– Добрый день, Нина Александровна, ― здороваюсь с методистом, которая в этот момент разговаривает с кем-то бурно по телефону и рукой просит присесть напротив нее.

Старшего воспитателя нет на месте. Прекрасно. Эта дамочка проработала в детском саду тридцать лет, а мнит себя царицей, гоняя нас на прогулки, как собак. Сама-то, со слов девчонок, когда еще была воспитателем обычным, ходила в короткой юбчонке, пальтишке и сапогах на мороз на двадцать минут. А мы должны раньше положенного времени пулей полететь гулять с детьми. Не видела она в своей жизни порядочности. Да какое там, ― дракониха.

– Я все передала бухгалтерии, с нее и спрашивайте. Заведующей нет на месте. У нее отпуск. Извините, у меня важное совещание начинается, перезвоню.

И вешает трубку с грохотом, заставляя меня подпрыгнуть на стуле. Женщина с рыжей коротко стриженной прической обращает на меня внимание, полностью исключив недавнюю беседу. Поправляет прическу, снимает невидимые пылинки со своего темно-зеленого пиджака и смотрит в упор.

– Работается хорошо? ― Я, признаюсь, удивилась. Это точно Нина Александровна?

– Х-хорошо, ― слегка запнулась, не веря в услышанное.

– Обстановка в группе не исчерпывает дружелюбность?

– Нет.

– Родители не жалуются?

– Нет.

– Хорошо.

Хорошо. Но для меня не отвечает на множество возникших необычных вопросов.

– Я принесла вам табель. Тут все родители отметились, что до конца декабря будут ходить.

– Хорошая работа, Катенька, ― прозвучало немного с раздражением.

Она забирает протянутый документ и откладывает с небрежностью в сторону, затем складывает руки перед собой, обескураживая меня еще сильнее. Да что с ней такое сегодня? Я думала, конец света будет, все, меня уволят, а тут…

– С января после зимних каникул в вашу группу придет еще один ребенок. Вас же двадцать четыре? ― Киваю головой и собираюсь добавить, только она не дает: ― Она была на домашнем обучении и мало знает, что такое коллектив, как с ним работать, самое главное, действовать в нем. Ее родители убеждают нас, что развита она как средняя группа, хотя мыслит уже намного дальше. Поэтому хочу убедиться прежде, чем отправить к вам, что обстановка для адаптации будет подготовлена.

– Ох…

Еще один воспитанник. Слава богу, у меня не более двадцати пяти (выше нормы), как у Алины. Не представляю ее нервы, ведь она только-только окончила колледж.

– Конечно…

– Еще не все. Вот социальный паспорт ребенка. Родители также ее записали в некоторые кружки, список дам позже. Проблемы с едой у нее нет, вещи личные принесут в следующем году, а все остальные мелкие бумажки подпишут тогда же.

– Вы меня…удивили.

– Я сама не пребываю в благоприятном расположении духа, но надеюсь на вас, как на квалифицированного работника, все должно быть лучшего разряда. Мама у девочки работает в налоговой службе, а папа ― в новом автомобильном салоне «Korolew Grow». Не хотелось бы слушать от них жалобы, видите ли, их дочку в первый же день обидели или заставили есть. Думаю, вы понимаете?

Я готова была побелеть. О боже, еще как я понимаю эти сранные намеки. А так же понимаю, как она любит запугивать каждого воспитателя, если на носу появляются крупные люди. Сама я терпеть их не могу, кроме детей.

– Угу, ― киваю несколько раз, словно болванчик.

– Отлично. Я вызывала вас только для этого. У вас же нет ко мне никаких вопросов? ― законченная ведьма хищно ухмыльнулась, когда увидела, как напряженно я отмахиваюсь от нее. Черт с два тебе получится меня запугать! ― Тогда можете быть свободны!

Поднимаюсь с места, уверенно двигаюсь к двери и быстро за ней исчезаю. Уже в коридоре выдыхаю, отмечая, что не дышала все это время у нее в кабинете. Отправляться туда ― пройтись по минному полю. Боже. Люди дуреют от своей власти, мнят себя пупом земли, раскидывая ультиматумы на каждого мелкого работника.

Раздраженная и уставшая плетусь обратно в группу.

