— То есть как это не вникал?

— Не знаю… Если бы такие линзы продавались в магазине, мы бы светофор никогда не тронули…

Конечно, всего проще им не поверить: отговорки, ерунда — прекрасно они все понимали, все предвидели, да только человеческую жизнь не ставили ни в грош. Понадобились им цветные стекла — пошли и разорили светофоры. А там — хоть трава не расти.

Ну, а если все-таки не так? Если они на самом деле не задумывались о последствиях своего поступка: ни простодушный Незамутдинов; ни добрый, но слабохарактерный Масленников, желающий казаться прожженным циником; ни справедливый, с хорошо развитым чувством коллективизма сын железнодорожника и сам будущий железнодорожник Куваев?

Отмахнуться от их слов нетрудно, гораздо труднее понять, разобраться, откуда в этих здравых, нормальных, образованных парнях такой короткий, близорукий ум: видеть только то, к чему тянется сейчас рука, считать не далее чем на один ход вперед?

Помните, я сказал: 13 декабря, на первом допросе в милиции, в карманах пальто у Незамутдинова, кроме ломика и плоскогубцев, нашли несколько плиток шоколада «Сказки Пушкина». «Слушай, — спросил его следователь, — а не ты это на днях залез в вагон и стащил шоколад?» «Да, — сказал Незамутдинов, — это мы с Куваевым».

Из показаний Незамутдинова. 11 декабря в 20 часов мы с Куваевым пошли к своему товарищу Сергею Масленникову и позвали его на железную дорогу кататься на поездах… Мы сели на грузовой поезд и поехали в сторону Кинеля. Сергей спрыгнул с поезда на станции Интернатная, а мы с Куваевым уехали почти до Кинеля, затем пересели на встречный поезд и поехали на станцию Пятилетка… Потом мы решили открыть вагон. Я раскрутил закрутку и сорвал пломбу, но дверь не открывалась… Затем я решил открыть дверной люк с помощью «фомки», которую взял из дома… Мы взяли россыпью несколько плиток шоколада…

«Объясни, — сказал следователь, — у вас что, сорока копеек не было шоколадку купить?» — «Почему, были»»— «Так любите сладкое, что наесться не можете?» «Нет, — сказал Незамутдинов, — нам эти плитки не нужны были, мы их потом побросали и раздали». «Зачем же понадобилось вагон вскрывать, красть шоколад?» — «А просто так…»

В другой раз в вагоне оказались гражданские противогазы.

Из показаний Масленникова. Около двух недель назад ко мне домой зашли мои друзья, Незамутдинов и Куваев, и предложили пойти на железную дорогу вскрывать вагоны. На путях стоял состав из товарных вагонов… Фарид и Сергей подошли к вагону и вскрыли его. В это время я сидел в стороне на пустой бочке. Ребята сказали мне, что там лежат какие-то большие ящики, и попросили помочь вытащить один ящик… Когда мы выкатили его и вскрыли, то увидели, что в нем лежат противогазы. Я взял себе два противогаза…

«Да зачем они тебе?» — очень удивился следователь. «А просто так», скзал Масленников.

Опять врут и выкручиваются? Занимались на дороге откровенным воровством? Но странное какое-то это воровство. Когда в вагоне оказались дорогие кинескопы для телевизоров — они их не взяли. В другой раз попались хорошие велосипеды «Сура» — тоже не тронули. А вот грошовый шоколад и совершенно не нужные противогазы прихватили. Зачем? А просто так…

Но ведь и с порчей светофоров, наверное, то же самое. Если мне можно, дозволено не утруждать себя мыслью о цели своего поступка — взял просто так, сам не знаю для чего, зачем же я стану соображать о его последствиях? Нужна красная линза протянул руку и вынул… Бездумность — это ведь не то, что я не способен, мне трудно подумать, это — у меня нет привычки, нет потребности и необходимости задумываться.

Ах, как просто было бы сказать: бездумность эта — следствие лишь плохой воспитательной работы. Если бы в ПТУ, где учится Незамутдинов, в техникуме, где занимается Куваев, хорошо были налажены учеба и досуг, никакой беды не произошло бы.

Да нет, не получается. Я проверял: в этих учебных заведениях работа поставлена отменно.

