И пошел, пошел себе. Манжеты белые, галстук серый. Но в синюю полоску. Я сразу понял: галстук не наш. Оттуда. Я, конечно, проявил бдительность — сигнализировал. Написал: «Как человек с таким галстуком может руководить нашими людьми? Куда он их заведет?» Написал левой рукой и подписался: «Мотальщица Петухова».
Сигнал подействовал. Вызвали — меня,
И говорят.
— Ты, мотальщица! Еще раз напишешь — будешь сидельщица! Понял?
Я говорю:
— Не понял, как вы догадались, что это я?
Они говорят:!
— По ошибкам… Ты, — говорят, — гляди! Не те порядки!
Вот я и гляжу — точно! Нет порядка! Вот при прошлом начальстве порядок был! Был!! Никаких этих галстучков, манжетиков, никаких женских талий! Коллектив трудился в галихве! Галихве всех цветов радуги — от бурого до хаки! Глаз радовался! И особенно ухо! Потому что полная же тишина была! Никаких дискуссий! Сегодня ж — ужас! У каждого — точка зрения, у некоторых даже две!..
Прежний, бывало, спросит:
— Вы как думаете?
Ему говорят:
— Ура-а-а-а!!
Да чтоб ему возразит»! Это ж присниться никому не могло! Никто и не спал! Все бдили! А ну как вызовет ночью, в три часа? Может, ему кнопки понадобились?
Ну, может, качества там не давали или количества, зато благоговение было! В обед не расслаблялись! Строевым шагом мимо его кабинета гуляли — равнение на дверь! Это начальник был!
А нынешний? О чем говорить, если при нем на весь коллектив у нас только одно мое галихве?!
Он говорит:
— Мне не надо, чтоб люди соглашались, мне надо, чтоб люди думали!
Вот я и думаю: нету благоговения! Нету! А без благоговения какой порядок?!
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ СМЕЕТСЯ
Слушайте сюда! Если вам про нашего кто скажет плохо, так это потому, что боится, что если говорить хорошо, то его от нас заберут и дадут другого! Мы не переживем!
Потому что у нас все его горячо любят, а кто не любит, тот обожает! При нем мы добились таких успехов, о которых ему даже боятся говорить! При нем у нас рабочее время и личное слились воедино — в пользу последнего! У нас столько народу уже трудится в счет будущего года, что не найти, кто остался работать в этом..
И только благодаря ему. У него к людям такое безграничное доверие, что просто глупо не врать!
Он говорит:
— Почему опоздал?
Я говорю:
— Автобус сломался.
Если б у нас столько автобусов было, сколько я «переломал», так у нас бы все давно ездили сидя! А он верит. Он мне говорит:
— Почему вчера не был?
Я говорю:
— Провожал в последний путь тетю Феню.
Он говорит:
— Ты ж ее на прошлой неделе уже провожал.
Я говорю:
— Вы не знаете тети Фени. У нее семь пятниц.
Верит!
Говорит:
— Сколько тебе надо на эту работу?
Я говорю:
— Месяца четыре!
Он говорит:
— А быстрее?
Я говорю:
— Очень надо?
Он говорит:
— Очень!
Я говорю:
— Три недели и неделя отгула.
Он говорит:
— Спасибо за сознательность!
И тогда я засучиваю рукава, плюю на свои трудовые ладони и три недели ни хрена не делаю! Потому что всей работы — на полтора часа.
А он говорит:
— Молодец, я знаю, кому доверять! Такие, — говорит, — как ты, пользуются полным моим доверием!
— Точно! — говорю. — Пользуемся! И еще как!
ЧЕЛОВЕК С НИТРОГЛИЦЕРИНОМ
Скажу прямо: про работу нашего директора я хочу сказать много хороших слов. Но не могу. Работа такая, что вечерами вахтеры пугаются: директор за день полысел и стал ниже ростом.
Ведь директор — это что такое? Это такое, с которого в конце года за все спросят. А что он может ответить, когда он ничего не может?
Взять нужного человека не может: нет штатов. Уволить ненужного не может: у того рука в министерстве.
Наказать рублем нельзя: местком говорит, надо воспитывать. Не наказывать рублем — все будут воспитанные, но работать будет один местком…
Вообще, все теперь умные, грамотные, каждый шаг директора обсуждается!
