Марьяну прошиб ужас.

Развернувшись на пятках, она кинулась в приемку. Достигла каталки в три широких шага и откинув край черного пакета, увидела труп.

Ее бросило в жар. «О, боже. Я умерла». Она потрясенно отступила назад.

Когда это случилось? Во сне? Марьяна бросилась вон из приемки, чуть не сбив чертенка. Диван оказался пуст. Она проверила кухню и кабинеты, но тела нигде не было. Вернувшись в коридор, встала, задумчиво глядя в стену. Гирлянда мигала, словно издеваясь. Зеленый, красный. «Сегодня праздник. У всех, кроме тебя, Марьяна». Зеленый, красный. «А ты чокнулась, чокнулась, чокнулась». Зеленый, красный. Под елкой издевательски ухмылялись Дед Мороз и Снегурочка.

– Что-то ищешь? – Марья вздрогнула. У входа стоял чертенок, пристально глядя на нее, словно кошка на охоте.

– Труп, – ответила она.

– Чей? – Не понял он.

– Свой, – он несколько секунд глядел молча, не понимая, о чем речь.

– Нет, Марья, – наконец покачал он головой, – ты все еще в мире Яви. И то, что ты меня видишь, подтверждает мои догадки. Выслушай, я объясню, что происходит.

– Нет, я наверно, сплю. Или у меня галлюцинации. Скорее второе. Но хочется верить в первое.

– Готова слушать? – с нажимом повторил он.

– Ладно. Валяй.

– Я расскажу одну старую легенду, которая на самом деле не легенда. Как я уже сказал ранее, – Чернобог проснулся.

– Кто это? – нетерпеливо перебила она, удивляясь, что вообще слушает этот бред.

– Колдун. Некромант, живший в этих землях и терроризировавший их очень-очень давно. Люди окрестили его Чернобогом, некоторые называли Карачуном и другими именами. Это, пожалуй, самый сильный колдун за всю историю человечества. – Черт говорил серьезно и уверенно. – Никто не мог с ним справиться. Убить некроманта невозможно и его усыпили, а средь людей распространили верование, приурочив к празднику солнцеворота. Но чтобы заклятие сна не ослабевало со временем, оно было устроено так, чтобы Карачун просыпался раз в год, разбуженный запахом жертвенной крови. С его пробуждением наступали лютые морозы. Чтобы снова погружать его в сон, люди устраивали ритуалы с танцами, песнями и переодеваниями. В дар ему приносили человеческую жертву. И так длилось много лет. Но время шло и времена менялись. Христианство постепенно вытеснило старых богов. Многое забылось. Оказалось, тот, кто наложил заклятье и это предусмотрел. Настал год, когда никто не проводил должных ритуалов, но к счастью Чернобог проспал праздник зимнего солнцеворота. И заклятье продолжало работать. До этой ночи. – Из стены появился мужчина-полутень, кинул безразличный взгляд и скрылся в противоположной стене.

– Заклятье носило накопительный эффект? – Предположила Марья.

– Верно, – оскалился дух в одобрительной улыбке.

– И что же его тогда пробудило сейчас?

– Я думаю, это место.

– В каком смысле?

– В смысле его пробудил запах крови, как это и было задумано. Дело в том, Марья, что холм, на котором стоит этот дом, на самом деле курган. А под ним – святилище Чернобога. И мне страшно представить что произойдет, когда он выберется наружу.

– Подожди, – покачала она головой, – но солнцеворот уже прошел.

– Я думаю, он пробуждается постепенно. Уж слишком он долго спал. Дело в том, что его темная сила сильно фонит и границы Яви и Нави стираются. Поэтому ты видишь меня. Люди раньше пользовались этим, чтобы пообщаться с умершими родственниками, – увидев, как изменилось выражение лица Марьяны, дух отметил, заглянув ей в глаза, – О, ты даже не представляешь, как изменился наш мир. Я уверен, продолжительный сон ослабил его, но Чернобогу ничего не стоит набраться сил и покрошить весь город примерно за одну ночь. Понимаю, все это звучит дико для современного человека. Но поверь мне, я говорю как есть. – Он ожидал, что девушка что-то ответит, но она молчала. – И? Что думаешь? – не вытерпел дух.

– Интересно, со скольки работает дежурный психиатр? – Фонс тяжело вздохнул.

