Помещение словно застыло, в ожидании своей хозяйки, обладающей магическим даром. Но мы с патрульным знали, она больше не придёт, и не вознесёт свои руки над хрустальным шаром, в попытке что-то разузнать у душ усопших людей.

Вот только магия рабочее место медиума не оставила, в отличие от самой хозяйки помещения. Из-за чего волосы на руках встали дыбом, а зыбкие мурашки пронесли мороз по коже.

- Что-то чувствуешь!? – Полюбопытствовал парень, взглянув на меня.

- Печаль!?

А чего он ещё ожидал, когда предложил привести меня сюда!? В место, где погибла моя тётя, кровиночка, которая оберегала меня, и заменила мать. С самого детства, Малия хотела, чтобы я знала о своей матери, чтобы память о ней не угасла. Поэтому настояла, чтобы я её кликала тётей, как оно есть на самом деле. Внутри мне не чувствовалось обиды на неё, лишь благодарность и понимание окутывало нутро в такие моменты. Лишь потом, когда повзрослела, осознала, что не я одна кого-то лишилась, а Малия тоже. Для неё моя мать была старшей сестрой. Мудрой, совестной, умной, совершенной и очень доброй.

Тётя часто рассказывала истории: о маме, о их совместном детстве, как они по-сестрински спорили по пустякам и дразнили друг друга. Как они обижались, а затем смиренно со слезами на глазах мирились, сцепив свои мизинцы. Как учили друг друга своими премудростями или же обменивались заклинаниями, найденными в старых потрёпанных книгах. Последние искали в библиотеках, и радовались как дети, когда находили что-то эдакое. Конечно, в библиотеках хранятся множество экземпляров, но поистине винтажные книги редко сохраняются или же общественно доступны, поэтому их нахождение воспринималось как чудо.

Рассказы Малии заменяли сказки, которые обычно ведают детям перед сном. Они были прекрасны, и являются лучшими моментами моего детства. А может даже лучшими мгновениями всей моей жизни. Я по сей день вспоминаю эти тёплые домашние вечера, когда мы лежали на одной кровати, с выключенным светом, и тётя тихонько шептала свои воспоминания прошедших лет.

Мне нравилось, как Малия говорила о маме. Каждый раз, когда она упоминала о ней, на её устах играла ласковая и порой слегка уловимая улыбка. В такие минуты глаза рассказчицы наполнялись призраками прошлого, и она словно погружалась в приятную ностальгию.

Хотелось бы, чтобы у меня имелись хоть какие-то воспоминания о матери, кроме истории о ней. Но теперь даже тёти нет, чтобы рассказать…

- Прости, я думал, что ты что-то почувствуешь или увидишь…

Я промолчала, и прошла дальше, вглубь комнаты, в сторону книжного стеллажа.

Всё было как обычно, все предметы на своих местах. Ничего необычного, что могло привлечь внимание. По крайне мере моё. Я не сыщик уж точно. Это работа моего отца, а не моя… Сейчас же он лежит в больнице, потому что в него стреляли. Во что до сих пор, кстати говоря, поверить не могу. Мне хотелось помочь ему и Фреду, но никак не могла это сделать. Ведь я лишь девчонка, которая ни в расследованиях, ни в магии, ничего не смыслит.

Рядом стоящему парню требуется поумерить свой пыл. Но, думаю, он и так понял, что достаточно сильно переоценил мои способности, которых на деле вовсе нет. С чего он вообще взял, что у меня получится? Странный парень.

Голова всё больше начинала болеть, из-за чего захотелось покинуть душное помещение, и выйти на свежий весенний воздух, чтобы проветриться и вздохнуть полной грудью.

- Посмотри сюда, помниться ты говорила, что мисс Гвинелли приснились четыре карты таро, вот она Смерть, какие ещё три!? – Уточнил парень, надевая перчатки, чтобы взять в руку улику.

Я не была шокирована от увиденного. На столе покоились те же карты таро, что и увидела в своём сновидении тётя. Луна, Башня, Девятка мечей и Смерть. Они все здесь.

- Да это они. Именно эти карты таро видела Малия. – Ответила на так сильно волнующий вопрос Фреда. Тот расширил глаза в изумлении.

