Кромвель во второй раз оторвал взгляд от письма и перевел его на хмурое лицо Генриха, продолжавшего молча сидеть за своим столом.

– Вероятно, Вашему Величеству следует последовать совету императора. Слух о красоте герцогини достиг многих дворов Европы… Позвольте, я наведу справки и пошлю к ней людей…

– Я уже это и без вас сделал, – буркнул король, бросив беглый взгляд на помощника. – Вы стали чересчур нерасторопны, господин Кромвель.

– О, Ваше Величество, если бы вы сразу же посвятили меня в ваши дела, то я…

– То вы, Томас, – властно оборвал его король, – поступили бы так же. Вы постарели и перестали угадывать мои желания.

– При всем моем уважении, Ваше Величество, вы ко мне несправедливы. Я всегда верно служил, служу и буду служить вам и Англии до последнего моего вздоха.

Лицо Генриха просветлело. Он с трудом поднялся и, прихрамывая, подошел к склонившему голову Кромвелю. Тот продолжал смотреть себе под ноги, не смея поднять глаз.

– Полно, Томас, полно. Я знаю вашу преданность и, что бы ни говорили другие, я полностью доверяю вам.

Король замолчал. В воздухе повисла гнетущая пауза, которую советник, немного помедлив, все же решился нарушить:

– Простите мою дерзость, Ваше Величество, но вы уже получили ответ от герцогини?

В глазах немолодого, дряхлеющего короля опять загорелся гневный огонь. Он вернулся к столу и, порывшись в бумагах, извлек еще одно послание.

– Вот, полюбуйтесь, что мне ответила мерзавка. Не будь она женщиной, я вызвал бы ее на поединок… Читайте, читайте!

Кромвель осторожно взял протянутый лист и пробежался по нему глазами.

– И что вы после этого скажете? Я преувеличиваю? Или я не так все понимаю?

– Но, Ваше Величество, возможно, она, таким образом, пытается привлечь вас…

– Господин Кромвель, – опять прервал его король, – вы мой советник, но сейчас вы несете невесть что. Вы читали последний абзац? Ну же, Томас…

«…Ваше Величество, безусловно, оказал мне великую честь, предложив корону Англии. И я бы с радостью приняла столь бесценное подношение. Но, к несчастью, на моих плечах не две, а только одна голова, которой я очень дорожу. Поэтому я боюсь, что королевская корона будет для меня слишком тяжела. И судьбы ваших жен тому подтверждение: одна умерла практически в нищете, другой отрубили голову, а про последнюю королеву говорят, что, когда она родила наследника, вы вовсе забыли про нее, бросив на произвол судьбы. Учитывая вышесказанное, я вынуждена отказаться от столь завидной доли…»

– Как? Как она посмела обвинять меня во всех этих грехах? – ярость захлестнула Генриха. Перестав сдерживаться, он ходил по комнате и громил все, что ни попадалось ему под руку. – Как она посмела обвинять меня в нищете Екатерины? Это только упрямство довело ее до такого состояния. А Болейн? Разве не прошлая распутная жизнь и вечный обман привели ее на эшафот? А Джейн… – тут он запнулся. – Я любил ее, Томас. Ее душа, ее помыслы были чисты и невинны… Когда я умру, я хочу, чтобы меня похоронили рядом с ней.

– Уверен, Ваше Величество, вы еще не скоро попадете в мир теней.

Генрих промолчал. Он уже перестал ходить по комнате и остановился около окна. Заложив руки за спину, он некоторое время стоял молча, но потом повернулся и посмотрел на советника.

– Итак, господин Кромвель, где мне искать невесту?

– А вы действительно решили вновь жениться, Ваше Величество?

– Разумеется, Томас, – еле сдерживая гнев, ответил Генрих. – Англии нужен наследник.

– Но у Вашего Величества уже есть сын…

– Сын… Да, у меня уже есть сын, но, Боже всемогущий, он не крепче своей матери.

– Но мне говорили… – начал Кромвель.

– Перестаньте юлить, Томас. Вам и без меня известно, что Эдуард слаб. Даже несмотря на все предпринятые меры, я не смогу быть спокоен до тех пор, пока у меня не появится здоровый, крепкий сын. Не оставлять же престол дочерям… Итак, господин Кромвель, я повторю вопрос: где мне искать невесту, по вашему мнению?