Хорошо одевается — пижон. Плохо одевается — жмот. Орет на коллектив — запугивает. Не орет — боится. Улыбается секретарше — заигрывает. Не улыбается — значит, уже доигрались..
Молодой — строит замки на песке. Старый — еще хуже, из него самого песок сыплется.
А главное, все, кому не лень, лезут с советами. В газете даже эту рубрику завели: «Если бы директор был я». Ну, народ и пошел строчить: «Если б я…» да — Если б я…».
А вот если б директором был я, я бы всех директоров тут же уволил к чертовой матери!.. Как это кем работаю?!
Непонятно?!
1979
Вариант
Обмен мыслями в трамвае
ОН (оценивающе глянув на нее). А ничего!.
ОНА (так же). А ничего…
ОН. Наверное, думает, сейчас начну приставать.
ОНА. Неужели не начнет?
ОН. Ладно. Для начала спрошу: «Не скажете, который час?»
ОНА. Для начала скажу: вас не касается.
ОН. Потом спрошу: а как вас зовут?
ОНА. А я: какая вам разница?
ОН. А я: если нет разницы, буду звать вас Феклой.
ОНА. Тут я засмеюсь. Вот так: ха-ха-ха-ха!
ОН. Как она засмеется, тут же приглашу ее в кино. Или лучше в кафе?.
ОНА. Конечно, в кафе!
ОН. Потом пойду ее провожать.
ОНА. Потом, конечно, провожать пойдет. Небось, в первый же вечер полезет целоваться.
ОН. А то!
ОНА. Назавтра снова предложит встретиться. Можно у меня. Тем более мама дома.
ОН. Можно у нее. Хотя у нее маман… А потом — ко мне… Если пойдет, конечно.
ОНА. Потом — к нему, если, конечно, пригласит.
ОН. А то!..
ОНА. Новый год будем встречать вдвоем…
ОН. А кто еще нужен? Музыка. Елка. Ну и вообще…
ОНА. И вообще… Потом наступит Новый год. И он должен будет поступить как порядочный человек… Интересно, порядочный он или нет?
ОН. Конечно, порядочный, если нет другого выхода…
ОНА. Жить будем у моей мамы.
ОН. Жить с ее мамочкой!..
ОНА. Правда, с мамой они вряд ли поладят…
ОН. «Вряд ли»! Она же все время лезет не в свое дело!
ОНА. Зато дочка будет на меня похожа…
ОН. А парень — горластый, по ночам концерты…
ОНА. А этот даже пеленок не может постирать!..
ОН. На работу приходишь невыспавшийся, с больной башкой…
ОНА. Ну зато учиться девочка будет хорошо.
ОН. И парень весь в нее! Кол-два!.. Кол-два!..
ОНА Интересно, откуда у него эти тридцать рублей?
ОН. И главное, отчитывайся за каждые полкопейки!
ОНА. И что это за совещания до часу ночи?
ОН. И не дай бог на кого-нибудь посмотреть!..
ОНА. Ну, если она ему дороже семьи!..
ОН. Нет, так жить больше невозможно!
ОНА. И слава богу!..
ОН. Раз — и все позади! И эта ее мамочка!..
ОНА. Эта его мамочка!..
ОН. А к парню буду приходить каждую неделю!
ОНА. Конечно, он-то придет к ребенку раз в неделю — и все!..
ОН. Чаще же не дает!
ОНА. Чаще-то — он себе не враг!
ОН. По крайней мере хоть вздохнуть можно будет свободно…
ОНА. Ну и что же, что с ребенком? Ничего!
ОН. А жениться второй раз — подождут!
ОНА. Его тут же какая-нибудь окрутит. Тряпка…
ОН. Она-то тут же кого-нибудь заарканит. Кобра!..
ОНА. Осталась из-за него теперь у разбитого корыта. Да еще с ребенком!..
ОН. Загубил молодость! Лучшие годы!..
ОНА. Сама виновата — нечего было знакомиться с кем попало!
ОН. Сам виноват! Нашел к кому приставать!
ОНА. Он бы у меня сейчас спросил, который час… Я б ему!..
ОН. Ага, жди… Пусть другой лопух тебя Феклой называет… Я и сидеть тут больше не хочу… (Уже непосредственно ей, вслух.) Вы на следующей выходите?
ОНА. Не ваше дело! Подлец!..
