Дурость?
Или мерзкие гнусные понты? Да кто ж его знает? Но Лес поделился сведениями.
Не с Таней, нет. Таня была еще маленькой, и не могла увидеть все то же, что и Лея. А именно — начало пожара.
Компанию молодых ребят, которые жарили шашлычки, купались в лесной речке, употребляли к пиву симпатичных девушек во всех позах…
А заодно — загадили всю поляну. Закидали все мусором.
И не затоптали за собой костер. Так, пописали в него перед тем, как уехать. И не обратили даже внимания, что угли-то остались горячими. И — не просто горячими.
Порыв ветра, неудачно упавшая ветка… много ли надо, чтобы случилась беда?
Мало, очень мало.
Салея видела этих существ так ясно, словно присутствовала при несчастном случае. И собиралась как следует поквитаться.
За что?
А за все!
Случайность? Бывает? Надо понять и простить? Увы, ярость застилала глаза дриады кровавой пеленой, туманила разум, толкала на безрассудные поступки. Та самая ярость, с которой она вонзила стекло в шею охранника. Ярость Дубовой Короны.
Кто сказал, что Лес — милосерден?
Может, Таня смогла бы помочь, но она спала. А Лея…
Лея не выдержала. Коснулась уха Хранителя, попросила поберечь сестру — и встала на лесную тропу.
Она знала, откуда приехали эти, с позволения сказать, люди. И где они отдыхают.
И даже — что сейчас делают. Может, если бы не это, она бы и стерпела. Попробовала хотя бы. Ладно… ограничилась обычной трепкой. Но парни сами на себя накликали беду.
* * *
Электросачок.
Удочка — это для лохов. Сеть — тяжелая, неудобная, да и навык нужен, чтобы ей работать. Это в книжках красиво пишется — и закинул он в море невод. А кто хоть раз этот невод из воды тянул…
Ох, нелегкая это работа.
Динамит?
Тоже неплохо бы, но вот беда! На коленке его не сделать без риска для этой самой коленки. И в магазине как-то прикупить сложно.
Совершенно у нас полиция не понимает человеческих нужд.
А уж как их не понимает лесничество! Не успеешь в воду динамитика бухнуть — найдут и такого навешают… вплоть до терроризма.
Как тут быть?
А вот!
Берется электросачок — и всплывает рыба в радиусе удара током. Вода-то в озере не дистиллированная. Ток проводит. Собирай тем же сачком, да и хвастайся.
А что потом озеро как отравленное, что дохлая рыба на дно опускается, что природа гибнет…
Это — тоже для лохов возражения!
Реальные пацаны понимают, что планета большая, на их век хватит. А потом — хоть оно травой порасти!
Компания из четырех молодых людей все понимала реально и конкретно. Сейчас они расположились у озера, попивали водочку, поглядывали на дом, в котором занимались их «уловом» две девушки облегченной морали, разговаривали о важном — телки, машины, бабки…
А куда спешить?
Сначала водочка, потом рыбка, потом девочки…
Они на заимке уже неделю отдыхали, и собирались продолжать в том же духе. Главное, чтобы водочки хватило.
Пьяному за руль нельзя? Это вам, лохам, нельзя, а реальным пацанам — можно!
Чего они точно не ожидали — это появления на берегу озера невысокой девушки. Почти девочки. С зелеными волосами.
Только вот ни у кого язык не повернулся пошло приколоться, или отпустить шуточку «ниже пояса». Куда там!
Салея выглядела так, что хотелось визжать и бежать. Зеленые глаза горят яростными огнями, волосы, не связанные никакими резинками и завязочками, шевелятся без всякого ветра, словно живые змеи, и становиться неважен рост, неинтересен возраст…
Как-то сразу доходит, что вот эта девушка тебя в тонкий пласт раскатает, одним только пальчиком.
— Эээээ… — глубокомысленно вякнул один из парней.
Им бы визжать, бежать… авось, Салея и не стала бы за ними гоняться. Но — не успели.
Просто не сообразили. Затуманенные алкоголем мозги не были способны генерировать какие-то импульсы кроме мычательных и плевательных. За что и поплатились. В ту же секунду.
