– Доктор, что с моей женой? – попытался выяснить Генрих Тейлор у врача после того, как тот осмотрел Аннелис. – С ней никогда такого не было… Мы только поженились, и это наше свадебное путешествие… Видите ли, мы совсем недавно вернулись из Африки. Может быть, так проходит акклиматизация?

– Возможно, вы правы, но мне кажется, причина не в этом, – уклонился от прямого ответа врач, которого вызвала служба безопасности музея. Он внимательно поглядел на девушку, все еще находившуюся без сознания. – Вы можете мне рассказать о ее самочувствии во всех подробностях с того самого дня, как вы приехали в Англию? Может быть, вы заметили что‑то необычное в ее поведении, то, что вашей жене не свойственно? Может быть, она на что‑то жаловалась или что‑то ее тревожило? А может быть, у нее были какие‑то травмы головы или наследственные заболевания мозга?

Молодой человек пожал плечами и отрицательно покачал головой.

– Да нет, кажется, все было, как обычно. Видите ли, у нас были весьма напряженные последние полгода в Руанде. Много работы, стрессы (мы работаем в Красном Кресте, помогаем обездоленным и больным людям), частые переезды, скудное питание, накопившаяся усталость.

– Находясь в Африке, ваша жена болела какими‑либо инфекционными заболеваниями? – осведомился врач, копаясь в своей сумке в поисках нашатыря.

– Вроде нет, – неуверенно сказал Генри. – Кажется, что нет, доктор. По крайней мере, она мне ничего такого не рассказывала.

– Как долго вы знаете друг друга?

– Около года… Я могу с точностью сказать, что ни я, ни другие люди никогда не наблюдали за ней подобных странностей. Я бы знал…

– А ее родные? Не было никаких психических заболеваний в ее семье? – продолжал расспросы врач. Ему никак не удавалось привести в чувство бедную Аннелис.

– Я не могу быть уверенным на сто процентов. А почему вы об этом спрашиваете? Что вы имеете в виду? – Генрих поглядел на доктора с неподдельным удивлением.

– Я, конечно, могу поставить только предварительный диагноз, – неуверенным голосом начал доктор.

– И?..

– Мне кажется, у нее психическое расстройство, выраженное… Нет-нет, не переживайте, – поспешил добавить врач, увидев, как побледнел молодой человек. – Почти восемьдесят процентов населения имеют тот же диагноз. Современный образ жизни в мегаполисах приводит к хроническому стрессу. Многие не обращаются к врачам вовремя, и тогда процесс необратим. Что касается вашей жены, господин Тейлор, то для постановки более точного диагноза я рекомендую поместить вашу жену в нашу клинику, где лечение заболеваний психики проводят специалисты, имеющие высшую квалификацию и солидный опыт. Поверьте, господин Тейлор, они прекрасно разбираются не только в психических проблемах, но и в других болезнях.

– Вы полагаете, что ее нынешнее состояние может быть вызвано каким‑то серьезным заболеванием? – поинтересовался Генрих, недоверчиво поглядев на врача.

– В большинстве случаев при лечении психических расстройств наша терапия основана на тщательном изучении основных психосоматических признаков. Ведь нередко психические заболевания больных являются патологическим дополнением к нарушениям работы всего организма пациента. Например, у человека имеется ряд заболеваний, о которых он даже не догадывается. А впоследствии именно они и становятся главной причиной психических отклонений. У меня был клиент, чья затяжная депрессия постепенно начала переходить чуть ли не в фобию. Когда стали досконально изучать его случай, оказалось, что у него были серьезные проблемы, связанные с пищеварительной системой. А у другого пациента были сердечно-сосудистые заболевания. А вот еще один случай…

– Это все очень интересно, – перебил врача Генрих, бросив на него сердитый взгляд. – Но в данном случае меня больше волнует моя жена. И я бы попросил вас воздержаться от демагогии.

– Да, да, да, конечно, – засуетился доктор и, набрав номер клиники, вызвал машину «Скорой помощи».

