Обменявшись взглядами без ответов, оба расселись по своим машинам.

Самое странное, что доводилось видеть Маргарите тридцатого декабря – это раскидистые ветви пальмы, украшенные елочными игрушками на фоне плавно бегущих к берегу волн. Если родной город провожал белоснежными пейзажами и смешными шапками на головах прохожих, то Сочи встретил непривычно игривыми лучами солнца и людьми, порой одетыми в одну лишь толстовку. Она даже успела пожалеть, что взяла с собой только пуховик и свитера с ботинками, но обманчивая атмосфера лета постепенно стала меняться на завораживающие склоны, присыпанные то здесь, то там белой пудрой. И чем выше поднималась дорога над уровнем моря, тем белее становились холмы.

Но вместо того, чтобы наслаждаться виднеющимися горными хребтами и головокружительными ущельями, идущими вдоль дороги, девушка отгоняла из головы ехидную улыбку Романа и старательно массажировала себе пальцем запястье, когда «ленд ровер» плавно петлял по закрученным поворотам трассы.

Ей даже пришлось притвориться спящей, чтобы не вступать в беседу с Ирмой, которая то и дело оборачивалась к Рите и пыталась о чем-либо поговорить или спросить. Девушке было не до вопросов. Теперь она понимала, почему Кирилл провел всю дорогу в наушниках. Его мать проболтала практически все десять часов. А ещё стала понятна такая молчаливость Ивана Ивановича – Ирма разговаривала за них двоих.

«Хоть бы сработало, хоть бы сработало», – мантрой вертелось в девичьей голове, а точка над ладонью уже начинала побаливать.

Сработало. Рита не выскочила пулей из машины, когда та въехала на территорию шикарного отеля-шале и остановилась перед их забронированным коттеджем. Она осторожно вышла, сминая хрустящий снег под ногами. Панорама, открывшаяся перед глазами, зажгла в зелёных радужках искры восторга. Рита видела подобное только на картинках в интернете.

Прямо посреди горных пик, белоснежные верхушки которых плавно сменялись на широкие серо-голубые пятна растущих елей, расположились линии двухэтажных домиков. Размашистый угол деревянных крыш в снеговой шапке, открытые балкончики с видом на горы и широкие лапы сосен, подпирающие белоснежные стены шале – настоящая зимняя сказка. А ощущение, что здесь все-таки горнолыжный курорт, добавляла канатная дорога, проходившая прямо над крышами коттеджей.

– Всё ещё жалеешь, что согласилась на это? – раздался негромкий голос Кирилла cзади Риты. – Круто же, и не отрицай.

– Здесь шикарно, – скрывать свой восторг было бессмысленно. Девушка вдохнула полной грудью морозный воздух, чувствуя сладковато-еловый аромат в лёгких.

А может, и правда ничего плохого нет в этой затее? Отдохнет, развеется. Но мелькнувший сбоку черноволосый силуэт сразу же заставил задуматься об обратном.

Роман, приехавший чуть раньше, уже успел разгрузить все вещи из своей машины, занести их в домик, и теперь стоял, подперев спиной багажник и расслабленно наблюдал за канатной дорогой над линией отеля, засунув руки в карманы черной ветровки.

«Не смотри на него», – одернула себя Рита, но решила, что при случае нужно сказать ему спасибо за совет от укачивания.

– О, айсленд, – теперь уже в голосе Кирилла промелькнули восторженные нотки.

– Ты о чем? – не поняла девушка, поворачиваясь к нему.

– Да вот же, – Кирилл кивнул куда-то за угол их коттеджа. – Ледяной городок прям возле нашего домика.

Проследив за его взглядом, Рите пришлось зажмуриться от бьющих бликов солнца на ледяных фигурах и внушительных горках, которые действительно расположились под балконом второго этажа.

– Пошли прокатимся, – глаза Кирилла по-мальчишески загорелись.

– Детство в одном месте заиграло? – усмехнулась Рита, покачав головой. – Там никто не катается и ты уже взрослый остолоп, а вообще, надо бы вещи разобрать, – она с намеком посмотрела на его отца, который пытался поместиться в дверной проем с двумя чемоданами в руках.

– Ой, да Рома поможет разобрать, – перебил он девушку и громко одернул брата по имени. – Ро-о-о-м…

– Отвали, – тут же пробасил тот. – Я все слышал.

