Слушая этот вялотекущий разговор, я снова поменял позу. Кажется, я начинал понимать слова Громова насчет «пережить» скуку. Как же все-таки неудобно находиться в консервной банке без возможности из нее выбраться. Постоянно кажется, что любая поза неудобна. Руки и ноги затекали, а еще жутко чесалась спина. Хорошо хоть у данного костюмчика есть функция, решающая данную проблему. То есть спинку мне чем-то там почесали. Вот только легче от этого не стало. Желание снять броню и вздохнуть свободно крепло с каждой минутой. Жесть. Надо срочно отвлечься, а то я так долго не выдержу.
— РМГ существует, только пока мы продолжаем оказывать им помощь, — весомо вмешался в разговор Вольнов. — Слишком не равны силы.
— Да это и так понятно, — поморщился Самойлов. — Одного понять не могу. Чего император тянет? Признал бы уже их независимость, и делу конец. Поставили бы туда свою военную базу и все. Ильгазу ничего не осталось бы, как признать факт самостоятельности РМГ.
— Гриша, Гриша, — осуждающе покачал головой Вольнов. — Вот вроде бы опытный офицер, разумный человек, а иногда такую хрень сморозишь, что хоть стой, хоть падай.
— Да? — возмутился Самойлов. — Чего это вдруг? Как по мне, так все предельно ясно.
— Нельзя признать РМГ без последствий, — усмехнулся Громов. — Наши западные и южные «друзья» тут же поднимут вопль со своей «супер озабоченностью» и новыми санкциями. А оно нам надо? У нас как бы и своих проблем хватает.
— Я не совсем то имел в виду, — Вольнов перевел насмешливый взгляд на Громова. — Признать РМГ рано или поздно, но придется. Мы не станем бросать своих людей на произвол судьбы и под танки с магами Ильгаза. Вопрос только во времени и своевременности. И что-то мне подсказывает, что наш император не дурак и прекрасно знает, что делает.
— Думаешь, кто-то в Ильгазе боится передислокации наших войск? — скептически посмотрел в ответ Громов. — Они же прекрасно понимают, что мы никогда сами первыми не нападем.
— Не важно, что по данному поводу думают в Ильгазе, — весомо произнес Вольнов. — Важно, что думают их «союзники» на юге и западе. И вот они как раз серьезно так испугались нашей армии. Так что сейчас идеальный момент.
— Идеальный момент для чего? — удивленно произнес Самойлов.
— Ну вот смотрите, — хитро прищурился Вольнов. — Они сейчас перепуганы скоплением наших войск на границе. Все боятся войны. При этом вроде как ни к селу ни к городу в Думе сегодня проголосовали об обращении к императору. Точнее, единогласно поддержали официальный запрос с просьбой к Императору о признании РМГ. А теперь смотрите за руками. — Вольнов при этом оживленно начал жестикулировать. — Угроза есть? Есть. Мировые лидеры чуть ли не каждый день гостят на приемах у Шутина. И все с одной и той же просьбой. Мол, война не нужна никому. И вот Император получает просьбу от Думы и делает вид, что думает над данным предложением. А после спокойно делает встречное. Мол, мы признаем РМГ, отводим войска и все такое, и вешает на одного из мировых лидеров флаг решившего кризис. В итоге, все довольны. Войны нет. Лидеры кричат о победе, а мы получаем официально признанный РМГ, который уже официально поддерживаем деньгами и ресурсами. Мы конечно получим какие-то новые санкции, но они будут чисто для проформы. Вот вам и конечный результат.
— Вряд ли Ильгаз будет доволен подобным исходом, — покачал головой неуверенно Громов.
— Да кто их вообще будет слушать? — хмыкнул Самойлов. — Там все равно все их правительство — марионетки Онгарда. Как в Бушиктоне решат, так и будет. Заткнутся как миленькие.
— Скорее всего, так и будет, — одобрительно кивнул Вольнов. — Но главное, Гриша, заметь. Император добьется результата малой кровью. Разве это плохо?
— Ну так-то оно конечно хорошо, — неуверенно произнес Самойлов. — Но зачем было ждать столько лет? Раньше, что ли, нельзя было все провернуть?
— Эх, Гриша, Гриша, — снова покачал головой Вольнов. — Для подобных решений нужно сначала почву подготовить. Заручиться союзными договоренностями. Да и не так-то просто скармливать дезу врагу и при этом умудриться его серьезно напугать.
