Сирена что-то недовольно пищала, и зеркальце вибрировало у меня на груди под камзолом. Сам я заинтриговано разглядывал белокаменный кафедральный собор, который вынужден был посетить впервые. Раз все тут собрались, то и я должен присутствовать. Белые колоннады и арки с арабесками чем-то напоминали о восточных сооружениях. Да и сам храм стоял прямо на берегу моря. Стоит морским жителям взбунтоваться от звона колоколов, и они легко его затопят. Где до этого я посещал храмы, которые стояли прямо на побережье? Точно не в Рошене! Да, вроде бы и вообще нигде. Все дело во вкусах покойного супруга Серафины. Он занес многие традиции с магического востока. Даже в этой храмовой постройке многое отдавало восточной магией. Я заметил, что кардиналы и епископы из Рошена чувствуют себя здесь крайне неуютно, будто их кто-то душит. Вероятно, духи моря. На мраморном полу за аркадами осталась цепочка мокрых следов. Тот самый посланник с берега мелькнул у храмовых окон зеленоватой хламидой и куда-то исчез.

– Иди к нам! Иди к нам! Иди к нам! – так шептали голоса, доносящиеся от влажных следов. А еще от них паром поднимались вверх блеклые искорки.

Но я свернул к скоплению придворных в нефе. От вида распятий у алтаря у меня по привычке чуть-чуть защипало в глазах. Дохнуть бы на них прямо сейчас огнем. Вероятно, когда-нибудь я именно так и сделаю. В конце концов, я законный сын Люцифера. Весь гнет святынь мне противен.

Королева Серафина тоже не пришла на службу. Но заметил это только я. Ведь на мессу вместо себя она прислала какую-то усыпленную магией женщину, одетую в королевское церемониальное платье, которой с помощью чар ненадолго придавала свою внешность. Раньше Серафина была не способна на такие фокусы, но черные духи, недавно подружившиеся с ней, нашептали ей, как пускать понемногу в ход магию и разные зелья. И вот результат. Наверняка, это они заманили в замок через черный ход какую-нибудь продавщицу духов и фиалок, одурманили ее зачарованной монеткой, засмотревшись на которую женщина просто погрузилась в прострацию и теперь ходила, как лунатик. Ее можно было, как куклу нарядить в мантию, напятить ей корону, швырнуть в спящее лицо пригоршню чар, чтобы оно стало напоминать невыразительное лицо Серафины. Подвески, ниспадающие с короны, были оформлены целым очелье, чтобы скрыть отсутствие глаз. Околдованная женщина двигалась и говорила так, как нашептывали ей никому не видимые духи, поэтому отсутствие самой королевы было надежно скрыто. После мессы женщину-куклу, скорее всего, заточат в темницу до следующей необходимости или просто убьют. Хуже всего если ее выставят на улицу, потому что сознание ее уже помутилось настолько, что она может стать лишь несчастной безумной бродяжкой, которая будет остаток жизни шептать о том, что ее держали в плену духи. Слишком высокая цена за то, чтобы поносить пару часов королевский горностай и ощутить себя в роли королевы.

Видимо, Серафине почему-то стало очень нужно, чтобы жители Фаллота сочти ее набожной. Значит, слухи о том, что она вероотступница и колдунья стали наносить ей столько вреда, что даже защита дракона уже кажется слишком слабой.

Придворные дамы в ярких нарядах и мантильях тихо шептались вместо того, чтобы совершать молитвы.

– Он пришел издалека. Флейтист! Или свирельщик? Или дудочник? Даже не знаю, на чем он играет, но музыка просто волшебная. Я видела из окна экипажа, когда ехала сюда, он играл, а полевые мыши танцевали хороводом под его дудку.

– А моя карета сломалась. Грумы не могли справиться с поломкой. Он заиграл, и колесо вдруг встало на место. Представляете? Я дала ему золотую монету за игру, но на самом деле за то, что его музыка творит чудеса.

– А я видела, как он идет по дороге, а пыль за его спиной взвивается туманом из призрачных лиц и крылатых фигур!

– Не правда! Вы просто загляделись на то, как он хорош собой. Парень в пыльной заштопанной одежде! А выглядит, как принц!

– Может, он и есть принц, который бросил свое королевство из-за раздоров с родней и пошел искать счастье сам.