План культмассовых мероприятий ПТУ № 49 может соперничать с программой лучших Домов культуры. Раз в месяц устраиваются филармонические концерты. Приезжают гастролеры из Москвы. Пела Эдита Пьеха. Вахтанговцы показали отрывки из спектакля «Конармия». В училище создан молодежный театр, своими силами поставили спектакль «Болдинская осень». Приобретена дискотека «Россия», раз в неделю — концерт…

В железнодорожном техникуме тоже жизнь бьет ключом. Проводится неделя профессии, к студентам приезжают специалисты, герои и ветераны труда. Разработан торжественный церемониал посвящения в профессию. Организуются экскурсии на железную дорогу. Даже своя собственная светомузыка создана в кабинете электротехники…

И нельзя сказать, что парни эти ничем не занимаются. Почему? Занимаются, вполне. Активно и старательно. А вечером, на досуге, собираются они втроем и отправляются покататься на поездах и «фомкой» взламывают вагоны.

Такое впечатление, будто два совершенно разных человека живут в каждом из них. Один — неплохо учится, разбирается в сложной электронике, грамоты на смотрах получает. А другого — словно ветром несет по жизни, без руля и без ветрил.

Детство? Легкомыслие? Запоздалая инфантильность? Стащить шоколадку в семнадцать лет и позабавиться украденным противогазом… Да, наверное. Но ведь инфантильность эта из чего-то все-таки вырастает, не на пустом месте берется.

Мне казалось: особенно тяжело всем троим было говорить со мной о своих родителях. Сидя на скамье подсудимых, они видели их в зале: осунувшихся, постаревших, с глазами, полными слез… «Да, помотал я им нервы», — тихо признается Незамутдинов и смотрит в пол. Куваев объясняет тоскливо: «Отец понять сперва не мог, что произошло. Какие, говорит, светофоры?» Даже бравый Масленников при упоминании о матери надолго умолкает и отводит взгляд.

Родителям пришлось возместить ущерб, причиненный их сыновьями. Незамутдиновы заплатили 521 рубль, Куваевы — 405 рублей, мать Масленникова — 418.

Спрашиваю у ребят:

— Знаете, сколько внесли ваши родители?

— Что?

— Сколько заплатили они за вас?

Переглядываются. Смущенно улыбаются. Плечами пожимают… Что заплатили — знают. А вот сколько — сказать точно не могут. Слышали, конечно, да забыли. Не задержалось в памяти.

Инфантильность опять? Дело только в том, что не сами они, не своим собственным трудом заработали эти деньги?

Но почему же инфантильность эта чаще всего проявляется не тогда, когда надо мозгами пошевелить — ишь какие сложные приборы в радиокружке создают! — а когда требуются от них душа, сердце, усилие не мысли, а чувства? Бездуховность — вот, быть может, главная причина и первый источник их бездумности.

«Правильные слова мы слышим каждый день, — вздыхая, сказал мне Сергей Куваев, — но почему-то очень быстро они забываются».

А не потому ли забываются, что при пустой душе и молчащих чувствах все эти очень хорошие, правильные слова — только так, посторонний шум, голая абстракция?

Нет, не виноваты создатели яркой картины «Экипаж» в том, что трое парней увидели на экране только мелькающие разноцветные узоры и не разглядели подвига, мужества и высокого благородства героев фильма. Подвиг и благородство для них, троих, тоже, увы, остались абстракцией.

Но как же все-таки к ним пробиться? Как взломать тугую скорлупу их пассивности и равнодушия? Какой колокол, какой набат их разбудит? А может, кроме фильма «Экипаж», нужны еще и другие ленты: о том, скажем, как трое нормальных, незлых, достаточно развитых молодых людей, не задумываясь, отправляются калечить железнодорожные светофоры, обрекая на гибель пассажиров мирного поезда? Нужны книги, статьи, брошюры, исследующие все корни и все причины опасной и далеко идущей бездумности?

Ведь бездумность, «короткий ум» в семнадцать лет — это, наверное, зачатки и зерна откровенного цинизма, безразличия и безответственности, которые — не переменись эти люди — могут, чего доброго, обнаружиться в них, когда каждому из них стукнет уже и двадцать, и тридцать, и сорок…