А когда улеглась, Денис подкатился со спины, прикусил меня за ухо и прошипел:

— Что значит «Не иду»? Я такую вдохновляющую речь приготовил!

— Прости, настроения совсем нет. Я лучше дома останусь, отдохну. Книжку почитаю, — признаваться в своих страхах не хотелось, а найти объективную причину не вышло.

— И бросишь меня на толпу пьяных женщин? Бессердечная! — он запустил руки мне под майку, провел кончиками пальцев по ребрам вверх, и прикусил уже за шею. А через полчаса таких уговоров, я согласна была и на красного дракона, и на черта лысого.

Но чуда не случилось. По закону подлости, это оказалось то же самое кафе, где праздновали Светкину свадьбу. С тем же убийственным интерьером, давящим через глаза прямо на мозг. А новогодняя елка в холле, и гирлянды по всему залу, выглядели чужеродно и неуместно.

И я тоже ощущала себя неуместной, как та елка — Аня сидела рядом со своим новым отделом, и была увлечена беседой. Руководителей вообще разместили за отдельным столом — Денис, как обычно, был серьезен, собран, и лишь изредка улыбался, когда наши взгляды пересекались. А я, зажатая между Настей и Димой, ощущала, что за мной неотрывно наблюдают, поэтому постаралась не поднимать голову от тарелки. Даже пропустила мимо ушей большую часть речи Дениса, и награждение грамотами. Пока соседка не ткнула меня локтем в бок:

— Иди уже, «Новичок года»!

Директор стоял рядом с ведущим праздника, на некоем подобии сцены, смотрел на меня и держал в руках последнюю грамоту. Так вот почему он так настаивал! Черт, как же все это неловко! На негнущихся ногах, под разрозненные аплодисменты, я подошла, забрала свою награду, пробормотала что-то благодарственное и вернулась за стол.

И все это время физически ощущала на себе тяжелый, сверлящий взгляд. А когда увидела, что Диана с Ларисой шепчутся, и пялятся на меня, не скрываясь, не выдержала, и улучила время, чтоб исчезнуть. Просто выскользнула, когда закончилась торжественная часть, и коллеги начали бегать покурить или потанцевать. Забрала из гардероба сапоги и рейтузы, натянула их в туалете, и убежала.

А потом шла по темным, холодным улицам, прятала кисти рук в рукавах пуховика, и хлюпала носом от жалости к себе. Ну почему всегда так? Стоит чему-то одному наладиться, как остальное летит в тар-тарары? И может ли любовь заменить все?

Светка страдала от отеков, болей в пояснице, и говорить могла лишь об этом. А отвлекать будущую мать на свои мелкие переживания я не решалась. Мама отказывалась что-либо обсуждать по телефону, отвечала лишь короткими фразами, в духе: «Тебе решать, ты же взрослая», когда я сказала, что каникулы проведу с Денисом.

Но то, каким тоном это было сказано, исключало возможность понимания между нами. И эту ледяную корку мне пробить не удавалось. Разве что правда приехать и поговорить лично. Обнять, объяснить. Она же мама, она поймет. Наверное.

Мама или Денис?

Денис… Денис оказался образцовым бойфрендом, и сказал, что поддержит, что бы я ни выбрала. Но я не хотела выбирать! Мне были одинаково нужны хорошие отношения и с ним, и с мамой.

И еще Лариса. Эти ее взгляды и фразочки. Как работать дальше в такой атмосфере?

Погруженная в размышления, продрогшая и уставшая, я добралась до подъезда. Лампочка на площадке не включилась, я полезла за телефоном, чтоб подсветить себе путь. И обнаружила кучу пропущенных вызовов.

— Вероника, ты где? Что-то случилось? — встревоженно спросил Денис, когда я перезвонила.

— Я уже дома. Извини, у меня голова заболела. Не хотела портить всем настроение своим видом.

— Я сейчас приеду.

— Не стоит, все хорошо. Просто выпью парацетамол и спать лягу. Отдыхай, ты заслужил. Завтра увидимся, пока!

Прижимая телефон плечом к уху, я ввалилась в квартиру.

И сразу не поняла, что происходит — диван оказался разложен, подушка валялась на полу, постельное белье лежало кучей, а в воздухе отчетливо разливался сладковатый запах сигарет.

— Уже вернулся? — раздалось из-под одеяла, оно пошевелилось, и на меня уставилась Рина.

