русскую песню. И когда её вызвали на «бис», то я и трое моих друзей исполнили «Ламбаду», а девушка спела её целиком, и мы с ней немного показали и сам танец, пока намного скромнее, чем должно быть в оригинале. Тем не менее, получилось, ага, офигительно, пусть пока лишь что-то типа танго. И «Грустный вальс» был сопровождён стремительным вальсом, и получил свои заслуженные овации. Инга, да, хорошо спела и все три выделенные ей песни, и её вызвали и на «бис» с «Je T’Aime». После этого мы с ней, хоть не очень и хотелось, грустно спели «Навсегда». Вот Женя, выступивший после нас, всё же оплошал исполнением «Моей гитары», слегка смазал. Хотя, его прокол я скрыл своей «Снится мне деревня», исполненной лишь под электрогитару. Эта песня и завершила концерт. Аплодисменты были и сильнее, чем в предыдущих концертах.