– Нет, не разрушитель, – успокоил его оборотень и снова повернулся к Инде: – Кстати, о высшей мудрости. Не знаю, воспользуются чудотворы ею или нет, но считаю своим долгом отстегнуть еще немного: моей дочери было видение о том, что свод рухнет не через десять лет, а раньше. Я не могу сказать, насколько раньше. Через пять лет, через год – в любом случае времени очень мало. Она слышала голос Внерубежья, оно сказало ей: «Я иду».

– Вот как? – натянуто усмехнулся Инда. – Я знаком с десятком подобных пророчеств, которые предсказывают еще и точные даты.

Если бы в Афране не пренебрегли его расчетом, можно было бы с чистой совестью забыть о видениях какой-то колдуньи Исподнего мира. Но Инда-то знал, насколько это пророчество близко к истине. Разве не говорил он на совете в Афранской Тайничной башне, что через год потребуются новые уступки? Разве сам он не видел разъяренного зверя, бросавшегося на свод, не слышал его страшного: «Я иду»?

– Инда, ты же неглупый человек, ты и без меня понимаешь, что это возможно. Разве тебе нужны доказательства? Разве твоя интуиция не говорит тебе то же самое?

– Позвольте… – снова вступил Йера. – Но если это так, то почему чудотворы ничего не предпринимают? Почему, в самом деле, мы до сих пор не погасили солнечные камни и не остановили магнитные? Инда, мне кажется, в этой ситуации поведение чудотворов не только глупо, но и преступно.

– Ты в этом уверен? – Инда смерил его взглядом. – Мы с тобой уже говорили об этом однажды. Хочешь знать, почему мы не погасили солнечные камни? Изволь, я объясню. Потому что энергия нужна нам для поддержания свода в первую очередь. Поэтому воззвание погасить солнечные камни – это демагогия. Свод потребляет сейчас гораздо больше, чем все заводы Обитаемого мира. Но если ты вдруг попробуешь вылезти с этим воззванием к народу…

– Что, чудотворы снова выставят меня на посмешище?

– Нет, Йера. Не чудотворы. Что сделала твоя жена, узнав о страданиях Исподнего мира? Кинулась гасить солнечные камни? Нет, она предпочла не думать о том, что явилось причиной бедности детей. Она пропустила это мимо ушей. И я объясню, почему и все остальные жители Славлены поступят точно так же. Йера, твоей дочери не пришло в голову отдать детям Исподнего мира все свои игрушки, она ограничилась старой куклой, давно выброшенной на чердак. Твоя жена не продала дом, а лишь купила несколько мешков сахара. И это все, чем готовы пожертвовать люди нашего мира, на большее они не способны. Потребуй большего – и они объявят тебя лжецом, лишь бы не расстаться с привычным образом жизни. Люди считают, что свет солнечных камней принадлежит им по праву, и не захотят так просто отказаться от этого права. Расскажи им, что чудотворы привели мир на грань катастрофы, и они охотно будут поносить чудотворов. Но попробуй объяснить людям, что на грань катастрофы мир привело их собственное благополучие, и в это они поверить не захотят. Более того, они с негодованием отвергнут эту мысль и объявят врагом того, кто им об этом расскажет. Врагом или сумасшедшим, что еще удобней.

– Эх, твоими бы устами да хрен сосать… Я имел в виду, что ты, Инда, несомненно прав, – сказал оборотень. – Но согласись, если люди безответственны, то кто-то должен взять ответственность на себя. К тому же, заметь, людям столько лет дурили голову основным постулатом теоретического мистицизма, что им простительны некоторые заблуждения. Я же пока вижу лишь одно желание чудотворов: ни в коем случае не признавать, что они привели мир на грань катастрофы.

– Ты видишь не дальше, чем Йера Йелен.

– Инда, – усмехнулся оборотень, – ты тоже видишь далеко не все. И я отстегну тебе еще немного, на этот раз не высшей мудрости, а знания, – думается, им владеет первая ступень посвящения. Поразмысли на досуге о том, что я тебе сейчас скажу.

– Я непременно поступлю так, как ты советуешь. – Инда растянул губы в улыбке.