– Мечтайте! – одна дама, самая старшая, надменно обмахнулась веером. – Только не пускайте его в свои спальни после наступления темноты, если дорожите репутацией. Он ведь бродяжка. Пусть играет на улице.

– А вдруг он волшебник, и сумеет пройти сквозь все запертые замки, – засмеялась самая хорошенькая дама.

– Хватит с нас и слухов о драконе, куда еще волшебник!

Кружок сплетниц заметил поблизости меня. Все как-то разом притихли.

– Действительно очень красив, – только и заметила шепотом одна из девушек. Только сложно было понять, кого она имеет в виду: меня или странного бедно одетого юношу, который зашел в храм, таща за спиной узелок.

– Сегодня здесь не подают, – нагло сказал ему один из служек, но парень даже не обратил внимания. Всего лишь музыкант в запыленной одежде, а ведет себя с королевским достоинством! Я тут же им заинтересовался. И не только из-за сплетен о нем или его необычного поведения. Никогда еще не встречал существо так сильно похожее на меня! Он мог бы быть моим младшим братом. Но он был всего лишь незнакомцем.

И не мой подданный, и не подданный Серафины. Всего лишь менестрель, бродящий по проезжим дорогам и пленяющий сердца окрестных дам.

Он ходил по храму, оглядывал святыни, статуи, фрески и сам не понимал, откуда на его коже вдруг возникает горящая сыпь. При прикосновении к дароносице он даже обжегся. Ожог начал чесаться. Он что действительно дурак или нарочно претворяется зверьком, который сам лезет в капкан?

Уже не только девушки, а все подряд шептались о странном музыканте.

– Наверное, в краях, откуда он пришел, другие нравы и традиции, чем у нас, – сделал разумный вывод кто-то пожилой. Знал бы он о традициях и нравах, а главное о природных ресурсах моей страны, он бы помолчал. Сверхъестественные существа это не люди. Вот и менестрелю, пришедшему неизвестно откуда, стало плохо в храме. Только фей жжет при виде или близости святынь. Чтобы не отставать от моды он подошел к причастию, принял освященную облатку и чуть не сгорел живьем. Я вывел его из храма и помог облокотиться о каменную ограду. Значит, он волшебное существо!

Случается же встретить своего соплеменника там, где не ожидаешь. Он был так мил и беззащитен, что хотелось заботиться о нем. Но я решил для начала прочесть ему строгую нотацию.

– Ты дурак! Знаешь, что бывает с такими, как ты, при входе в собор? Кто не видел, как феи, зашедшие в соборы Рошена, превращаются в пылающие факелы, едва успев ступить пару шагов по нефу? Если ты и не видел, то точно об этом слышал. Хоть Рошен и религиозный центр вселенной, но здесь соборы ни чуть не лучше. Всем чудесным существам грозит сгореть живьем, если они в них зашли.

– Но ты был там и не горел. На тебе ни царапинки нет.

А он наблюдателен! Сразу догадался, что я не человек!

– Я это я! Но ты другое дело.

Я достал эликсир из клюва подлетевшей от моря волшебной птицы и исцелил его. Это было просто. Флакончик размером с каплю сам растворялся, как вода, стоило провести им по ожогам. Местами кожа сгорела, особенно на горле. Здесь внутрь прошла облатка. Как он вообще выжил, проглотив ее? Немногим такое удавалось.

– Расстегни воротник! – велел ему я. Его губы тоже обожгло. Ожог распространялся по лицу, сдирая кожу. Увидели бы его сейчас знатные дамы Атанора, уже не сочли бы его красавчиком, достойным их внимания, а с ужасом бы отвернулись.

– Вот чем уязвимы волшебные существа: в отличие от людей, мы остаемся красивыми вечно, но достаточно крошечной святыни, чтобы разрушить идеальное тело изнутри. А людям причастие хоть бы что.

– Но людей достаточно поранить, истощить, заразить, и они превращаются в живые мощи. А что с ними делает время, которое их старит! Мы-то не стареем.

– Значит, ты все-таки тоже волшебное существо, – повторил я вслух вывод, который в уме уже сделал.

– Почти, – он закатал рукав, показывая мне кожу, внутри которой сияли – о чудо! – настоящие драконьи чешуйки, будто вставленные в плоть искусным волшебным мастером. Такого я еще не видел. – Я лишь наполовину такой, как вы.