— Ну так-то да. В этом Шутин молодец, — задумчиво согласился Самойлов. — И ведь главное, ничего опасного не сделал. Так. Чисто совместил трое учений и все. Сразу что запад, что юг обосрались. Ну че сказать? Крутой перец у нас Император. Но все равно. Долго он что-то тянул с этой темой.
— Важно, не как долго он все делал, а конечный результат, — увесисто произнес Вольнов. — Как только мы признаем РМГ, так сразу же военный путь решения проблемы у Ильгаза пропадет навсегда. Нападать на нашего официального союзника они не смогут, ибо мы сможем официально ввести войска на защиту РМГ. Как говорится, шах и мат.
— Звучит у тебя все просто, — усмехнулся Громов. — Но не держи ты других за дураков. Я вот лично не уверен, что Онгард так просто проглотит такой пинок под зад.
— А куда они денутся? — довольно развел руками Вольнов. — Выхода у них нет. Нефиг было поднимать истерию насчет наших учений. Сами, как говорится, подарили «ключик» императору. Хотели запугать новое правительство Сахунов, а в итоге запугали на ровном месте весь мир. Молодец Шутин, что сразу раскусил их игру и пошел дальше.
— Я бы не спешил с выводами, — осуждающе покачал головой Громов. — Там тоже не за просто так деньги платят разведке. Да и политики не дураки. Это ты думаешь, что они в итоге согласятся пойти на уступки и дадут признать РМГ без серьезных последствий. А что, если нет? Что, если и они продолжат играть на повышение ставок? Что тогда? Идти реальной войной на Ильгаз? Мы же все понимаем, что это полный бред? У нас сейчас нет ни сил, ни возможности вести подобную войну. Для нашей страны — это смерть. Или я не прав?
— Ты прав во всем, но не совсем, — с превосходством покивал головой Вольнов. — Уверен, что сейчас уже идут сливы о том, что император якобы подписал приказ о начале войны. Это еще больше напугает Запад и Юг. Пойми. Для них важен контроль над Ильгазом. А если начнется война, они при любом раскладе этот контроль потеряют. К тому же наша военная мощь не сопоставима с Ильгазом. Мы сильнее в сотни раз. И они это знают. Знают, что нам хватит недели, дабы разгромить армию Ильгаза. Так что для них выбор очевиден. Или контроль над Ильгазом, но при этом потерять РМГ, либо потерять все. Как по мне, ответ очевиден. Ты слишком сильно недооцениваешь трусость наших «партнеров».
— Может и так, может и так, — все еще неуверенно покачал головой Громов.
Они и дальше продолжили обсуждать данную тему, но я особо уже не слушал. Как по мне, их рассуждения не стоят и гроша. Тоже мне, диванные аналитики. Все-то они знают и все-то они видят. Сомневаюсь, что кто-либо, кроме Императора и его ближайших помощников, знают не только реальные решения, но и реальную ситуацию. В любом случае, сейчас Ильгазу точно не позавидуешь. Как и нам. Вся эта паника слишком сильно влияла на экономику. Вон, уже и курс начал скакать как бешеный. Лично я бы отправил на ринг нашего Шутина, Седенского и всех мировых лидеров одной кучей. А потом бы заявил, кто в конце останется на ногах, тот и решает, что делать дальше. А то ишь, умники. Ценой жизни солдат и офицеров решать свои политические игры. Словно мы для них фигурки на доске. Хотя, почему «словно»? Это слово явно лишнее.
В общем, слушать дальше «базарные» беседы на тему политики я устал еще сильнее, чем от брони. Все вокруг злило и раздражало. Причем настолько сильно, что я не сразу осознал происходящее. Просто в тихом шоке смотрел на начавшую мигать красную лампу на потолке, и слушал истошный вопль сирены боевой тревоги. И только когда из дежурки все резко рванули на выход, я пришел в себя. Не без поддержки зычного окрика Вольнова, конечно же. Но зато после него я уже мчался со всех ног к вертолету.
Только когда я закрепил себя в слоте, а вертолет резво стартанул вверх, наконец мозги заработали нормально. Несмотря на то, что я ожидал тревоги в любой момент, она все равно нагрянула, словно гром среди ясного неба. У меня не было «мандража» перед боем, я был спокоен как удав. Но недолго. Несмотря на весь мой опыт, внутри все сжималось от предвкушения, а ладони вспотели. Причем чем ближе мы подлетали к аномалии, тем сильнее меня трясло. Пришлось сделать пару десятков успокоительных глубоких вдохов и выдохов. Стало полегче.