С моей постели! Из-под моего одеяла! Голая Рина! Я даже сосок увидела, когда она села и ткань соскользнула вниз.

— Упс! А ты че так рано? Корпоратив же?

Пока я хватала ртом воздух. Дверь за моей спиной открылась, и в нее ввалился коренастый, коротко стриженый парень. Он широко улыбался и держал перед собой пачку сигарет. Тонких сигарет с шоколадным вкусом. Вот они какие, добытчики.

Парень заинтересованно оглядел меня, попутно окатывая алкогольным духом, посмотрел на Рину и кивнул в мою сторону:

— Подружка твоя? Ничо такая.

И поставил на пол пакет, звякнувший при соприкосновении с плиткой.

Этого я выдержать уже не могла. Повернулась к парню, и навалилась всем телом, выталкивая его в двери. Такого отпора он не ожидал и среагировал, только когда я захлопнула дверь у него перед носом.

— Эй, психичка! А ну впусти!

— Я сейчас полицию вызову! — крикнула я через дверь и закрыла замки на все обороты, не обращая внимания на стук и угрожающие выкрики.

А потом повернулась к Рине, которая уже подскочила с постели и спешно натягивала трусы.

— Умеешь же ты всю малину обосрать! — возмущенно крикнула она, одной рукой шаря по дивану, а второй прикрывая грудь.

— Ты трахалась на моей постели?

— Ха! Ну трахалась, и че? Тоже мне, катастрофа. За квартиру поровну платим, у меня такие же права! С чего это твой диван? — Рина наконец нашла лифчик и повернулась ко мне спиной, застегивая его.

В дверь продолжали тарабанить и что-то выкрикивать, на какой-то миг мне показалось, что голосов стало уже два. Вот здорово, еще и перед соседями придется оправдываться! Я прикрыла глаза, и постаралась успокоиться. Давно к этому шло.

— Нет, моя милая. Договор составлен на меня, — сказала я громко и почти спокойно, — и я согласилась тебя пустить только из уважения к твоей маме. Завтра же съезжаешь. Я даже вещи собрать помогу.

— И куда я пойду, по-твоему? Сессия на носу!

— Раньше надо было думать. То, что наши родители дружат, не означает, что я что-то тебе должна. Можешь пожаловаться маме, конечно. Ведь взрослые именно так и решают свои проблемы.

За дверью раздался грохот и топот, что-то тяжелое ударилось о дверь. Я замерла, прислушиваясь. Голосов за дверью прибавилось, но открывать ее я не спешила. Даже тогда, когда все смолкло и раздался тихий стук.

— Вероника, это я. Ты в порядке? — послышался любимый голос.

Он-то какого черта сюда приперся? Я рванула к двери и впустила помятого Дениса.

— Ну и гости у тебя, — сказал он, потирая плечо, и поморщился, — нужно вернуть человеку вещи, и он уйдет.

Я схватила с пола пакет, даже не глядя, что в нем, и уже схватилась за ручку двери, но Денис не пустил — разжал мои пальцы, вцепившиеся в черный полиэтилен, забрал ношу и вышел. Отдавать Голлуму его прелесть.

Вернулся он минут через пять. К этому времени мы с Риной уже закончили орать друг на друга, она разобралась с одеждой, и только гневно сверкала глазами из своего угла. А я остервенело срывала простыню и наволочки для внеплановой стирки. С хлоркой и в кипятке.

— Кажется, мне понадобится отгул, — вздохнула я, зашивая лопнувший шов на куртке Дениса, пока он сам поливал перекисью ссадины на костяшках пальцев, и разминал ушибленное плечо.

— Конечно. Только Диану предупреди сама, будет неловко, если я это сделаю. Она и так на меня странно смотрит в последнее время.

37. Каникулы

— Да не может такого быть! — мама никак не желала верить, что Иришка уже не та милая школьница, которая застыла в ее памяти, — она же такая хорошая девочка.

— Верь, во что хочешь, больше переубеждать не стану, — устало ответила я, — ощущение, что у тебя все девочки кроме меня — хорошие.

— Ты на новый год не приедешь? — поспешила она сменить тему.

— Нет мама, я же говорила. Останусь с Денисом.

— Все, мать не нужна стала, женихи важнее, — протянула она обиженно, — первый раз семья не вместе будет.