Последняя фраза окончательно меня деморализовала. Это было так несправедливо! И, если все остальные претензии я приняла, так как действительно была виновата, то это обвинение всколыхнуло в моей душе жгучую обиду.
— Можете быть свободны, — королевским жестом мой мучитель, наконец, освободил меня от необходимости держать лицо.
Я мышкой выскочила из кабинета, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Моя выдержка дала трещину, бешено стучащее сердце поднялось куда-то к горлу и отдавало шумом в ушах, ноги дрожали, а глаза наполнились горячими слезами, грозящими пролиться в любую секунду.
Надеждам незаметно скрыться и отсидеться минут пять в туалете не суждено было сбыться — по коридору чинно вышагивала Анечка с пачкой каких-то бумаг наперевес. Увидев мое лицо, она подхватила меня под руку и протащила по коридору, затянув в переговорную — практически единственное помещение в офисе, не оснащенное камерами наблюдения.
— Посиди и успокойся, — сказала она, подталкивая меня к креслу, — на тебе лица нет.
— Меня, наверное, уволят. И месяца не проработала, — я глубоко вздохнула в попытке взять себя в руки, и запрокинула голову назад, силясь вернуть непрошенную горячую влагу обратно.
— Ника, он со всеми такой, дело не в тебе. Знаешь, сколько я поначалу слез пролила? Предубеждение у него к женщинам, особенно к хорошеньким. Считает, что нам все просто так достается, за красивые глазки, вот и цепляется по любому поводу. Ты сильно накосячила? — Аня приблизилась, опустила ладонь мне на предплечье и заглянула в глаза.
— Я только и делаю, что косячу, с первого дня. Вчера вот в отчете по просрочке перепутала тысячи и рубли.
— Знаешь, как говорят — не ошибается тот, кто ничего не делает. И не существует такого человека, который с первого раза все выполняет идеально, мы же не роботы. Ничего он тебе не сделает, Роман Анатольевич всегда за своих сотрудников стоит горой, вот увидишь, — она успокаивающе погладила меня по руке, — тебе получше? Кофе будешь?
— Не-е-ет, спасибо, — я протестующе замотала головой. Вот еще, кофе распивать сразу после нагоняя, подтверждать свою легкомысленность в глазах некоторых. Которые, я не сомневаюсь, следят по камерам за всеми перемещениями внутри офиса. Бдят.
— Ну, как знаешь. Тогда может на обед вместе сходим? Тут кафе неплохое через дорогу, мы с Таней из бухгалтерии всегда там обедаем. Буду рада, если ты присоединишься.
Увы, предложение я принять не могла. Как бы ни хотелось поддержать зарождающуюся симпатию совместным приемом пищи, кафе через дорогу было мне пока не по карману, даже не смотря на лояльные цены на бизнес-ланчи. И не только кафе, даже поход в столовую пока не получалось себе позволить — каждая копейка на счету.
До зарплаты оставалась еще неделя, а мне уже пришлось скидываться на подарки двум именинникам, на рождение ребенка своей предшественнице и покупать угощение в честь приема на работу. Скудные накопления утекали как песок сквозь пальцы.
К счастью, на офисной кухне можно было не только выпить чаю. Кроме небольшого холодильника и чайника имелась также микроволновка, так что желающие могли подогреть принесенный из дома обед. Чем я и пользовалась на полную катушку, таская каждый день контейнеры с кашами, картошкой, и прочей простой, но сытной пищей.
Поэтому пришлось извиниться, поблагодарить за участие и ретироваться обратно в кабинет — к несчастному отчету. И Ларисе, с нетерпением ждущей моего возвращения, чтоб расспросить о случившемся в подробностях. А ждала меня, как оказалось, не только наставница, но и Роман Анатольевич собственной персоной.
8. Сюрприз
Я ожидала чего угодно — еще одного нагоняя за вчерашний отчет, нового задания, уведомления о том, что пора собирать вещи и выметаться, но не приглашения на пикник. Конечно, оно было не персональным — это выглядело бы, по меньшей мере, странно, приглашены оказались все сотрудники отдела.
— Это суббота. Я понимаю, что у всех дача, дети, но буду рад, если вы все присоединитесь. Ничего феерического не обещаю — шашлык, барбекю и огурчики с грядки. Все просто и по-семейному, — продолжал удивлять меня начальник.