- Значит, она предвидела свою смерть!? Феноменально! – Взволнованно вспыхнул патрульный.

Что с того!? Тётю не вернуть… Этот расклад таро ничего не даёт.

- Раскрытие тайны приведёт к моменту, что словно гром среди ясного неба принесёт сомнение и бессонницу. Но при этом, насколько бы ни были все эти события шокирующими или нежеланными, жизнь изменится в лучшую сторону…

- О чём ты говоришь!? – Недоумевающе посмотрел на меня Фред.

- Значение разложенных карт поочерёдно. Я, конечно, не специалист, но приблизительно так оно и есть.

- Да!? Интересно… Нужно подумать…

Брови парня сложились, поэтому образовалась меж ними глубокая морщинка. Когда патрульный хмурился вот так, обычно что-то усиленно обдумывал, из-за чего начинал выглядеть гораздо старше своих лет. Мудрее, умнее и даже мужественнее на вид.

- Голова болит…

- Да, у меня тоже…

Боль всё усиливалась, из-за чего думать уже не могла. В затылке словно образовалось множество маленьких иголок, которые беспрерывно пульсировали. Карта Смерти упала из моих рук, которые тоже были облачены в одноразовые резиновые перчатки. Я не помнила, когда их надевала, и когда взяла в руку карту, но и сейчас это вовсе не имело значения. Потому что перед глазами поплыло.

- Роза, что такое!? Тебе плохо!? – Запаниковал парень, когда подхватил меня под руки.

- Голова…

- Боже… Боже… Что же я наделал!? Я не должен был тебя сюда приводить! – Не переставал причитать Фред, пока выводил меня из квартиры.

Не знаю сколько времени я просидела на ступеньках, под вывеской с яркими фиолетовыми буквами, гласящими: «Загляни в гости к Гвинелли».

Что на меня нашло!?Обычно, я не склонна к внезапным приступам мигрени. Лишь изредка мучила лёгкая головная боль, за исключением последних недель, когда я беспрерывно горевала за Малией.

После кончины родной тёти, я стала более ранимой, подверженной печали, угнетению и злости… Грусть и тоска стали теперь частичкой меня. Случившееся изменило меня, глаза часто останавливались на одной точке, не отрываясь от неё, будто в ней есть что-то притягательное. В такие моменты в голове становится пусто, словно тебя ничего не волнует. А быть может мир вовсе, исчезает. Но это лишь дымка. Поскольку это признак пустоты, развивающейся в глубине израненной смертью Малии души…

Я была так сосредоточена своими мыслями, что совсем не заметила, как патрульный сел около меня, и нежно коснулся спины. Такое невинное действие утешало, казалось, даже, забирало остатки до сих пор ноющей от боли головы. Тёплая ладонь кружила по кругу. Тело будто наполнилось энергией, что помогло оторвать свой взгляд от серого и блестящего от яркого света асфальта, и устремить его к Фреду. Подняв голову вверх, глаза тут же ослепило полуденным солнцем, пробивающемся сквозь цветущие ветви вишневого дерева, с бледно-розовыми крохотными лепестками, которые плавно витали в воздухе. Ветер был слабым, не навязчивым, поэтому весенние хлопья медленно, вращаясь и извиваясь направлялись к земле.

Прекрасный вид…

- Как ты!? – Обеспокоенно спросил Фред, поглаживая мою спину. – Ещё плохо!?

- Уже легче…

- Прости меня, я не подумал, что так может случиться… - Взмолился парень.

- Да и как ты мог!?

Я недоумевала. Почему Фред так отчаянно внушает себе, что вина моей головной боли в нём!? И заодно хочет это внушить и мне тоже.

- Твоя головная боль… Ты всё-таки почувствовала её…

- Да, почувствовала, и твоей вины в этом нет, Фред! – Рассердилась на патрульного.

- Ты не понимаешь… Именно так она погибла!

На глаза навернулись горестный поток слёз. Я знала этот факт, так почему так больно это осознавать?

За что убили Малию!? Почему с ней так поступили!? Она же этого не заслужила. Она была замечательным, добрым и сострадательным человеком.

Черепно-мозговая травма, она не могла выжить после такого сильного удара в затылок… Наверняка это был мужчина… Разве женщина может приложить такую силу!?