– Я, собственно, и не рассчитывал, что ты сразу поверишь, – покачал он головой, насупившись.

– А ты-то сам кто такой?

– Я – дух. Дитя Велеса. Меня зовут Фонс. Я хранитель этого дома.

– Морговой? – Догадалась Марья. Дух скривился.

– Ненавижу это просторечье. Звучит как кличка домашнего козла. Будь добра, не называй меня…

– Ладно, Фонс, – снова перебила она, сложив руки на груди, – так, значит, это ты стучал на чердаке?

– Нет, это Степан. У него сейчас кризис. Он недавно в вас предметами кидаться собирался, но я его отговорил.

– Степан, это тот, который… – Марья жестом руки изобразила удавку на шее.

– Верно: здоровяк с наручником на руке.

– И давно ты здесь?

– Давно. Я был здесь, когда еще здание не переоборудовали под морг. Холм много лет простоял заросший лесом. Но потом его отчасти вырубили и построили это здание. А еще раньше на месте Волена было несколько сел. Со временем они объединились и выросли в огромный город. В городе стало слишком шумно и светло, и я переселился сюда.

– Зачем, если знал про курган?

– Здесь тихо и виды красивые, – просто ответил он.

– То есть присутствие сильнейшего в мире колдуна, хоть и спящего, тебя не смущает? Скажи-ка, а ты сам видел этого Чернобога? Господи, что я несу? – Сжала она двумя пальцами переносицу.

– Лишь однажды, – терпеливо ответил Фонс, – Это был последний раз, когда он просыпался.

– Если это было до христианства, – начала рассуждать Марья, – то ты просто кладезь исторических фактов! Ла-а-адно. – Выдохнула она, сложив ладони, – допустим, ты не плод моего больного воображения, – хоть в это и слабо верится. Почему ты рассказываешь мне все это?

– Потому что ты должна принести ему жертву, – огорошил он. Дух вдруг обернулся. Из стены появилась голова Степана.

– Машина приближается, – объявил тот и снова скрылся. Фонс дернул ушами и, взглянув на девушку, попятился назад и слился с тьмой коридора, выдав напоследок ехидную улыбочку. Выглядело это поистине жутко. Марья открыла рот. «Интересно, глюки и должны быть такими красочными и детализированными?»

Молоточек электрического звонка заколотил по чаше, пронзая известием о том, что на пороге гости.

На этот раз приехал не Троша.

– Что там? – Спросила Марьяна по традиции.

– Мы под завязку, – Ответил «труповоз», выдвигая нижний ярус с телом из машины. Она подкатила каталку и развернула пакет, – ДТП, три жертвы. Один из них ребенок, – единственное, с чем никак не могла свыкнуться Марья, – это с видом мертвых детей. Ей было жаль только что начавших свой жизненный путь малышей. – В такую погоду надо дома сидеть, а не по гостям шастать, – продолжал рассуждать коллега, кладя на каталку труп на вид пятилетнего мальчика, – снегоуборочные машины не справляются, а народ все равно куда-то прется.

– У людей в планах жизнь, а не смерть, – ответила Марья.

– Людям все нипочем: вьюга, морозяка минус сорок, а они на центральной площади фейерверки пускают. И детей своих потащили хоровод вокруг елки водить. Скорой покоя нет: драки, травмы, обморожения, отравления, констатация. – Труповоз замолчал и перевел взгляд ей за спину. Она обернулась. В проеме стоял мужской силуэт. Но как только его заметили, поспешил скрыться за дверью.

– Этой мой знакомый, – неловко проговорила она, потупив взгляд.

– Да, ладно, я понимаю. Новый год все-таки. – Пожал он плечами и открыл дверь приемки. Марья пошла провожать его до машины.

– Слушай, – неловко начала она, – не говори никому. Ладно?

– Да не вопрос, – улыбнулся он, запрыгивая в кабину. – С новым годом!

– Спасибо, и вас! – она помахала рукой ему и водителю. Машина, скрипя колесами по снегу, медленно съехала с горки, на мгновение мигнув красными стоп-сигналами. Проводив ее взглядом, Марьяна вставила в рот сигарету и щелкнув зажигалкой, затянулась. Произошедшее в комнате для гримирования трупов вдруг показалось сущим бредом. Подняв голову, она заметила, что снег почти перестал валить. Над крышей кружились лишь мелкие снежинки, похожие на белую пыль.