Санька несколько раз пыталась прервать монолог мужа, возмущённо набирала воздух и выдыхала.

Наконец вставила:

– Вот вы какие! Лишь бы женщин завиноватить! Мужик напортачил, а виновата жена. Здорово! Логика убойная. Или ты тоже подгулять собрался, а потом скажешь: «Извини, дорогая, я же не виноват, что вокруг так много баб свободных ходит!».

Добродушие Сашки не позволило распалиться ссоре.

Он притянул сопротивляющуюся жену, поцеловал в висок и рассмеялся:

– Ты – моя! И я твой! Куда я от тебя денусь?

Санька нежно провела рукой по спине мужа и сказала:

– Поехали за Данькой, а то я уже по нему соскучилась.

Как Ксюша не старалась – глаз сомкнуть больше не смогла. Лезли в голову всякие воспоминания: как молоды они были, как вместе все дружили, как по парам потом разошлись, как семьями встретились и сошлись. Прежде приятные моменты жизни на сей раз вспоминались с оттенком горечи, словно что-то говорило внутри, что как прежде уже не будет.

Когда первые проблески света стали пробиваться сквозь щель между портьерами, Ксюша встала и отправилась на кухню – пора встречать мужа с затянувшейся вечерники. Ещё вчера Ромка ей позвонил и сквозь весёлый шум застолья заплетающимся языком сообщил, что с утра надо ехать в отдалённый район – горит контракт, и ему, конечно, требуется его срочно тушить. Ну раз надо, значит, надо. Ксения только посоветовала ради такого случая не налегать на спиртное. Роман моментально согласился, что-то там причмокнул и отключился. Это был их последний разговор. Она не имела привычки, как большинство жён, без конца названивать мужу, интересуясь, когда же наконец его личность соизволит оказаться дома. Её Ромчик – мальчик взрослый, сам способен отвечать за свои поступки. Хотя, конечно, она и предпочла бы, чтобы его тело сейчас лежало рядом с ней на постели. Так спокойнее.

Вскоре раздался скрип замка, и на пороге квартиры возник её муж. Ксения с удовлетворением отметила, что у Романа не столь помятый вид, какой бывает после вечерних обильных возлияний. Она ожидала худшего.

– Привет, жена! – привычно сказал он.

Привычно чмокнул в щёку. И привычно попёрся на кухню, привычно скидывая по дороге обувь и одежду.

Она, привычно подбирая на ходу вещи, привычно преградила ему дорогу, собираясь отправить благоверного в душ, и уже открыла рот, но осеклась.

Ба-а, да он в глаза не смотрит! Как Ксюша не пыталась залезть в сознание мужу через глаза – ничего не выходило. Рома усиленно прятал взгляд, словно был в чем-то виновен.

– Я, пожалуй, душ приму, – сообщил неестественно деревянным голосом Ромка и быстро, едва ли не побежал в туалетную комнату, оставив жену в недоумённо-задумчивом состоянии.

– Папа! Папа пришёл! – Маша-Маняша, ранняя пташка, выбежала из детской, раскинув руки. И замерла растерянно. – А где папа?

– Я здесь, моя принцесса! – Ромка с полотенцем на голове вышел из ванной и подхватил дочку, стоявшую к нему спиной с распростёртыми в стороны руками.

Как судорожно он прижимал Машу! Как покрывал поцелуями её лицо! Да так прощаются или встречаются после долгой разлуки! А Рома прижимал к себе малышку и за дочь, и за жену, к которой он боялся теперь приблизиться, боялся телесного контакта, считая, что выдаст себя, что Ксюша обо всем догадается.

А она догадалась! Не обо всем, конечно, детали и неважны были. Просто она интуитивно поняла, что в минувшую ночь случилось нечто необратимое и что как раньше уже никогда не будет. Особенно Ксюша укрепилась в этой мысли, когда, упросив мужа прилечь – вздремнуть перед дорогой на пару часов, прилегла рядом с ним. Ромкина спина как-то напряглась, и он непроизвольно отодвинулся от неё. Вроде бы ничего особенного, но всё-таки в этом что-то есть.

Проводив мужа, Ксюша взяла телефон и, посмотрев на него несколько секунд, положила на место – аппарат жёг ей руку. Потом опять взяла… и снова положила.