Даже слишком по-семейному, на мой взгляд, но никто из коллег не выглядел шокированным, значит здесь это в порядке вещей. Интересно. Я почему-то думала, что Роман Анатольевич из тех людей, кто всегда соблюдает субординацию — и на работе, и в нерабочее время. А таких дружеских отношений с подчиненными не ожидала.
— И Вы, Вероника Сергеевна, не отказывайтесь, — он по-своему воспринял мой озадаченный взгляд, — будут все начальники отделов, это отличная возможность наладить отношения в неформальной обстановке.
Намек был слишком явным. Но лично я очень сомневалась, что этот терминатор Троегоров сможет изменить отношение ко мне. В любой обстановке. А вот что мне хотелось бы узнать — принимает ли директор участие в этом мероприятии, но уточнять не стала — могут неправильно понять. Я же чисто в эстетическом смысле им интересуюсь. Как картиной, или статуей там. Совершенно без лишних мыслей. Недопустимых.
Поэтому, когда импровизированное собрание закончилось, молча протиснулась к своему рабочему месту и уселась исправлять отчет. Роман Анатольевич, когда я явилась к нему в кабинет и попыталась покаяться в допущенной ошибке, никакого особенного неудовольствия не проявил. Попросил меня быть внимательнее впредь, и только.
Последующие две недели до пикника буквально пролетели. С первой зарплаты я заплатила за общежитие на три месяца вперед, а потом прихватила с собой Светку, и мы отправились за покупками.
— Никуля, ты почему юбки не носишь? У тебя же красивые стройные ножки, не грех такие и продемонстрировать, — уже в который раз выговаривала мне подруга, пока я ощупывала и чуть не обнюхивала ряды тканей в своем любимом магазине.
— Честно, не знаю. Наверное, потому, что в институте все стулья были с занозами. Это ж любых колготок хватит меньше, чем на день. Не напасешься. А брюки практичней.
— Ну это в институте. Сейчас же у тебя нет такой проблемы? Офис современный, мебель хорошая. Вряд ли там у вас лавки деревянные.
— Люди у нас там деревянные. Некоторые, по крайней мере. А я себя так чувствую более защищенной, что ли, как в броне. В юбке будто напоказ себя выставляю. Я туда работать пришла, а не мужиков охмурять, что бы там некоторые ни думали.
— Ой, не смеши. Почти во всех твоих штанишках задница обтянута, а это, по-моему, куда эротичнее, чем открытые коленки… О, вот эту бери, — Света ткнула пальчиком в симпатичный габардин глубокого синего цвета, — юбка шикарная получится, отвечаю!
Я задумчиво пощупала ткань. А почему бы и нет? Ткани на юбку меньше надо, чем на брюки, экономия. Да и конструировать их у меня всегда получалось быстрее и проще. На радостях прихватила еще пару отрезов, гулять, так гулять! А напоследок оторвалась в отделе фурнитуры, подбирая нитки, молнии, пуговки и прочие нужные мелочи.
Любовь к шитью мне привила бабуля. Она никогда не училась на портниху или конструктора одежды, но имела какое-то врожденное чутье, возможно, даже дар, и могла сшить практически все — от трусов до пальто. Разве что за обувь не бралась, если, конечно, не считать домашние тапочки обувью.
Швейная машинка считалась в нашей семье великой ценностью, тем более бабушкина старенькая Тула была настоящим раритетом. Она оснащалась электроприводом, подсветкой и даже делала шов зиг-заг! Одинаково легко брала любые ткани — от шифона до брезента, была неприхотлива в уходе и практически неубиваема.
Мне такой незаменимый агрегат никто не дал бы увезти в город, поэтому я шила, смешно сказать, на Ладушке, которую получила в подарок еще в детстве. Суровые советские игрушки, да. Конечно, это детская швейная машинка, с соответствующими габаритами, и шов у нее всего один, зато маленькая, легкая и компактная. Главное, это нитку в начале и в конце хорошо закрепить, чтоб цепной шов не распустился.
Хотя я неплохо шила и вручную, а уж «малый швейный набор», состоящий из маленьких ножниц, пары игл и катушек с нитками белого и черного цветов, имела в каждом месте своего обитания. И, конечно же, принесла такой и на работу — с моим везением лучше перебдеть, чем щеголять в брюках, которые неожиданно разошлись по шву. И такие позорные случаи бывали в моей биографии.
