‒ Мой господин! ‒ побежала вдогонку Элена, хлюпая ногами по раскисшей деревенской дороге, и кричала вслед Гийому. ‒ Я вас немного провожу, ‒ запыхавшись и собираясь отдышаться, с улыбкой на лице добавила девушка и увидела на лице юного графа, едва заметную, но самую радостную улыбку.

Моросящий дождь сменили небольшие пушистые снежинки, плавно падающие с неба. Они радостно кружились в хороводе, будто хотели добавить некоего волшебства, чтобы люди под их чарами никогда бы не забыли об этом вечере.

‒ Я только буду рад, ‒ сказал Гийом и сделал шаг вперёд после короткой остановки.

‒ У нас в деревне утром родились ягнята! ‒ с восторгом в голосе произнесла девушка, не зная, о чём ещё она может поговорить с собственным сеньором.

‒ Мне говорили, что это хороший знак! Значит, Господь благословил людей и подарил им надежду, ‒ аккуратно, но по-мужски уверенно взяв Элену за руку, добавил юный граф, снова посмотрев на её миловидное овальное личико.

‒ Я знаю, мой господин, ‒ опустив от смущения глаза, сказала девушка…

Волчий вой тревожным эхом рассеялся по окрестностям, а пушистые снежинки продолжали падать с неба, словно пророча очередную схватку Добра со Злом на бренной земле…

‒ Волки! ‒ резко осмотревшись по сторонам, пытаясь ориентироваться на звук, с коротким испугом и частичным потрясением произнёс Гийом. ‒ Беги скорее к замку, поднимай гарнизон!

‒ Но, мой господин, вы совершенно одни! ‒ со страхом в глазах, запинаясь, промолвила Элена.

‒ Делай, что я говорю, иначе не только погибнут ваши ягнята, но и остальные жители деревни! ‒ выпустив из своей руки тонкие пальцы девушки, приказным тоном вспылил юный граф. ‒ Беги, Элена! Беги!!!

Гийом запрыгнул на Вепря и, накинув на голову кольчужный капюшон, похлопал по шее своего коня. Он точно не знал, чем закончится его по-настоящему первый бой и первое сражение. Юный граф знал точно только одно: Бертран никогда не простил бы ему эту трусость, а предавать память и наказы своего наставника Гийом не имел права.

«Только Бог решает судьбу человека, но храбрость и вера станут лучшим подспорьем в любом сражении», ‒ слова Бертрана звучали в ушах юного графа, а сильный удар ладонью по крупу коня добавил Вепрю уверенности.

Конь заржал и понёсся навстречу стае волков и неизвестности. Вепрь перепрыгнул через несколько оград, разбросав в стороны шмотки размокшей земли. Гийом вцепился левой рукой в поводья и на скаку выхватил из ножен меч.

Вой волков сменился криками и визгами испуганных крестьян, старавшихся спастись от голодных хищников. Кто-то бросился к хлеву, чтобы не дать волкам разорвать немногочисленный скот. Голод ‒ это ещё более ужасная смерть, чем погибель от кровожадных хищников, и с этим спорить могли только окончательно лишённые рассудка люди.

‒ С нами Бог!!! ‒ выкрикнул юный граф и, перескочив на Вепре через ограду, очутился среди нескольких волков, собиравшихся растерзать валявшуюся в грязи крестьянку.

Первым ударом меча Гийом разрубил напополам двух хищников, а верный конь принялся топтать копытами кровожадных зверей. Истошные крики и вопли окутали деревню своими зловещими звуками, разорвав на части тревожную вечернюю тишину.

Юный граф отбивался мечом от волков, стремившихся стянуть его с Вепря. Конь изо всех сил не давал хищникам вцепиться в копыта и шею, чтобы не потерять собственное шаткое преимущество.

Разъярённые волки, будто одержимые каким-то заклинанием, не собирались спасаться бегством, а только с большей яростью продолжали атаковать. Разрубленные хребты хищников и их отрубленные головы топтал Вепрь, смешивая кровь с грязью.

Часть хищников разбежалась по деревне, а остальные в едином порыве ярости сбросили Гийома с коня, вцепившись ему в руки и ноги. Он упал в кровяную жижу, а правая рука выпустила из цепких пальцев меч.

