Вполне понятно также, что если для исполнителя полезно исключать из своей аудитории лиц, которые имеют возможность видеть его в другом и несовместимом с данным представлении, то не менее полезно для него исключать и тех, перед кем он в прошлом выступал в спектакле, несовместимом с ныне идущим. Лица, которые переживают очень сильные сдвиги вверх или вниз по шкале вертикальной социальной мобильности, осуществляют такое исключение самым решительным образом, стараясь покинуть место своего происхождения. И насколько удобно разыгрывать разные рутинные партии перед разными лицами, настолько же удобно разделять аудитории, перед которыми исполнитель выступает в одной и той же роли, ибо это единственный путь, каким можно дать почувствовать каждой аудитории, что хотя это же рутинное представление дается несомненно и в других аудиториях, но ни одна из них не является в такой же мере желанной и вдохновляющей для такого представления. В этом случае опять важно контролирование передней зоны.

Подходящим планированием исполнений можно не только держать свои аудитории в изоляции друг от друга (появляясь перед ними в разных передних зонах или в разное время в одной и той же зоне), но и выкраивать немногие моменты между исполнениями для того, чтобы психологически и физически успевать выходить из одного личного переднего плана, одновременно переключаясь на другой. Иногда, однако, возникают проблемы в тех общественных учреждениях, где одни и те же либо разные члены одной команды должны одновременно иметь дело с разными аудиториями. Если эти различные аудитории находятся в зоне слышимости друг для друга, будет весьма трудно поддерживать впечатление, будто каждая из них получает от исполнителя специальные и уникальные услуги. Так, если хозяйка желает почтить каждого из своих гостей теплым личным приветствием или прощанием (то есть фактически, особенным, персональным исполнением), тогда она должна будет устроиться так, чтобы проделывать все это в помещении, отделенном от других гостей. Аналогично, в случаях, когда похоронной фирме требуется провести в одно время две церемонии, придется для участвующих в них двух аудиторий разработать такой маршрут через заведение, чтобы их пути не пересекались и тем не разрушали у близких покойного чувство, что в церемониальном зале сохраняется некая интимность домашней обстановки. Точно так же в мебельных салонах продавец, который «заводит» покупателя, переключая его внимание с одного гарнитура на другой с более высокой ценой, должен соблюдать осторожность, чтобы тот не услышал второго продавца, раскручивающего другого клиента, сопровождая его от еще более дешевого гарнитура к тому, от которого первый продавец пытается отвлечь своего покупателя, ибо в такие моменты может случиться, что мебель слегка порицаемую одним продавцом, второй продавец неумеренно превозносит[188]. Конечно, если две аудитории разделяются стеной, то исполнитель может поддерживать нужные ему впечатления, стремительно перебегая из одной зоны в другую. Этот сценический прием, возможный при наличии двух кабинетов, становится все более популярным среди американских дантистов и других врачей.

Когда аудитория изолирована недостаточно и постороннему случается попасть на представление, ему не предназначавшееся, в управлении впечатлениями возникают трудные проблемы. Можно упомянуть две доступные методики их решения. Первая предполагает, что всем уже включенным в аудиторию лицам внезапно может быть пожалован, а ими принят, временный закулисный статус, и они по молчаливому сговору с исполнителем вместе с ним резко переходят на игру, которая рассчитана на наблюдение ее незваным гостем. Так, муж и жена в разгар их каждодневной перебранки, при неожиданном вторжении не очень близкого знакомого, скорее всего отложат свои интимные скандалы и разыграют между собой сцену взаимоотношений, почти таких же сдержанных и дружественных, как и отношения, обычно представляемые при любом постороннем. Взаимоотношения, а также разговоры, в которых не могут участвовать все три стороны, будут на время отложены. В общем, если новоприбывшего надо обхаживать в манере, к какой он привык, исполнитель должен уметь переключаться с исполнения, которое он только что давал, на то, которое пришелец воспримет как должное. Редко удается сделать это достаточно гладко с сохранением у новоприбывшего иллюзии, будто на скорую руку поставленный спектакль — это натуральный спектакль данного исполнителя. И даже если все удалось, аудитория, присутствовавшая на спектакле до появления такого неожиданного участника, вероятно, почувствует, что принимала за существеннейшую часть исполнительского Я то, что не так уж существенно.

Выше показано, как можно справиться с вторжением постороннего, переключив всех присутствующих на определение ситуации, в которое сможет вписаться незваный гость. Вторая методика решения этой проблемы — ясно и радушно принять вторженца как человека, кому с самого начала полагалось быть в данной зоне. Тем самым более или менее продолжается тот же спектакль, но со включением новоприбывшего. Так, например, когда человек наносит неожиданный визит своим друзьям и попадает на устроенную ими вечеринку, его обычно громко приветствуют и радушно усаживают за стол. Если бы не было этого восторженного приема, то неприятное открытие, что его не пригласили, могло бы подорвать видимость дружелюбия и приязни, существующую в других случаях между новоприбывшим и хозяевами.

Однако на практике ни одна из этих методик не является достаточно эффективной. Обычно, когда посторонние вторгаются в переднюю зону, исполнители начинают исполнение, которое они ставят для этих людей где-то в другом месте или в другое время, и такая внезапная готовность действовать по-новому вносит, по меньшей мере на мгновение, замешательство в линию того действия, в которое эти исполнители уже вовлечены. Исполнители какое-то время будут колебаться между двумя реально возможными перспективами поведения, и пока не последуют и не будут восприняты соответствующие сигналы — члены данной команды остаются без всякого указания, какой общей линии поведения им следовать. Почти наверняка результатом этого будет некоторое замешательство. При таких обстоятельствах понятно, почему с незваным гостем могут обойтись не по вышеописанным щадящим рецептам, а скорее так, словно бы его там вовсе не было, или уж совсем бесцеремонно — выставят его из зоны действия.

Любая команда имеет одну общую цель — поддерживать определение ситуации, порождаемое ее исполнением. Это неизбежно влечет за собой выпячивание одних фактов и затушевывание других. При непрочности и одновременно необходимости связного выражения действительности, инсценируемой командным представлением, в нем обычно найдутся факты, которые, если во время исполнения привлекать к ним внимание, будут ставить под сомнение, подрывать или уничтожать впечатление, создаваемое этим представлением. Можно сказать, что такие факты порождают «разрушительную информацию». И потому основная проблема для многих подобных представлений — это проблема информационного контроля: публика не должна получать разрушительной информации о ситуации, которая определена для нее. Другими словами, команда должна уметь хранить и скрывать от всех свои секреты.

Прежде чем продолжить, надо остановиться на некоторых соображениях о типах секретов, ибо разоблачение разных типов командных секретов может по-разному угрожать представлению. В основу типологизации секретов положены: функция, которую выполняет данный секрет, и отношение этого секрета к восприятию другими его обладателя. Предполагается, что любой конкретный секрет может принадлежать больше чем к одному такому типу.

Во-первых, существует то, что иногда называют темными секретами. Их составляют факты о команде, которые она знает и скрывает и которые несовместимы с тем ее образом, какой она пытается утвердить перед своей публикой. Темные секреты — это, без сомнения, секреты с двойным дном: первое составляют те важные факты, которые скрывают, а второе — сам факт, что эти важные факты не были признаны открыто. Темные секреты частично рассматривались в первой главе в разделе о ложных представлениях.