– В четыреста двадцать втором году я побывал не только в Кине, но и в Исиде. Я искал авторов методики превращения кинских мальчиков в скотов. Но нашел я совсем другие опыты – это были опыты по нейрофизиологии, которые проводили на подростках-мрачунах. Ты же понимаешь, во что такие операции превращают подростка. Но пусть Предвечный разбирается с совестью хирургов, это не главное. Главное то, что целью этих опытов было создание гомункула с бесконечной емкостью. Мрачуна, способного прорвать границу миров.

Оборотень помолчал, давая Инде время осознать услышанное. И Инда осознал. Не в одну секунду, но довольно быстро: если сказочник не врет, если он правильно понял цели опытов Исида, то стратегия у клана чудотворов все-таки есть. Некогда было подумать об этом как следует, а ведь следовало еще на это возразить, но оборотень вовремя продолжил:

– Ты когда-нибудь задумывался, почему профессора Важана нельзя арестовать? Почему он может позволить себе чуть не в открытую выступать против чудотворов, а за ним сохранится и место в университете, и общественное признание, и богатство? Признайся, думал! Но ответа не нашел. А ответ – вот он, в опытах Исида: Афран надеялся, что попытки профессора создать мрачуна из мрачунов увенчаются успехом. И, заметь, не просчитался.

– Подобного рода опыты ведутся в рамках стратегии максимального сброса энергии, – как ни в чем не бывало ответил Инда и равнодушно пожал плечами. Отлично понимая, что сказочник прав… И от этой его правды стало не по себе.

– Ну да, разумеется! – рассмеялся оборотень. – Инда, тебе ли не знать: только для того чтобы уравновесить потребляемую твоим миром энергию, Йока Йелен должен выпивать четыре линейных молнии в сутки, а на это не способен ни один мрачун, какой бы емкостью он ни обладал. Это невозможно по естественным законам: время жизни молнии слишком коротко.

– Это если Йока Йелен будет единственным мрачуном с бесконечной емкостью. Но если их будет сотня, тысяча?

– Ох, Инда, ты же сам понимаешь, что на это потребуется время, много времени, много жизней, много росомах… А у чудотворов времени нет. И не говори мне, что свод простоит еще сто лет, ты сам в это не веришь.

– Хорошо, хорошо, – снисходительно отмахнулся Инда. – Я уже оценил то, что ты мне сказал. И в ответ готов сделать тебе предложение. Акт доброй воли чудотворов, так сказать.

Идея только что пришла Инде в голову, и он принял решение не получать санкции на это предложение. В случае чего санкцию можно получить и постфактум.

– Не может быть, – осклабился оборотень.

– Мы согласны предоставить Йоке Йелену возможность жить неподалеку от свода, заниматься с профессором Важаном и… сбрасывать энергию в Исподний мир. И чем больше он ее сбросит, тем лучше для всех. Но при условии, что ни он, ни профессор, ни ты, мой дорогой сказочник, не будете появляться в крупных городах Обитаемого мира.

– Мой дорогой чудотвор… – Оборотень хмыкнул. – Вы позволите это Йоке Йелену безо всяких условий. Более того, это он будет выдвигать условия.

– Нет. Никаких условий он выдвигать не будет, – жестко ответил Инда. – Иначе замок Сизого Нетопыря сравняют с землей, Государя убьют, твою дочь поместят в хстовскую башню Правосудия, а Йока Йелен будет жить неподалеку от свода под присмотром чудотворов, которые за две недели научат его подчиняться. И, уверяю тебя, это не так уж сложно. Как ты считаешь, Йока, сколько ты продержишься?

– Инда, ты в своем уме? – Йера привстал. – Ты угрожаешь моему сыну вот так, в открытую? Он несовершеннолетний, и я найду…

Инда коротко глянул в его сторону, и Йера осекся.

– Так что, мой дорогой мальчик? Ты будешь выдвигать условия?

Парень побледнел и вцепился в вилку и нож изо всех сил.

– Йока Йелен, не надо сейчас требовать освобождения всех мрачунов Обитаемого мира. – Оборотень подтолкнул парня локтем в бок. – И даже освобождения Брезенской колонии сейчас требовать не надо. Этого условия они не выполнят. Будем смотреть на добрую волю чудотворов как взрослые люди. Требуй оправдания профессора Важана и обеление в глазах общественности своего отца, это им ничего не будет стоить, на это они согласятся. А, Инда? Ну и, конечно, никаких запретов на появление в городах, тем более что нам это не особенно и нужно.