– Не смею вам советовать, Ваше Величество, но после того, как вы подпишете договор с Испанией, король Франциск сразу же прервет всяческие отношения с вами.

– И что с того? Франциск уже не раз нарушал все договоренности с Англией…

– Да, но у него есть дочь, Маргарита Французская. По мнению нашего посла, она весьма недурна собой. Более того, этот союз крепко соединит нас с Францией. К тому же есть еще и Мария де Гиз, вдова герцога Лонгвиля. Поговаривают, будто бы она очень горяча…

– Хорошо, – немного поразмыслив, произнес Генрих. – Пошлите посла и моего художника к Франциску. Мне нужны портреты и подробное описание каждой, господин Кромвель!

– Ваше Величество, – советник с почтением поклонился и вышел, оставив Генриха в задумчивости.

– Господин Ловел, – обратился Кромвель к высокому худощавому человеку в огромной шляпе, оживленно о чем‑то беседовавшему с епископом Уинчерским. – Простите, святой отец… Господин Ловел, – взяв его под руку и отойдя на приличное расстояние от епископа, начал советник. – Вам надлежит в самый короткий срок отправиться с господином Гольбейном во Францию, дабы засвидетельствовать почтение нашего короля своему брату. Также вам надлежит от имени короля Генриха VIII объявить о его желании сочетаться браком с одной из поданных короля Франциска. Господину Гольбейну необходимо написать портреты Маргариты Французской и Марии де Гиз с тем, чтобы они как можно скорее оказались в Англии.

– Как прикажете, господин Кромвель, – отвесив низкий поклон, ответил его собеседник.

– Но прежде чем вы поедете в Париж, вам нужно будет навести справки о девицах Клевских: Амелии и Анне. Я хочу знать о них все. Но главное: насколько простирается влияние их семейства в Европе и, в частности, в Шмалькальденском союзе, и как объединение Генриха и рода Клевских повлияет на реформы, которые мы проводим в стране. Вам все понятно?

– Да, милорд, все будет исполнено в надлежащем виде.

– Запомни: их портреты должны быть безупречны, так и передай Гольбейну. Да, кстати, об этом деле ни единая душа не должна знать, только вы и Ганс Гольбейн. Проговоритесь, – сами знаете, что вас ждет. Палачу все равно, сколько голов рубить и каких.

Многозначительно поглядев на побледневшего человека, Кромвель удалился.

– Дьявол, хитрый, хитрый дьявол, – пробормотал Томас Ловел, провожая взглядом удаляющегося советника. – Интересно, какую новую игру затеяло это бесовское отродье? Надо бы поосторожнее с ним. А то, не ровен час, и в Тауэре окажешься… Ладно, приказ есть приказ… И все же, что он задумал?

Старый охотничий домик в лесу Фонтенбло Франциск I постепенно превратил в великолепное произведение искусства. И хотя резиденция, для создания которой король Франции пригласил знаменитых итальянских мастеров Челлини и Приматиччо, еще не была до конца достроена, Франциск с удовольствием проводил там время, устраивая бесконечные балы и приемы, отдыхая от военных походов и политических интриг.

– Сэр Ловел, добро пожаловать во Францию, – любезно обратился Франциск I к вошедшему послу. – Чем мы обязаны столь неожиданному приезду? Не случилось ли какого-нибудь несчастья с нашим разлюбезным братом Генрихом?

– О, хвала Господу, нет, Ваше Величество, – отвесив низкий поклон, заверил короля посол. – Его Королевское Величество бодр и полон энергии и шлет этот дар в знак дружеского расположения к вам, сир.

Посол сделал знак слуге, и тот неспешно приблизился к Франциску, неся в руках шкатулку, всю усыпанную драгоценными каменьями.

– Что здесь? – с любопытством осматривая ларец, осведомился Франциск.

Посол приоткрыл крышку и, с почтением поклонившись, отошел назад. На бархатной подушечке лежала изящная перламутровая солонка в форме корабля, не только отделанного золотом и изящно украшенного, но даже снабженного миниатюрным военным снаряжением: четырнадцатью пушками вдоль бортов и двумя на корме. Кроме того, можно было различить якоря в передней части корабля, а на корме была изображена богиня Фемида с мечом в правой руке и весами в левой. Король вынул солонку из шкатулки и с живым интересом начал рассматривать ее. По зале пронесся гул восхищения.