И шел он за злым духом по чужому миру еще десять дней и десять ночей. Пока не пришел в царство злых духов. Там было очень страшно. И если бы Волче там поймали, то могли и убить. Поэтому ему пришлось идти только ночью. А еще ему очень хотелось есть и пить, а добыть еду у злых духов он не мог. И вот он пришел к высокой башне, где злой дух спрятал дочь хозяина – на самом верху. Он сначала думал, что злой дух хочет на ней жениться, но потом подслушал разговор и понял, что злой дух хочет ее убить, ее кровью полить землю, и тогда на этом месте вырастет ягода, которую съешь и станешь бессмертным.

Ночью, когда все спали, Волче пробрался в башню и даже украл ключи у стражника. Открыл темницу, но обратно идти было опасно: дочь хозяина плакала от радости, громко всхлипывала и могла разбудить стражу. Но у Волче была с собой веревка, он помог дочери хозяина спуститься вниз через окно и хотел спускаться сам, как вдруг проснулась стража. Они связали Волче и наутро хотели убить вместо дочери хозяина. Он притворился, что согласен. А убивать его должен был самый главный злой дух. Волче дождался, когда тот появится, а потом сбросил веревки, которые развязал ночью, выхватил саблю и набросился на главного злого духа. Они сражались три дня и три ночи, но Волче его победил и убил. После этого другие злые духи побоялись с ним сражаться. Он взял дочь хозяина и отправился в обратный путь.

Добрались они до огненной реки с шатким мостиком, а вдвоем по нему не пройти – он сломается. Волче, конечно, дочь хозяина послал вперед – ведь злые духи боялись его, а не ее.

А в это время Белый Олень и Красный Медведь только-только добрались до этой огненной реки. Тут они сразу все поняли и сговорились Волче погубить. И как только дочь хозяина выбралась на берег, так они разрубили мостик, он провалился в реку и сгорел. И Волче остался за границей миров, а они схватили дочь хозяина и поскакали в хрустальный дворец.

Пробовал Волче перейти реку вброд, но только обжегся напрасно, а мог бы и сгореть. Долго он тужил, сидя на берегу, как вдруг видит – летит змей. Это был дикий змей, а не как татка… Трехголовый. Волче сделал петлю на веревке (а у него с собой была веревка) и накинул змею на все три шеи сразу. Да, я не сказала: Волче был очень сильный, гораздо сильней всех. Он за веревку притянул к себе змея, сел ему на спину и полетел. Всем известно, что змеи могут спокойно перелетать через границу миров… Летел он, летел – и над лесом пролетел, и над пропастью. Видит, уже впереди показались Белый Олень и Красный Медведь. Волче их хотел обогнать, но тут увидел, что к границе приближается огромное вражеское войско. А его войско против них совсем маленькое и боится нападать, хочет сдаться. Выхватил он саблю и прямо на змее напал на врагов. Его войско увидело своего предводителя и тоже кинулось в бой. Долго бились они с врагами, но разбили их и прогнали. Но пока Волче сражался, Белый Олень и Красный Медведь уже доскакали до хрустального дворца. А дочь хозяина так испугалась и устала, что была в беспамятстве. Нет, это они так сказали, а на самом деле они опоили ее зельем, чтобы она не могла говорить. Им-то что, немая жена даже лучше. Хозяин дворца уже стал судить и рядить, с кем из них свадьбу играть, и выбрал Белого Оленя, а Красному Медведю взамен хотел отдать полцарства. Уже сладили все и начинается свадьба, гости собрались.

И тут все смотрят – летит Волче на трехголовом змее. Змей страшный, а Волче еще страшней – с саблей. Испугались тут и Белый Олень, и Красный Медведь, стали у него прощения просить. И признались, что опоили дочь хозяина зельем. И хозяину всю правду рассказали. Хозяин был добрый, он велел Белого Оленя и Красного Медведя не убивать, а только прогнать прочь. Узнал он и про огромное войско, которое разбил Волче на границе. И нашел зелье, чтобы дочь его опять заговорила. Она сразу отца стала просить за Волче ее отдать. Тот подумал и согласился. Но Волче все равно во дворце не остался, а выстроил на границе большой дом с садом и крепость поставил, чтобы враги до этого дома не добрались. И стали они жить-поживать и добра наживать.