Меньше всего мне хотелось принимать нового ребенка, который может внести некий вздор в детском коллективе. Очередная адаптация, работа по поведению и взаимодействию с другими, помощь в раскрытии своего «я». Надеюсь, с девочкой никаких трудностей не будет.

― Артурик, давай быстрее! Мы же и так опаздываем! ― встревожено бухчу, тяжело дыша.

Снегопад был всю ночь. Крайне сложно передвигаться по снегу, потому что не видишь куда ступаешь, расчищаешь сапогами дорожку, которая не принесет пользу никому другому. Дубак стоит неимоверный. На улице от силы двадцать градусов, а по ощущениям все пятьдесят! Почему именно в день утренника все идет через одно место? Я проспала на работу, пролила на себя кофе, меня успели отсчитать за драку во время прогулки, теперь вот долго собирала сына и потеряла счет времени, ведь часы решили на полчаса позже перестроиться! Дурдом.

Благо, наш дом практически рядом с детским садом, так что про запас еще имеется.

– А п-па-па придет? ― в который раз повторяет свой вопрос сын, семеня за мной, как мышка за слоном. Я, правда, себя сейчас сравнила со слоном?

– Придет. Зачем же он тогда покупал тебе тот костюм? Хочет посмотреть, какой ты будешь красавец. Как все девочки будут бегать за своим спасителем.

На секунду поворачиваю голову, чтобы украдкой улыбнуться ему, и тут же жалею об этом. Колеса машины жалобно заскрипели на снегу, фары засветили в лицо, а я, спрятав ребенка за спину, замерла на месте. Белая машина остановилась прямо перед моим носом. Нас разделяли ничтожные сантиметры; схватилась за грудь в районе сердца и успокаивающе сделала медленные вдохи. Черт, этот остолоп не видит, что ли?

Дверь с водительского места отворилась, затем захлопнулась, а через мгновение в районе видимости появился высокий мужчина с расстегнутым пальто и наспех повязанным шарфом. Мои глаза беззастенчиво заскользили по выстроившейся горе мышц, спрятанные под слоем одежды, отмечая, какие огромные у него руки и как он ими работает. Подняла взгляд и, очертив острый волевой подбородок, выразительную челюсть, сжатые губы, ровный нос, поймала безразличный взгляд с крапинкой злости. Взлохмаченные волосы ниспадали ему на брови, акцентируя зрачки цвета топаза, в которых тонул цвет и обрушивался перелив радуги.

В животе стрельнуло, стоило мужчине прищуриться и недоверчиво оглядеть меня с ног до головы. Какое-то странное ощущение… От него исходит магнетическое поле, не способное держать мои мысли в узде. Решительный, стойкий и такой огромный. От него невозможно было отвести глаза, словно специально заманивал туда, кто ввелся безоговорочно.

Катя, прекрати на него пялиться. Я втянула носом воздух и вновь почувствовала, как меня наполняет прилив энергии. Да что со мной такое?

– Вы в порядке? ― с низким посадом тембра заговорил он, делая шаг ко мне.

Я недовольно сделала несколько шагов вперед. Фары били прямо по глазам, вынуждая щуриться, но я покорно стояла посередине дороги. Люди с интересом смотрели в нашу сторону, думая, что за ненормальная мешает мужику выехать.

– В порядке ли я? ― возмущенно переспросила. Скрестила руки на груди. ― Я только что не оказалась под колесами этой колымаги, за которой сидели вы.

– Я вас не заметил, мисс.

– Как можно было не заметить?! – раздражение росло во мне.

Наши глаза встретились. Безмолвное препирательство электризовалось.

– К тому же вы сами неохотно смотрели по сторонам. ― Отлично, теперь будем переводить стрелки. Я выгнула скептически бровь, мужчина развел руками. ― Так что не я один виноват в случившемся?

– Вы обвиняете меня в моей рассеянности?

– Я не собирался вас обвинять, ― приподнял руки. Мужчина слабо улыбнулся, сделав шаг ко мне. Меня своей очаровательностью не подкупишь. ― Просто исхожу из нашей ситуации по справедливости. Здесь есть палка с двумя концами.

– Вы чуть меня и моего ребенка не задавили!

– Вы сами бросились под колеса. У меня имеется регистратор, – указал позади себя. Я приметила сквозь промерзшее стекло небольшое серое пятно. – Там видно, как вы внимательны.