Лео. Полагаю, могли бы. Но не сдержались.

Отто (все еще спокойно, но в голосе уже слышится дрожь). Вместо того, чтобы воспользоваться моим отсутствием, неужели вы не могли подождать, пока я вернусь, и рассказать мне о своих чувствах?

Лео. И все изменилось бы к лучшему?

Отто. Так было бы, во всяком случае, честнее.

Лео (внезапно взрывается). Чушь собачья! Мы и сейчас честны, и ты это знаешь. Все произошло волей случая, но по-другому просто быть не могло. Мы были обречены на такое, с самого начала. Ты же не думаешь, что мы получаем удовольствие, рассказывая тебе все это? Не полагаешь, что я с радостью наблюдаю за тем, как исчезаю из твоих глаз? Если бы не наша искренняя любовь к тебе, мы бы солгали и обманывали тебя, сколько бы нам хотелось, а не доставляли бы себе столько страданий.

Отто (чуть возвысив голос). А как насчет страданий, которые вы доставили мне?

Джильда. Не спорь, Лео. Какой смысл спорить?

Отто. Итак, вы оба любите меня? Оба искренне любите! Мне не нужна любовь, которая отсекает меня, ввергает в одиночество, какого я не испытывал за всю свою жизнь.

Джильда. Не говори так… это неправда! Мы не сможем отсечь тебя… никогда! Такое невозможно. Прислушайся к голосу здравомыслия… ради нас всех… прислушайся! Это наш единственный шанс. Мы все знали, что такое может случиться, когда угодно. Собственно, даже это обсуждали, спокойно и хладнокровно, без эмоциональной окраски. А теперь, когда это случилось, мы должны бороться. Случившееся поставило под угрозу наши отношения, накренило нашу лодку… разве ты этого не видишь? Пожалуйста. Постарайся увидеть…

Отто. Я все вижу. Поверь мне, я все очень хорошо вижу!

Джильда. Ничего ты не видишь, к сожалению… это безнадежно.

Отто. Совершенно безнадежно.

Джильда. Все, между прочим, образуется, если мы сможем пережить этот момент.

Отто. А нужно ли нам отправлять его в прошлое? Момент-то знаменательный! Так давайте используем его по максимуму (с губ срывается смешок).

Лео. Полагаю, этот способ ничуть не хуже любого другого.

Джильда. Нет, хуже.

Отто. Я никак не могу осознать, что же все-таки произошло. Уж простите за тупость. Я все ясно вижу. Все отчетливо слышу. Знаю, что случилось, а вот понять не могу.

Лео. Чего еще ты не можешь понять?

Отто. Вы напились?

Лео. Разумеется, нет.

Отто. Хорошо, это вычеркиваем. И вот что ставит меня в тупик. Маленький такой пустячок. Необходимость рассказывать мне обо всем тяжелым камнем лежала на вас. Так?

Джильда. Да.

Отто. Тогда почему вы смеялись, когда я вошел?

Лео. Да разве это имеет значение?

Отто. Еще как имеет. Мне интересно.

Лео. Мы смеялись совсем по другому поводу. Никак не связанному с настоящим. Вообще ни с чем не связанным. Истерика, ничего больше.

Отто. Так почему вы смеялись, когда я вошел?

Лео. Говорю тебе, истерика.

Отто. Вы смеялись надо мной.

Лео (срывается на крик). Да, смеялись! Смеялись! Смеялись над тем, как ты застрял в ванне. Вот над чем мы смеялись!

Джильда. Заткнись, Лео! Перестань!

Лео (его как прорвало). И я буду смеяться над этим до конца своих дней… буду кататься по смертному одру, вспоминая, как это было… и есть многое другое, над чем я тоже всегда буду смеяться. Буду смеяться над тобой и теперь, в этой ситуации, пусть мне больно и горько. Какое у тебя есть право считать, что твои боль и горе превосходят наши с Джильдой боль и горе? Я не стал надевать на себя мученический венец, когда ты закрутил роман с Джильдой. Не стал обижаться и говорить, что меня отсекли, ввергли в одиночество. Так что теперь не желаю слышать этого бреда! Случившееся между мной и Джильдой прошлой ночью в действительности ровным счетом ничего не значит, все произошло импульсивно, под влиянием момента. И хотя нас многие годы влекло друг к другу, эта ночь ни в коем случае не говорит о глубокой сексуальной любви! Да, мы перепихнулись, да, оба получили удовольствие, но это все!

Отто (яростно). Ладно, в одном твоя великолепная тирада пошла мне на пользу: я более не чувствую себя отсеченным. Слышишь? Более не чувствую. И я благодарен вам от всего сердца. Ты прав, вы причинили мне боль и горе, но это уже в прошлом. Зато я увидел в тебе то, чего не замечал раньше, все эти годы. Не осознавал, что под внешним лоском и обаянием прячется жалкий, второсортный приспособленец, готовый пожертвовать всем, даже самым святым, ради низменных наслаждений…

Джильда. Отто, Отто, послушай… пожалуйста, послушай…

Отто (поворачиваясь к ней). Послушать что? Сбивчивые объяснения и оправдания, щедро сдобренные женскими эмоциями, призывы сохранять благоразумие и здравомыслие, поскольку «это наш единственный шанс». Не нужен мне этот шанс, не хочу больше иметь с вами ничего общего. Только выскажу то, что должен, и оставлю вас с вашими чертовыми шансами! Где были столь ценимые вами благоразумие и здравомыслие прошлой ночью? Я уверен, трудились, не покладая рук. Пахали во славу женственности. Я ведь не ошибусь, если скажу, что именно благоразумие и здравомыслие убедили тебя надеть зеленое платье? С изумрудными серьгами? И зеленые туфли, хотя тебе неудобно в них танцевать? Они наверняка сказали тебе: «Отто в Бордо, Бордо — далеко, так что опасаться нечего», Вот оно, благоразумие, благоразумие в чистом виде…

Джильда (падает на стол). Перестань! Перестань! Как ты можешь быть таким жестоким? Как ты можешь говорить такие гнусности?

Отто (продолжая в том же духе). Я надеюсь, здравомыслие тоже постаралось и посоветовало тебе запереть дверь? Какой же тайный роман без запертой двери?

Лео. Заткнись, Отто. Сколько же можно?

Отто. Не говори со мной… мой давний, давний Верный Друг. Не смей больше заговаривать со мной, даже если тебе и достанет храбрости, а еще лучше, с этого момента не попадайся мне на глаза…

Лео. Браво, Бессмертная Драма!

Отто. И опять ты ошибся. Безжизненная Комедия. Вы освободили меня от той затхлой любви, которая, должно быть, давным-давно умерла, пусть я этого и не осознавал. Продолжай в том же духе, мой мальчик, тебя ждут великие свершения! Ты уже можешь позволить себе номер в роскошном отеле, несколько дорогих костюмов, женщину, которую я любил. Продолжай, тебя ждут новые вершины. Удачи вам. Вам обоим! Невиданной удачи. Как же мне хочется, чтобы вы умерли и провалились в ад!

Лео (перекатываясь на спину и потрясая газетой в воздухе). Это великолепно! Потрясающе! Она будет идти год.

Джильда. Два года.

Лео. Три года.

Джильда. Четыре года, пять лет, шесть лет! Она будет идти вечно. Старушек будут затаптывать в толпе, ломящейся в задние ряды партера. Женщины будут регулярно рожать детей во время ключевой сцены второго акта…