– Какая ты забавная! ― треплю по голове. Поднимаюсь, не отводя взгляда от собаки.

Они уходят.

Уединение от остального мира возвращается и наваливается упоминанием об словах, сказанные незнакомкой. Кесси всегда лезет к молодым парам, начинает кружиться вокруг них. Но мы не пара.

– Ты работаешь…генеральным директором, ― кое-как вспоминаю проскальзывающую информацию при разговоре с методистом. ― Тебе нравится это дело?

– Для материального ценза ― вполне.

– А кто ты по профессии?

– Графический дизайнер, ― бросает изучающий взгляд.

– Ого, ты умеешь рисовать. Странно видеть мужчин, которые этим занимаются.

– Почему же? ― нахохливается, хотя в нем читается заинтересованность.

Выходим на средину сквера; вместо разбитых палисадников, спрятанные под снегом, вытягивается сверкающая разными огоньками плоская елка. Вокруг такие же переплетенные веретеном огоньков объемные шары.

– Большую часть я видела девушек с карандашами, кисточками, испачканными руками в краске, ― делаю большие глаза и нервно стискиваю зубы. ― До мужчин дело не дошло. У всех всегда руки в выпирающих венах, с дорогими часами или чистые, продезинфицированные водкой несколько раз. Рисование не делится по гендерному признаку, в курсе, но…видеть мужчин при творческом процессе ― уникальная вещь. Один философ как-то сказал, художники-мужчины с помощью кисти ищут новые стили. Думаю, он подразумевал, что они открыты для мира только в своих рисунках.

– Мои работы всего лишь основаны на детальной постройке схемы какого-то объекта. По большей мере, машины.

– Но ты же умеешь рисовать и другое?

Мы обходим гирлянды. Свет от них падает на профиль лица Семена, озаряет сердитость и неверие, уступая светлой безмятежности. Оказалось, его можно выдержать, с ним общение не загоняет в угол шаблона, по которому привыкли знакомиться современная молодежь.

– Умею. Портреты, натюрморты, графика. Только я так давно к этому не притрагивался, ― усмехается, остановившись. Повторяю за ним. ― Тогда чем же отличаются художники-девушки?

– Девушки романтизируют рисунки, придают эстетику, для того чтобы выглядело броско и одновременно испещряло эмоциями. ― Замолкаю и продолжаю, переведя дыхание: ― Всегда мечтала научиться рисовать. Видимо, мой талант это с детьми.

Потираю руки, передергиваюсь от пробирающегося скользкого ветра под подол пальто и замираю, как только большие ладони перехватывают мои. Он накрывает, согревает жаром, исходящий от его тела. Перехватывает дыхание, потому что этот жест говорит о многом, чего я не стану замечать.

– Ты вся замерзла.

– Есть немного, – с трудом призналась и попыталась выдернуть руки. Такова близость не устраивала мои обострившиеся нервы. На близком расстоянии он до одури казался вылепленным Аресом9, само собой, без каких-либо военных доспехов. Но саморазрушительная красота в облике резко вырезанных черт лица купало в лучах вдруг возникшего солнца.

Внутри куда-то вниз что-то упало, выбившись из строя.

– Именно сейчас ты очень похожа на Снежную Королеву, – вдруг зашептал Семен, чем притянул подспудной ниткой ближе к себе. – Я хочу тебя нарисовать.

– Меня? ― переспрашиваю, ошеломленная заявлением.

Кивает.

– Зач-чем? ― Голос предательски стрекочет.

– Хочу вспомнить, какого рисовать, вдохновившись кем-то. ― Я вижу, что он хотел сказать совсем иное. ― Ты не против?

– Семен…

– Ты впервые меня назвала по имени. Не считаешь ли, Снежная Королева, что это прогресс?

Завуалированные теплом сигналы КРАСНОЙ лампочки пробиваются сквозь невидимую стену, дабы предупредить о надвигающейся бури.

– Ну, так что, согласна?

Кончик носа Семена стал еще краснее, похожим на клоунский, только заостренный, щеки приобрели румяна, добавляя живости лицу.

– Надеюсь, полуобнаженки не будет, ― шучу я.

– Всего лишь портрет.

Снежинка оседают на ресницы и моментально тают.

– Ты счастлива в браке?

Моргаю. Затем хмурюсь.

– Счастлива.

– В тебе не пестрит яркость.

– Зачем показывать то, что принадлежит мне?

Семен отводит взгляд в сторону, вглядываясь в пространство между деревьями.

– Рядом с мужем ты не такая. Не настоящая. Почему ты скрываешь свой хаос за обманчивостью?

– Я просто дорожу своей семьей. И готова стать другой ради них, – твердо заканчиваю, не желая бередить старые раны.

Решаю продолжить ходьбу, только рука, схватившая меня за локоть, останавливает и заставляет сверкнуть взглядом на Лазарева.

– Ты огораживаешься колами от внешнего мира… – задумчиво тянет и делает опасный шаг ко мне. Спокойно, Катя. – Вот что бросается в первую очередь в глаз. При этом ты стараешься подстраиваться под других… Так это не работает.

Я отшатываюсь, преисполненная злостью. Я не спрашивала его совета и уж тем более не просила лезть в мою шкуру.

– Мне надо идти, – бросаю прежде, чем даю ему сказать что-то еще.

– Подожди! – Выставляет руки передо мной, преграждая путь. – Я только хотел…

– Тебя не касается то, что было со мной. Какого мне было жить в тех условиях, когда ты реально выживаешь.

– То, что было в прошлом не должно тебя пугать в настоящем, Катя. Тебе не зачем на других срываться, делая из них воплощением зла. Я в твоих глазах монстр?

– Что ты хочешь от меня? – сталь сквозит в моем голосе.

Его глаза бегают по моему лицу, по-новому темнеют и кристаллизуются. Холод в очередной раз пробирается под кожу и заполоняет естество. С самого начала не стоило идти на встречу. Я чувствую, что ничего хорошего из этого не выйдет и лучше прекратить это немедленно, нежели он проникнет в меня окончательно.

– Ты не ответила на мой вопрос, – медленно сетует, возвышаясь надо мной. Пульс скачет от близкого присутствия незнакомца. – Почему ты отталкиваешь людей?

Молчу. А через секунду разворачиваюсь и просто ухожу. Я не трусиха. Я не позволю ему пробраться под мою кожу. Приоткрываю рот, делаю глубокий вздох, вот только не усмиряет штиль в груди, скапливающийся в банке, которая в скором может расколоться.

Прислушиваюсь тем временем к звукам, но приближение Семена не улавливаю. Он не пошел за мной. И к лучшему. Еще бы немного, между нами мог бы случиться неопровержимый удар, и время вспять повернуть не вышло. Переспать с мужчиной – устоявшаяся вещь в физическом плане, но, если он забирается в тебя без остатка – жди того, что не сможешь избавиться от преследующей лихорадки, потому что это хуже ангины.

Поворачиваю непроизвольно назад голову, встречаюсь с раскосыми узкими глазами, и деревенею, уловив намек, играющий на губах. Я не сбегу от него. Куда бы не пошла, он везде будет.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.