– Мы тебя обязательно вылечим, дорогая, – с нежностью глядя на Аннелис по-прежнему лежавшую без сознания, прошептал Генрих и, склонившись над женой, поцеловал ее в губы. – Что бы ни случилось, я буду рядом…

…Закрыв за собой дубовую дверь комнаты, Анна медленно села на кровать и тяжело вздохнула. Никогда еще принцессе, за все годы ее жизни, не доводилось испытывать такой усталости: и физической, и моральной, – как за один этот вечер. «Господи, неужели все закончилось? Клянусь, большего страха и ужаса я еще никогда не испытывала! Как они смотрели на меня! Как… как на диковинного зверька, как будто я сказочное существо из другого мира. А ведь так оно и есть: они совсем другие. Как красивы эти изящные дамы, одетые в ослепительные наряды. Как изысканны и галантны их кавалеры. Они нисколько не скованны в своих поступках или словах. На их фоне я ужасна! Я почти не знаю их языка, не танцую, не пою и не играю ни на одном музыкальном инструменте. Я мало читала и совсем не видела мира. Как король может полюбить такого гадкого утенка! Мать была права: я ни на что не гожусь». Анна упала на подушки и залилась горькими слезами, проклиная тот день, когда Господь даровал ей жизнь.

В одном будущая королева точно была права: она была совершенно другая. Анна не обладала грацией, миниатюрностью или изяществом, присущим дамам английского двора. Она была довольно‑таки высокого роста и несколько худощава, но при этом хорошо сложена. Однако увидеть красоту ее фигуры под нелепым платьем грубого немецкого кроя было трудно. Роскошные золотистые волосы принцессы, отливавшие бронзой, были туго заплетены в косы и уложены в виде короны на голове. Увидев входившую в залу принцессу, собравшиеся, чтобы выразить свое почтение, придворные короля, губернатор и знатные горожане Кале были несколько обескуражены. Сама Анна находилась почти в полуобморочном состоянии от страха, сковавшего ее и полностью скрывшего истинную сущность этой прелестной девушки.

– Мы рады приветствовать вас, принцесса Анна, в Кале, – отвесив низкий поклон, нарушил общее молчание адмирал Саутгемптон. – Надеюсь, вам понравились ваши покои, и вы хорошо отдохнули с дороги.

– Я есть рада здесь быть, спасибо, – несмелым голосом по-английски ответила Анна. – Комната есть хорошая. Я была отдохнуть хорошо.

Увидев удивление на лицах придворных, принцесса покраснела и в смущении опустила глаза.

– Граф Берг, прошу вас, – вполголоса произнесла она, – передайте адмиралу мою сердечную признательность за все, что он и другие для меня сделали. И извинитесь от моего имени за мой английский. Я сделаю все, чтобы в ближайшем будущем этот язык стал мне родным, а сама Англия вторым домом.

– Конечно, госпожа Анна, не переживайте, – кивнул головой старый советник и с достоинством перевел слова принцессы.

По зале пронесся одобрительный шепот, и гости радостно заулыбались. Многие понимали всю трудность положения принцессы и видели, с каким достоинством (достоинством истинной королевы, как отметили про себя некоторые гости) принцесса держится. Увидев, что напряженность перестала витать в воздухе, принцесса добродушно улыбнулась, и тут все заметили, как озорные огоньки заиграли в ее глазах, а на порозовевших щечках появились ямочки. Принцесса буквально преобразилась на глазах, превратившись почти в красавицу. «Этому алмазу нужна хорошая огранка и наилучшая оправа», – удивленный такой переменой, подумал адмирал Саутгемптон, внимательно рассматривая принцессу.

Остаток вечера прошел в атмосфере раскрепощенности и легкости для гостей, но, увы, не для Анны. Привыкшие к подобным увеселениям, придворные непринужденно болтали, шутили и смеялись. Анна, плохо знавшая язык, ничего не понимала и чувствовала себя не в своей тарелке, так как не могла участвовать в общей беседе. Казалось, о ее существовании вообще забыли: никто из присутствующих не обращался к ней (впоследствии Анна узнала, что по этикету она должна первая заговаривать со своими подданными), не бросил даже взгляда мельком. И только адмирал и сидящая напротив леди Лайл из вежливости, как показалось девушке, задали несколько вопросов. Но даже с этими людьми Анна была вынуждена, после нескольких попыток заговорить по-английски, общаться через графа Берга. В ходе этих расспросов выяснилось, что будущая королева Англии из всех умений овладела только способностью вышивать и вести домашнее хозяйство.