Наконец решилась, надо же было узнать, где ночевал Ромка: у Саньков или нет.

Телефон сразу же отозвался, как будто на том конце ждали звонка:

– Привет, Ксюша!

– Санёк, привет! Как вы после вчерашнего, отходите?

– Всё нормально, живы-здоровы!

Ксюша отметила, что про Рому Санька не спросила в ответ.

Сказала сама:

– А мой утром уже заявился. И не сказать, чтобы сильно пьяный. И уже на работу укатил.

– Да и мы тоже в дороге, – сообщила Санька. – На дачу едем. Там Сашкины родители с Данькой отдыхают.

И снова ничего непонятно. С одной стороны, если Саньки тоже на машине едут, значит, не очень-то они вчера с водочкой перебрали. С другой стороны – опять про Ромку ни полслова, словно заговор молчания какой-то.

– Поклон от меня Степанвасиличу и Верванне. И Данилу поцелуйте за меня, он у вас чудный мальчик.

– Спасибо! – засмеялись в трубке, и это немого разрядило ситуацию. – Ты Даню давно видела? Он в отца – скоро под два метра вымахает. Парня в краску вгоню, если поцелуи от чужих тёть предавать буду.

– То от чужих! А я же крёстная!

В общем, после разговора с Санькой сомнения не развеялись, а только усугубились. К тому же раньше Санька всякий раз настойчиво предлагала Ксюше повидаться, а сейчас промолчала. Лене звонить Ксюша не стала: Ленок – девушка свободная, наверняка дрыхнет ещё. Да и хватит уже. Ей и так претило окольными путями выведывать, где Ромка провёл ночь, как-то это недостойно.

А вечером Ромка приехал возбуждённый, радостный. Всё у него получилось на работе. Привёз жене изящный букет цветов, а детям подарки. Перед сном долго играл с Манечкой. И Ксюша совсем было успокоилась, недавнее поведение мужа и непонятки связала с проблемами на работе. Но во время вечерних ласк, поглаживая мужа, обнаружила у него на темечке большую шишку. Когда поинтересовалась историей происхождения травмы, Рома деланно засмеялся и сказал, что потерял ориентацию в пространстве и встретился со шкафом у Саньки на днюхе. И опять в словах мужа Ксюша почувствовала фальшь.

Со временем всё успокоилось, но не забылось. Какое-то странное напряжение пролегло межу супругами. Вроде бы всё в порядке, а что-то не то. И преувеличенное внимание мужа к себе, к семье, и чрезмерную ласку она тоже относила к этим странностям. Спросить в открытую мужа и подруг Ксения почему-то забоялась – впервые в жизни не захотела узнать правду. Словно чувствовала: если узнает – не сможет жить с Ромкой дальше. И, как стало казаться Ксюше, подруги её начали избегать. Ленок вообще всё время находила какие-то причины, срочные дела, куда-то всё время спешила. А с Санькой у Ксюши возникла некоторая недоговорённость: словно подруга вроде ждёт от неё вопроса и одновременно не хочет на него отвечать.

Шло время, а пропасть недосказанности, недоговорённости и недоверия пролегала между ними всеми глубже и глубже.

Так получилось, что встретиться вместе, старой компанией, друзьям удалось лишь на 8 Марта. Новый год друзья встретили порознь: свои семьи, свои дела, свои планы. Саньки вместе с Данькой уезжали в деревню. Пару лет назад родители Саньки, устав от городской суеты, внезапно решили заделаться дауншифтерами, продали свою трёхкомнатную квартиру и переехали жить в село на берегу Волги. Вот теперь и разрывайся между дачей под городом и домиком в деревне. Ленок, прихватив отпрысков, повезла свой класс в Абхазию на экскурсию. Ну а Ромке от благодарного клиента перепала путёвка на Байкал. Быстро сдав Машу на руки обеим бабушкам (Кирилл ещё раньше уехал в спортивный лагерь), Ромка, взяв в охапку домоседку Ксюшу, махнул с ней смотреть красоты самого глубокого озера в мире. На 23 Февраля мужики вырвались на зимнюю рыбалку, девочки же оставались дома. А вот в Международный женский день, бросив свои дела, все очутились у Саньков на даче.