Салея вскинула руку — и Лес вокруг парней ожил.
Взметнулись вверх травы и корни деревьев, оплели, притянули к земле, заткнули рты…
Сдвинулись сами деревья, закрывая всю компанию от посторонних глаз.
А крики и вопли… какие тут крики? Когда рот — и открыть-то не получается. Трава его забивает, душит, давит… не вырвешься, не крикнешь, не вымолишь милосердия. Да Салея и не сбиралась никого прощать.
Ей хватило одного движения даже не рукой — ресницами, чтобы водоросли выползли из воды, словно длинные склизкие змеи, обхватили поверженных врагов за ноги — и потянули в воду. Медленно и неотвратимо.
Вот вода дошла до колен, до пояса, вот она уже заливается в разинутые рты, в широко распахнутые от ужаса глаза, вот тела под водой перестают шевелиться…
Салея снова повела рукой, отпуская растения на свои места. Пусть живут, как им и положено. Посмотрела на озеро, на дом, в котором ощущалась жизнь, но… непричастная к происходящему.
Невиновная.
А если так — и забирать ее не стоит. Ни к чему. И чужого внимания она не ощущала.
Пусть живут.
Салея развернулась — и отправилась обратно. Туда, где мирным сном, на спине Хранителя, спала Таня. Дриада ничего не расскажет сестре, ни к чему. Таня будет переживать, нервничать.
А сама Салея ощущала себя намного лучше. И понимала, что происходит.
Если она не умрет, она превратится в Хранителя. Только не такого, как медведь, нет…
Безумного, страшного, нападающего на каждого, кто причинит хоть малейшее зло Лесу… нет, такого она для себя не хочет. И вспышки ярости все сильнее, и бороться с ними уже не хочется.
Иногда смерть — это лучший выход.
* * *
Когда спустя час, поджарившие рыбку девушки соизволили выглянуть наружу, они были весьма и весьма удивлены. Нигде не было и следа парней.
Костерок был, сачок валялся, водка, закуска, стопки…
Все на месте, а ребят нет.
Поиск и крики результатов не дали, потом уже более сообразительная догадалась заглянуть в воду. Побелела, позвала подругу… та прибежала и завизжала. И было отчего. Утопленники — зрелище не для слабохарактерных и тонких натур.
Вытаскивать они никого не стали. Вместо этого прыгнули за руль машины и помчались в город. Подальше от места происшествия. А кого еще могут сделать крайними?
Было шесть человек, четверо умерли, двое осталось… кто виноват?
То-то и оно.
И доказывай потом в полиции, что ты ни при чем! И как тут докажешь?
Впрочем, забрать все свои вещи и вообще все ценное, стереть отпечатки пальцев и бросить машину с открытой дверцей там, где не было камер, девушки догадались. И алиби себе обеспечить постарались.
Авось и пронесет?
Вдруг им повезет?
Как-нибудь да обойдется.
* * *
— Пап, мам, привет…
— Русик, — мама просияла и поцеловала Руслана в щеку. Сама встала, поцеловала, и никакой одышки. И никаких болей.
И улыбка…
Вот оно — счастье!
Руслан обнял маму за плечи и поцеловал в ответ.
— Как самочувствие?
— Восхитительно! Как учеба?
— Нормально, мам. Все пучком.
— Как девочки? Как Танечка, Лея?
— Отлично. Грызут гранит науки.
— Может, пригласишь их к нам на выходные? Шашлыки пожарим, отдохнем… я буду рада пообщаться и с ними, и с Таниной бабушкой? Русик?
— Присоединяюсь, — кивнул Даниил Русланович в ответ на вопросительный взгляд сына. — Приглашай, если захотят прийти. Буду только рад. Кстати, тебе никто из девушек не нравится?
Руслан пожал плечами.
— Я как-то не думал. А что?
— Если понравится, я тоже против не буду. Девчонки хорошие, это сейчас редкость.
— Пап, я…
— Рус, я все понимаю. И не до того было, и Таня не из тех девушек, что умеют себя показать, и Салея недавно в России. Но ты к ним все равно приглядись. Умная жена — великое благо. А в данном случае свекровь будет заранее счастлива такой невестке.
Руслан хмыкнул.
