– Но ты-то вообще старше всех на много столетий.

– Зато внешне я остаюсь всегда молодым.

– Когда не превращаешься в злого и огнедышащего дракона.

– Но тебе ведь повезло, что этот дракон на твоей стороне?

Наша обычная перепалка! И так день за днем! Общение с Серафиной порой утомляло.

– Одно и то же имя это дурной знак, – уже в сотый раз повторила Серафина, тряхнув длинными локонами. Они засверкали в закатном солнце, как нити волшебных прях. Каштановое руно! Я все-таки коснулся их пальцами. Действительно мягкие, как пряжа.

– Духи предрекают, что тот, кого звали так же, как моего покойного супруга, способен меня уничтожить.

– Не переживай! Я тоже смыслю в магии. Если бы опасность была такой большой, я бы это мог предвидеть.

– Тебе тоже снятся пророческие сны, которые каждый раз сбываются?

Нет, такие мне не снились. Но я не стал ее разочаровывать и кивнул.

– После этих снов очень тяжелое ощущение. Через них говорит судьба, и она будто заковывает тебя в цепи, потому что изменить уже ничего нельзя. Мы смотрим сны, как пророчество, и можем лишь с ним смириться.

– Тебе это тоже духи твердят?

– Они говорят, что ты сжульничал и превратил короля Аларика в отвратительного болотного дракона, чтобы его же собственная армия забила его копьями.

– Воины, которые принесли тебе тело мужа, наверняка, доложили о том же самом. Не только духи витают везде и видят все.

– Ты поднес ему зеркальце, и он начал превращаться.

– Он сам меня попросил.

– Да, неужели? – она сжала кулачки, хрустнув дорогими перстнями.

– У нас зашла речь о том, как хорошо быть могущественным драконом. Он как раз очень сильно переживал в тот момент из-за того, как запросто я разгромил его войска. Ну, какой поверженный правитель не мечтает ощутить себя в шкуре огромного и сильного дракона? Вот я и оказал ему услугу, помог превратиться.

Это была ловушка. Его приближенные увидели, как дракон выползает из королевского шатра, и накинулись на него с копьями и булавами. Ошеломленный превращением король не знал, как защититься.

– Ты оказываешь услуги, как хитроумный джинн.

– Общаться с джиннами это твое призвание, – я искоса глянул на духов. – Они слушаются лишь красавиц.

– И лишь слепых, – она сделала ударение, и почему-то стало жутко. Неужели быть ослепленной когтями дракона это значит, в жаргоне, обладать какой-то особенной властью над потусторонним миром. Серафина была почти полностью бездарна в колдовстве, пока не лишилась зрения.

– Ты хотела посадить меня на цепь, – напомнил я, но чувство вины от этого не уменьшилось. Не стоило ее обижать.

– Не на цепь, а на ленту.

– Лента была заговорена. Ее и титан бы не порвал.

Королева от досады снова сжала кулачки. Как легко дракон мог раскусить все ее женские хитрости! Ей повезло, что этот дракон решил стать ее кавалером, а не врагом. Хотя ухаживать за ней порой было чертовски сложно. У нее характер дьяволицы. Вероятно, поэтому я к ней так привязался. У Розы был такой же характер, разве еще чуть более буйный. Почему все красивые женщины такие же колючие, как розы? Об этом можно спорить так же долго, как о том, зачем розам нужны шипы.

– Я все равно тебя люблю, – заверил я. – Хоть ты и мерзавка.

– Не издевайся!

– Я серьезно.

– Тогда принеси мне голову Аларика.

– Которого из двоих? Мертвого или живого?

Серафина призадумалась.

– А можно и ту, и другую для надежности.

– Ну, одну ты можешь добыть сама из саркофага в королевской усыпальнице, а вторую, так и быть, достану я. Тебе она нужна в отсеченном, но живом виде? Хочешь задать отрубленной голове короля вопрос о том, зачем он шел на тебя с войной, – это я мог устроить. Только головы я обычно отрывал когтями, а не рубил. Как бы Серафина не поймала меня на красном словце и не потребовала потом компенсации за ложь. Лучше быть конкретнее, я слишком долго вертелся при разных королевских дворах и слишком привык к витиеватым фигурам речи. Нужно говорить напрямую, но иногда я не мог удержаться и дразнил строптивую красавицу.

– Просто принеси голову, – велела она. – Если будет нужно, духи оживят мне ее магией, и я обо всем спрошу сама.

– Как пожелаешь!

Я оставил ее любоваться закатом. Хотя можно ли так сказать о слепой? Серафина уверяла, что видит, как солнце садится. Или духи видели за нее?

Уже спустившись в покои замка я вспомнил, что забыл доложить ей о новеньком музыканте. Главное, чтобы королева не обнаружила его в мое отсутствие и не отправила на плаху лишь за то, что он, мягко говоря, необычен.

На сегодня мне еще предстоял визит к королевскому казначею. Сгорбленное существо в кафтане и бриджах из шелка поверх поросшего шерстью тела весьма нелепо смотрелось за конторкой в заваленном отчетами кабинете. Бухгалтерские книги и счета велись лишь для отвода глаз. На самом деле бюджет королевства от всего этого не зависел. А ловкому сверхъестественному казначею хватало лишь щепочки чар, чтобы скрыть даже в записях недочеты и незаметно положить побольше денег себе в карман.

Только вот на что он тратил деньги? На выпивку? Точно не наряды. Кафтан был снят еще с прежнего владельца и местами залатан. А поместье, доставшееся ему от казначея, личность которого он присвоил, давно разорено.

При виде меня беднягу чуть не хватила кондрашка. Я зашел, даже не постучавшись. Задвижка, державшаяся на дубовой двери, исключительно с помощью магии, отлетела сама и теперь валялась на полу. Ее давно не смазывали и не чинили. Удивительная небрежность для казначея.

– Надеюсь, что в королевской сокровищнице замки получше, – строго заметил я.

– Вы можете сами пойти и проверить, – казначей тут же передо мной залебезил, вскочил с обитого шелком стула, отвесил поклон. Его долговязое поросшее жесткой шерстью тело согнулось чуть ли не в четыре раза. Круглые стекла очков прятали желтый блеск сверхъестественных глаз. Раньше он носил лорнет, но времена изменились. Под жилетом из парчи бугрились жуткие наросты. Хвост и копыта он умело прятал, но черные когти было не скрыть. И его до сих пор не заподозрили в том, что он разносит по замку грибок или бубонную чуму? Вероятно, лишь потому, что никто пока не заразился. Интересно, как он вывернется, если к нему пригласят лекаря, чтобы обследовать и лечить его недуги. Околдует врача?

Меня магией было не пронять, поэтому он серьезно опасался за свою шкуру.

– Я беру лишь чуть-чуть, – принялся оправдываться он. – Я с вами поделюсь.

– Охотно верю, – нужны мне были сокровища Серафины, раз у самого золота хоть отбавляй. Но чтобы не разочаровать мошенника я делал вид, что не против и сам себе что-то присвоить. Не выдавать же сразу все свои намерения существу, которое сбежало, либо давно изгнано за провинность из моей Империи.

– Ты удобно устроился, – отметил я. В кабинете сверкали дорогие предметы: глобус, компас, лупа, кварцевые счеты, несессер для письменных принадлежностей, даже подзорная труба на штативе. Что-то ему требовалось для профессиональных занятий, что-то было уж точно лишним. Но он собирал и коллекционировал все. Даже ракушки с побережья.

– Мне повезло, – он быстренько закрыл ларец, в котором сверкали самородки. – Получаю жалованье, сам забираю проценты от всего, что тут есть, коплю на старость.

– А ты разве еще не стар?

– Смотря, с кем сравнивать. Уж вы, милорд, точно знаете, что не всегда нужно судить по внешности.

Вот оно! Обращение милорд вместо общепринятого монсеньор. Он точно не из моей Империи. Проходимец!

– Давно тебя прогнали с моих земель? – оставив деликатность, перешел я к сути. Он тут же стушевался.

– Так давно, что вы и не припомните, – честно признался он.

– Что за провинность?

– Слишком буйно себя вел.

– Но сейчас ты успокоился, сидишь тихо, считаешь, даже профессию освоил. Может, хочешь вернуться назад?

Казначей почесал рогатый затылок.

– Под крылом дракона всегда обитать надежнее, чем вне пределов Империи, – сделал разумный вывод он. – Но мне сдается, вы сами собираетесь остаться здесь.