– Короче, ты идёшь? – взгляд Кирилла все ещё оживленно сверкал, но, не увидев нужного ему ответа в девичьих глазах напротив, он лишь разочарованно вздохнул. – Ну, и ладно, а я разомну кости после десяти часов на-попе-сидения. Новый год же… Веселье… Радость… А вы…

– Стой… – она попыталась ухватить его за рукав куртки, но тот чуть ли не в три широких шага оказался возле искрящегося льда в виде горок.

Рите пришлось приложить ладонь ко лбу, чтобы рассмотреть через обжигающие взгляд солнечные лучи, как взрослый, здоровый увалень карабкается на самый внушительный ледяной склон. Раскинув руки в сторону, Кирилл легко скатился, стоя на двух ногах почти с трехметровой высоты.

– Могу поспорить, что он навернется.

Девушка вздрогнула от приятных вибраций в знакомом голосе. Ей показалось, что ощущает теплое дыхание, окутывающее её волосы.

– Ты просто душка, – она постаралась говорить как можно спокойнее, но все спокойствие к чертям – он стоял однозначно ближе, чем на расстоянии вытянутой руки.

Роман лишь молча усмехнулся, но не в адрес брата – слишком заметно напряглась Рита, стоило ему приблизиться к ней.

Сделал ли он это специально? Да.

Зачем? Так захотелось.

Правильно ли это? Нет.

Но только стоя у нее за спиной, он мог спокойно скользить по ней взглядом, вдыхая ауру колдовского аромата, исходящего от её локонов. Тяжеловатый, опутывающий, с нотами бергамота и влажной цветочной зелени.

– Как серпантин? Помогло?– произнёс Роман с откровенной издевкой.

Не выдержав, Рита повернулась на голос, осторожно поднимая взгляд. Если между ними и было расстояние, то хватило бы и пары сантиметров, чтобы его измерить.

– Как видишь, обошлось без химчистки, – с напускным равнодушием бросила она прямо в черные глаза.

Наклонив голову набок и хитро сощурившись, Рома собирался одарить девушку колким высказыванием, но вдруг его взгляд в панике метнулся за стоя́щую перед ним Риту.

– Твою же мать, – успел произнести он до того, как по снежным склонам разошелся эхом мужской крик.

Резко обогнув Волкову, он бросился вперёд, а она следом за ним. Ей хватило секунды, чтобы понять, что произошло.

Так уж вышло, что самым необычным местом, где Маргарите приходилось проводить вечер тридцатого декабря – это участковый пункт отделения травматологии. Кирилл умудрился сломать ногу.

Расположившись в мягком кресле и закинув вытянутые ноги в смешных розовых носочках на кровать, Рита неподвижным взглядом гипнотизировала Кирилла, поглощающего свой обед. Наглухо наложенный гипс на полноги теперь давал подобные привилегии в виде всех приёмом пищи прямо в постели. Не выдержав натиск зеленых глаз, он отложил на поднос вилку и вопросительно повёл бровью.

– Ты все испортил, – холодно изрекла Рита, скрестив руки впереди себя.

– В смысле? – насупился Кирилл, чуть приподнявшись на подушках.

– Какого хрена ты туда полез?

– А кто знал? – Мужские плечи слегка приподнялись и опустились.

– Твой брат.

– Флаг ему в руки.

– Слышишь, ты, – Рита резко подорвалась со своего места вперёд, и, приземлившись на кровати, грозно склонилась над медленно жующим Кириллом. – Я не нанималась тебе в няньки: принеси-подай. И теперь мне приходится тридцать первого декабря строить из себя заботливую девушку, поправляя тебе подушечку, – зашипела она.

– Ты хочешь, чтобы я извинился? Извини, – он развёл руками, но во взгляде не промелькнуло и тени сожаления. – Думаешь, мне нравится встречать Новый год лежа в гипсе? Чего ты так взъелась на меня?

То, что дело – дрянь, Рита поняла ещё вчера, когда Иван Иванович и Рома осторожно вывели под руки бледного Кирилла с гипсом из пункта травматологии. Оказавшись в отеле, его даже не успели довести до кровати, как Ирма со слезами кинулась на шею к сыну, что-то попутно причитая. Отец, передав загипсованную тушку Кирилла старшему отпрыску, выдохнул: