Мысль пришла тут же. И это сработало. Но облегчения исход не принёс. Именно в тот момент, когда Даша поняла, что ей удалось остановить Романа, к ней пришло осознание того, что она безумно хочет этого мужчину. Да, не может себе позволить его хотеть. Да, если бы всё произошло, то стало бы только хуже, но… Она испытала разочарование оттого, что ничего не произошло. Противоречиво? Да. Странно? Нет. Даша знала, что имела только один шанс проверить, каково это, быть с ним. Пусть вот так, возле стены, с незакрытой дверью. Пусть грубо и унизительно. Пусть против ее воли, ведь, несмотря на безумное желание, она приняла решение отойти в сторону, дистанцироваться, отсекая тем самым любую возможность того, что такое когда-нибудь случится. И вот помимо ее воли этот шанс вдруг возник. Сегодня. Спонтанно. Потому что Роману так захотелось. И он никогда больше не повторится. Как же горько было это осознавать…

Дома, в своей пустой квартире, Даша впервые за долгие годы дала волю чувствам. Она долго стояла у окна, пытаясь разобраться, правильное ли решение приняла. И остановилась на том, что правильное. Она выйдет на работу и объяснится с Романом Сергеевичем. Ей всё равно, поверил ее шеф, что она больна, или нет. Если поверил, то дурак, но она не станет его разубеждать. В конце концов, триппер ведь не может помешать ей выполнять профессиональные обязанности? В их число не входит секс на рабочем месте, значит, у Романа с этим не должно возникнуть проблем. А к числу моралистов она бы его не отнесла ни при каких обстоятельствах. Если же не поверил, то ее объяснения должны настолько расставить всё по местам, что либо он от нее отстанет, либо они разойдутся. Но так она поставит точку достойно, а это для Дарьи Черновой всегда было важнейшим приоритетом.

И вот, наступил день сегодняшний. И что он ей принес? Лучше не задумываться. Всё стало настолько сложно, что, казалось дальше было некуда. Роман Сергеевич Чернышев наплевал на реакцию окружающих и дал всем, в том числе и самой Даше, понять, что хочет с ней встречаться. А еще предложил постоянную работу. По обрывочной информации, которая случайным образом оказалась в ее распоряжении за последние два дня, Даша поняла, что не просто была интересна начальнику. Он никогда ранее и ни с кем не вел себя так, как с ней. Похоже, что директор заинтересовался ею более, чем с ним обычно случалось. Но к приятным выводам понимание этого Дашу не приводило. Роман может лишь увлечься. Да, возможно, чуть сильнее, чем обычно, но всё же недостаточно сильно, чтобы испытать настоящее чувство. Даша прекрасно знала, что представляют из себя мужчины подобного типа, она вдоволь насмотрелась на них на своей прежней должности. Фактически, только с такими она и работала. Люди эти посвящают себя бизнесу, отрезают чувственную сторону себя́ и со временем превращаются в автоматизированные устройства по зарабатыванию денег. Правда, они разнятся между собой по уровню тестостерона и либидо, от которых зависит модель их взаимоотношений с женщинами. Одни – гру́бы, другие обходительны, одни имеют по одной любовнице, другие по десять, но суть от этого не меняется. На искреннее чувство, каким оно было в понимании Даши, такие мужчины не способны в принципе. И еще с поля событий никуда не пропадала ее болезнь. Даже если предположить, что Роман увлечется ею всерьез, что само по себе было невозможно, узнав о ней больше, он всё равно отойдет в сторону. Два из двух. И оба мимо.

А она между тем влюблялась всё сильнее. Если бы Роман перестал ею интересоваться, провоцировать, поднимать со дна всё то, что она так усердно хотела туда запрятать, у нее был бы шанс притормозить. А потом и уговорить себя, что всё это не для нее. Но сегодняшнее его поведение свидетельствовало о том, что он не только не собирался отступать, а наоборот. Роман решил всерьез на нее взяться, и Даша не была уверена в том, что ей достанет сил для того, чтобы не сорваться в чувственную пропасть.

Да еще и этот телефонный звонок, про который она совсем забыла, пока не вернулась домой. Звонили с неизвестного номера, но, судя по коду, это не был спам. И потом симка была чистая, вряд ли ее одолели бы рекламой спустя всего неделю после регистрации в сети. Даша напряглась. Ее нового номера не знал никто, кроме отца, Романа Сергеевича и Лены. Неужели маленькая проболталась? Хотя… Андрей мог залезть в душу даже к черту, что уж говорить о наивном ребенке?

Все эти мысли настолько взрывали голову, что Даша почувствовала физическую потребность в разгрузке. Ей надо было потанцевать. И, возможно, закончить вечер не одной. Господи, как давно она не была с мужчиной… Решено. Так она и сделает.

Начать жить по новому сценарию показалось возможным только при первом порыве. Но стоило Роману вернуться на Фрунзенскую набережную в абсолютном одиночестве, как применимым к жизни этот сценарий казаться перестал. И очень захотелось вернуться к старому. Тело горело от желания, он вот уже второй день ощущал жжение на коже и в мышцах, а накануне посреди ночи проснулся со стояком. Сказать, что это было приятно, Роман не мог. Возможно, каких-то мужчин такое свербение и раззадоривало, но он к их числу точно не относился. Сейчас ему хотелось лишь одного: прекратить всё это. Но не делать же ему это самостоятельно, в самом деле!

На второй план отошли даже вызвавшие в нем настоящую бурю откровения Даши во время их ужина в кабинете. В тот момент он действительно испытал сильные эмоции. Примерно такие же по силе воздействия, как вчера, когда она выдала ему свою гениальную версию про гонорею. Но потом был их танец, а потом была поездка в лифте… Роман понимал, что с сексом надо было повременить хотя бы какое-то мыслимое время, но после двух моментов их близости любой миг ожидания стал казаться немыслимым. Он не мог думать ни о чем, кроме… Да вообще ни о чем. Хотелось просто пойти и постучаться членом о стену, какие уж там мысли.

В машине по дороге домой он немного отвлекся, заканчивая дела. Но дома его снова накрыло. Он вспомнил вчерашний вечер с Ларой, и оттого стало только хуже… Роман наре́зал еще один круг по комнате. И тогда так предсказуемо к господину Чернышеву снова постучалась в дверь непредсказуемость. Любимая женщина, ставшая, возможно, теперь номером два в его жизни. Вернулась, чтобы помочь всё испортить с номером один.

Директор спецотдела достал мобильный и открыл пеленгатор, которым на днях обзавелся. Он ввел номер телефона Даши. Указатель перемещался, она куда-то ехала. Роман взглянул на часы. Час ночи. Он со злостью отбросил мобильный на кровать. Прошел в кухню, постоял возле окна. Снова вернулся в спальню. Схватил мобильный, посмотрел на экран. Указатель перемещался. Он пригляделся: Даша ехала в центр. Раздался его рык…

Ноги сами принесли к машине. Роман не помнил, как ехал, не помнил, как заходил в клуб. Он очнулся только от гулких ударов музыки. И стал искать ее среди толпы. Искал недолго, найти было нетрудно. Ее было видно метров за десять, несмотря на скопление людей. Даша и здесь выделялась. Гибкая почти до неестественности, она сотворяла такие движения, что остаться при этом незамеченной не могла априори. Судя по пеленгатору, она приехала всего минут за десять до Романа, тем не менее к ней уже присматривалось несколько мужиков. Точнее, присматривались все, слишком сильно она обращала на себя внимание своими танцами, а эти трое уже принюхивались.

Роман отступил подальше, смешался с толпой, чтобы она его не заметила, и продолжил наблюдать. Этих троих Даша быстро отшила, но ими дело не ограничилось. За тот час, что он продолжал свою слежку, отшитыми солдатами можно было эшелон набить. Или Роману так показалось. Нет, он не считал. В принципе ему было всё равно. Он не был ревнив и ему даже нравилось, когда его женщина привлекала к себе внимание окружающих, тем самым лишь укрепляя в осознании правильности его выбора. И всё же Роману не нравилось, что вокруг Даши трется так много желающих сделать то, за чем он сейчас стоял в очереди первый. Но желающие об этом не знали. Как, впрочем, и сама Даша.