Выхватив кинжал из ножен левой рукой, юный граф продолжил отбиваться от окровавленных пастей волков, понимая, что силы вот-вот покинут его.

Крик и вопли звонким эхом держали деревню в ужасе, где вовсю хозяйничали хищники, раздирая на части как людей, так и домашнюю скотину с птицей. Крестьяне как могли отбивались от свирепых волков, поднимая их на вилах или разрубая лопатами их хребты. Всё зависело лишь от проворства земледельцев, где, как правило, оставался в живых самый ловкий и хитрый, а старикам и детям грозила неминуемая смерть.

Огненный шар из горевших в руках солдат гарнизона факелов стремительно скатился с холма, и в деревню ворвалась долгожданная помощь основных сил. Летящие арбалетные болты пробивали тела хищников насквозь, не оставляя им не единого шанса. Ярость волков резко упала, и они обратились в бегство…

Всадники подняли на копья нескольких волков, а часть других попали под рубящие удары мечей мастеровитых сержантов, прекрасно владеющих своим ремеслом.

Окровавленный Гийом без сознания лежал в грязи с рваными ранами конечностей, а неспешный пушистый снег таял на его окровавленном лице. Кольчужный доспех справился со своей задачей, сдержав разъярённые укусы хищников и сохранил юному графу жизнь. Однако удача любит смелых и сильных духом, а не тех, кто прячется в домах и сараях. Нельзя стать героем среди массивных каменных стан замка, и так будет в этом мире всегда!

Всадники гарнизона добивали в деревне остатки хищников, не успевших вовремя спастись бегством, не собираясь им давать лишнего шанса.

Команданте спрыгнул с коня и побежал к Гийому. Для него было не секретом или каким-то большим откровением, что если юный граф погибнет от полученных ран, то не сносить Жану головы. Анри де Ла Валлет в лучшем случае вздёрнет его на виселице, и это будет самым гуманным наказанием из всех возможных.

‒ Монсеньор! Монсеньор… Очнитесь! ‒ рухнув на колени рядом с лежавшим в грязи Гийомом, громко прокричал Жан, сбросив с головы сползавший на лоб шлем.

‒ Вы… успели, ‒ открыв глаза и глядя на команданте затуманенным взглядом, сбивчиво с короткой паузой промолвил юный граф и снова потерял сознание.

‒ Повозку сюда! Живо, мать вашу!!! ‒ выкрикнул приказ Жан, приподнимая голову Гийома, чтобы осмотреть его шею на предмет рваных ран от волчьих клыков. ‒ Ги, скачи немедленно в Париж за лекарем!

‒ Как прикажете! ‒ кивнув головой, беспрекословно повиновался молодой воин, которому не исполнилось ещё и двадцати лет, и, ударив хлыстом своего коня, поскакал напрямик к дороге на Париж…

Свет… Яркий свет слепил глаза Гийома, оказавшегося среди летнего луга и аромата полевых цветов, дурманивших сознание намного сильнее, чем выдержанное вино из погреба замка. Он смотрел на чистое небо, где погожий день согревал теплом игривых лучей солнца. Лёгкий ветерок трепал волосы на его голове, а в ушах слышался тихий голос, одновременно близкий и чужой. Вокруг летали стрекозы, а шмели аккуратно садились на распустившиеся бутоны, чтобы вкусить чудодейственного нектара.

Этот мир был совсем другим, но оставаться здесь юный граф не собирался, ведь какой-то тонкий взволнованный и красивый голос звал его обратно. Он ещё не знал, что в жизни каждого человека есть тот, кто способен оживить, но в противовес этому всегда найдётся тот, кто будет жаждать твоей смерти.

Скрип несмазанной телеги вырвал Гийома из забытья, и он медленно приоткрыл глаза. Юный граф лежал на сене на повозке, а рядом шла Элена, омывавшая его кровоточащие раны водой. Её благодарность во взгляде ослепила Гийома, и он снова провалился туда, где царило вечное лето.

‒ Аккуратней, мать твою! Не бочки везёшь, чёртов поганец! ‒ прикрикнул Жан на крестьянина и посмотрел вперёд на поднимающуюся решётку ворот замка. Команданте поправил меч и жестом отдал приказ остальным всадникам скакать быстрее к помосту.

Слуги с испуганными лицами собрались во внутреннем дворе замка и со страхом ожидали возвращения гарнизона и юного графа.