Крапа не пожалел, что записал рассказ девочки: трудно сказать, является канонический сюжет достоинством или недостатком сказки, но Крапа нашел ее скорей трогательной, чем интересной. И, понятно, не сказки отца легли в основу грез девочки, а деревенские сказки, которые из поколения в поколение бабки рассказывают внукам. Ребенок, совершенный ребенок – ей бы играть в куклы… Как целомудренно, непорочно ее воображение отражает грубую реальность – будто очищает от скверны. Где еще неокрепшая детская душа найдет прибежище, как не в сказке?

Вспомнился ее ледяной, совершенно спокойный взгляд в тот миг, когда она перечисляла нужные ей яды. И хладнокровие, с которым она бросила комок энергии в нагромождение валунов, преградившее ей дорогу, – убила целившегося в нее стрелка. Не говоря о последствиях взрыва на подступах к замку Чернокнижника. И против этого наивное: «Там было очень страшно» и «гораздо сильнее всех»…

В клинике доктора Грачена чудотворы имели целый флигель, куда не заглядывали другие врачи, но Инда опасался вмешательства Вотана, более его никто не интересовал. И конечно, он взял с экспертов подписку о неразглашении, но все равно не вполне им доверял – все же Вотан был их прямым начальником.

Горен, оказавшись во флигеле, почувствовал себя немного уверенней (он явно боялся снова оказаться в клинике, но высокая цель спасения Обитаемого мира заставляла его преодолеть страх) – Инда и с него взял подписку о неразглашении, но понимал при этом, что от Йеры Йелена парень секретов таить не станет. Впрочем, сидя в Надельном и помалкивая, Горен чудотворов совершенно не интересовал. Его кликушество, в отличие от выступлений судьи, в самом деле иногда пугало народ – люди гораздо больше верят «пророкам», чем научно обоснованным прогнозам, – но Горена довольно напугали лечением и тюрьмой, чтобы он не высовывался.

Инда не лез в дела мозговедов с докторскими степенями и не вслушивался в их объяснения, однако не спешил покинуть клинику.

Первая попытка – наскоком, как назвал ее один из экспертов, – ничего не дала. Несмотря на готовность Горена к экспериментам, которую мозговеды считали немаловажной, шли часы, а результата не было. Инда не мог убить столько времени на ожидание и отправился домой, потребовав вызвать его телеграммой, если что-то прояснится.

Мозговеды не обещали результата, и кроме их стараний был только один способ узнать тайну «громовых махин»: перейти на первую ступень посвящения и получить доступ к материалам ковченских исследований.

Инда вложил в отчет Афрану все, на что были способны его хитрость, внутреннее чутье и честолюбие. Он убедительно доказывал децемвирату необходимость обрушить свод, и сделать это в ближайшее время – как только Йока Йелен будет способен прорвать границу миров. Нет, он не скрежетал зубами и от злости не сжимал кулаки, но иногда прикрывал глаза и вдыхал поглубже, будто перешагивая невидимый барьер. Ребенку очевидно, что начинать надо с прорыва границы миров, – никто не даст стопроцентной гарантии, что Йоке Йелену это удастся. Но тогда, по расчетам Инды, Афран пострадает ничуть не меньше Славлены, а то и больше, потому что стоит ближе к границе свода, чем Славлена. Потому что его не защищает Беспросветный лес. Его смоют гигантские волны, порожденные подземными толчками, и эти волны не уйдут в Исподний мир с прорывом границы миров. И Инда выдумывал, выдумывал убедительные доказательства, почему сперва надо отключить аккумуляторные подстанции и только спустя несколько часов позволить действовать Йоке Йелену.

Он примерно определил и время, и место «правильного» прорыва границы миров – в Исиде, неподалеку от Тайвы. Он понимал, что должен обосновать свое предложение иными причинами, нежели смещение зоны наибольших разрушений на север, но чтобы у децемвирата не осталось сомнений: Инда стоит на стороне Афрана.