В штабе их встретил флагманский минер 3-й бригады капитан 3-го ранга Косых. Его бравый вид показывал, что офицер находится в прекрасном расположении духа, его будёновские усы топорщились. Еще раз поздравив офицеров подводной лодки с успешной стрельбой, флагмин пригласил всех в кабинет тактической подготовки, где офицеры и приступили к составлению отчетов и изображению торпедной атаки на «простыне» размером два метра на полтора, склеенной из листов ватмана. Работа шла быстро, Цветков, еще не утратив училищные навыки по составлению торпедных отчетов, заполнял бланки отчетов, штурмана красиво рисовали схему атаки. Флагманский минер, напевая что-то типа «Зачем вы, девушки, женатых любите, непостоянная у них любовь», прохаживался между работающими офицерами, изредка давая какие-либо указания. Проходя мимо Цветкова, флагмин, остановившись, вдруг спросил:

– Слушай, а что ты до сих пор в лейтенантах ходишь?

Лейтенант, не отрываясь от отчета, нехотя ответил:

– Не заслужил еще.

– Что, сгорел на этом деле? – опять спросил Косых, выразительно постучав себя по кадыку.

– Да нет, – опять негромко ответил минер «Сорок девятой».

Глаза флагманского минера заблестели, а будёновские усы резко встрепенулись кверху:

– Что, на бабах погорел? – возбужденно произнес руководитель минной службы бригады. – Ну, ну, ну, расскажи, расскажи. Что, муж застал, да? Ну и как, давай, давай, не тяни, рассказывай, здесь все свои.

Цветков, оторвавшись от работы, ответил:

– Да нет же, не так, – и опять уткнулся в отчет.

Ответ еще больше раззадорил любопытство флагманского минера, и он, сглотнув слюну, произнес:

– Что, жена застукала? И что было? Я помню, когда меня жена застала с соседкой, скандалу было… Правда, в политотдел не побежала, но нервов мне попортила до одури. А я всего-то под юбку к соседке залез да поцеловал пару раз. А твоя, значит, в политотдел донесла?! Вот бабы дурные, неймется же им. Подумаешь, муж немножко расслабился. Да, с политотделом шутки плохи. Тут даже отличная стрельба не поможет.

На этот раз лейтенант выпрямился и четко ответил:

– Да не горел я нигде и ни с кем. Рано мне еще старшего лейтенанта получать. Три месяца прошло с выпуска.

Усы флагманского минера разочарованно опустились вниз, а он с ужасом в голосе произнес:

– Как три месяца? Ты что, этого года выпускник?

– Да, выпускник Высшего военно-морского училища подводного плавания имени Ленинского комсомола 1972 года, – отчеканил офицер.

– Подожди, подожди! – опять с дрожью в голосе выпалил флагмин. – А как же я тебя одного на стрельбу отпустил? Ведь это же что могло быть! А когда ты зачеты на самостоятельное управление сдал?

– Я сдал капитану 3-го ранга Кутьину. Мы ведь в четвертой бригаде были до призовых стрельб, – ответил молодой минер. – Да и ничего ведь не произошло, отстрелялись нормально.

Ноги перестали держать флагманского минера, и он рухнул на стул. В это время в разговор ввязался штурман подводной лодки старший лейтенант Демидов:

– Все хорошо, что хорошо кончается. Это бы дело да обмыть!

Но руководитель минной службы бригады, пропустив предложение штурмана мимо ушей, продолжал причитать:

– Ведь, если бы что случилось, меня комбриг в порошок бы стер. Плакал бы мой перевод на берег. До скончания века мне бы гнить во флагманах на Севере.

Наконец не выдержал старший помощник:

– Что ты все причитаешь, ничего же не случилось. Вообще ты нам должен стол накрыть за отличную стрельбу.

Услышав про стол, капитан 3-го ранга перестал причитать и бочком выскочил из кабинета.

Отчет получился прекрасным, на огромной схеме была полностью изображена вся торпедная атака. Командир, побурчав, изрек:

– Умеете, чертяки, не только водку пить, но и схемы рисовать. Молодцы!

Моряки и офицеры подводной лодки ходили героями. Офицеры с других кораблей, встретив минеров «Сорок девятой», шутя интересовались: «Когда обмывать приз будем? Не зажмите приз-то». И только боцман подводной лодки мичман Николай Николаевич Главацкий привычно изрекал: «Размечтались, приз они выиграли. Это еще бабушка надвое сказала. Не наказали бы, да и то ладно. На флоте самое лучшее поощрение – ненаказание».

Через некоторое время стало известно, что приз завоевали подводники Балтийского флота. На вопрос минного офицера лейтенанта Цветкова: «Как же так, товарищ командир, мы же отлично стрельнули?» – командир многозначительно ответил:

– Значит, они еще отличнее стрельнули. А если серьезно – очередь, видимо, пришла балтийцам приз получать. А может, обстановка на Балтийском море осложнилась и надо нам мускулами поиграть, может, еще какие-нибудь политические выкрутасы случились. Главком знает, кому приз дать. Но, как бы то ни было, ты, лейтенант, молодец. Так держать.

После сдачи отчетов по призовой торпедной стрельбе опять начались боевые будни. Б-49 вновь отрабатывала боевые задачи, обеспечивала боевую подготовку других кораблей и подводных лодок Северного флота. На одном из таких выходов в море корабль, выполнив все поставленные задачи, наконец-то получил приказ следовать в базу. Подводная лодка легла на курс домой. Короткие выходы всегда очень напряженные, экипаж практически постоянно находится на боевых постах, отдыхать некогда. Поэтому известие о том, что идем домой, моряки восприняли с удовольствием.

В 23:55, проведя инструктаж вахтенной смены в четвертом отсеке, лейтенант Цветков поднялся на мостик и принял вахту у своего подчиненного – командира торпедной группы лейтенанта Мирошкина. Лейтенанты были уже опытными вахтенными офицерами, поэтому командир доверял им управлять подводной лодкой самостоятельно. После доклада командиру о сдаче вахты Мирошкин пошел отдыхать, а Цветков с вахтенным сигнальщиком мичманом Главацким продолжили несение вахты. Когда до окончания вахты осталось менее часа, от радиста поступил доклад о том, что он принял сигнал бедствия от надводного корабля. Вахтенный офицер немедленно доложил об этом командиру, который приказал развернуть подводную лодку на аварийный корабль и увеличить ход до полного. Запросив курс на аварийный корабль и проконсультировавшись с вахтенным механиком, Цветков скомандовал рулевому на разворот подводной лодки и дал полный ход дизелями. Главный принцип моряков – «сам погибай, а товарища выручай» – был выполнен. «Сорок девятая» спешила на помощь аварийному кораблю.

Через некоторое время командир собрал офицеров, не стоящих на вахте, в кают-компании и объявил, что терпит бедствие малый противолодочный корабль (МПК) из 23-й дивизии кораблей охраны водного района, базировавшейся тоже в Полярном. Корабль обеспечивал ракетные стрельбы и оказался на линии стрельбы, а может быть, выпущенная крылатая ракета изменила курс и попала в рубку МПК. Имеются жертвы среди экипажа. Офицеры и мичмана дивизии жили в тех же домах, что и подводники, многие знали друг друга не только по службе, но и по совместно проводимым праздникам, отдыху, походам за грибами, на рыбалку и другим мероприятиям. Конечно, известие было печальным. Посовещавшись с офицерами подлодки, командир назначил аварийно-спасательную группу, куда вошли старший помощник командира капитан-лейтенант Н. А. Перехожук, корабельный врач старший лейтенант медицинской службы С. В. Мелихов, командир моторной группы старший лейтенант В. С. Слесарев, старшина команды трюмных мичман В. И. Добриневский и три матроса.

Офицеры зашумели, каждый хотел идти на аварийный корабль, но капитан 2-го ранга подытожил назначение АСГ и начал ставить ей задачу:

– После подхода к аварийному кораблю быстро переходите на него и приступаете к оказанию помощи. Швартовку будет обеспечивать командир носовой швартовой команды лейтенант Цветков. Концы на МПК подадим только носовые, корму будем поддерживать моторами. У кнехтов на швартовых концах стоять наготове, по команде немедленно их отдать. Для страховки возьмите с собой топор поострей. Если вдруг МПК будет тонуть – рубите швартовы.