— Можно? — Пак сунул нос в офис.

— Заходи. — Затушил сигарету и выбросил из окна.

— Я по поводу кассет, найденных в метро.

— Ну же, выкладывай. — Резанул Ортега по ранимому компьютерщику.

— После оцифровки, кое-что заметил, решил показать тебе. — Протянул распечатанные кадры.

Рикки долго блуждал глазами по картинке, пока не вгляделся в зеркальное отражение.

— Это же Мануэль, черт возьми!

— Ага. Камера захватила угол комнаты, напротив которого старое зеркало. Скорей всего, Легран, даже не знал об этом. — Обрисовал вкратце Саймон.

— Отличная работа, друг! Превосходная. Скажи Катрин и еще паре парней, что я жду их во всей амуниции на парковке. — Резво надел кобуру и куртку, символично похлопав Пака по плечу

Особняк Леграна отличался от стоящих поблизости домов. И дело не в архитектуре, а во внутреннем наполнении. Находясь в машине, Рикки пялился на огромные окна, уходящие в пол, за коими происходило театрализованное представление. Собрав друзей, достопочтенный господин Легран расхаживал с бокалом шампанского. Будто его жизнь, цепочка из сплошных удовольствий, везения и всеобщего почета. Дождавшись, когда они опустошат винный погреб, дал клич напарникам, чтобы аккуратно перекрыли все выходы. Сам же, выбрал основной путь и вежливо позвонил в звонок. Ему открыла экономка и без вопросов разрешила войти. В гостиной расположились все действующие лица. Их пристальные взгляды, клином сошлись на нем.

— Приятного вечера. — Начал Рикки.

— Месье Ортега. — Расплылся в улыбке Мануэль.

Среди неразборчивых взоров, Рикки наткнулся на Агатти. Того Агатти, что, как змея ускользнул от него. Услышав, как со двора вошли Леон и Жерар, произнес:

— Мануэль Легран, вы арестованы за убийство Риты Макеевой, Ванессы Томази и… вашей дочери Беатрис Легран.

Резко развернул мужчину и заковал в наручники.

— Что? Как вы смеете! — преградила дорогу Жозефина.

— Отойдите, если не хотите, сидеть в одной камере с мужем. — Пригрозила Катрин, выросшая за спиной Ортега.

— Вы пожалеете об этом. — Прищурила глаза Жозефина и шагнула влево.

— Молите о том, чтобы я не добавил к списку Маккалистера и десяток других преступлений. — Рикки толкнул арестованного перед собой и чуть замедлился у выхода, чтобы попросить Катрин взять показания у всех в этом осином гнезде, а в особенности у Агатти.

На улице, Легран озирался по сторонам, боясь общественного порицания. Откуда не возьмись, вылезли папарацци с камерами и вспышки не давали им моргнуть.

— Ты утонешь в собственном дерьме. — Скривился Мануэль, обернувшись к Рикки.

С презрительной ухмылкой, Ортега всадил ему кулаком по почке и тот, повалился в салон машины. Тряхнув рукой, ощутил сладость и удовлетворение. Репортеры не убирали объективы, пока автомобиль не исчез в дали.

В баре на Нэнне всегда полно людей. Местечко не люксовое и контингент соответствующий. Однако его заслуга кроется в ином. Напоить до чертиков и заполучить пару евро сверху. Бармен налил Рикки четвертый стакан виски и перешел к следующему посетителю. Адекватно размышлять, становилось почти невозможно и все же, налитая кровью рожа комиссара Моро стояла перед глазами. Да-да, именно Моро. Благодаря нему, Рикки числится в штате, а не выброшен пинком под зад из полиции. Комиссар уладил разногласия в управлении и замолвил слово за бывшего подопечного. Стервятники Леграна вмиг разгромили в пепел предъявленные обвинения, посчитав, что на фото, всего лишь человек похожий на него. А не сам, многоуважаемый перл. Посыпались звонки от мэра, заместителя прокурора и тому подобное. На Рикки и всех принимавших участие в этом обрушился шквал агрессии. Теперь, даже пятый стакан горячительного не

спасет от завтрашней головомойки в управлении, куда их вызвали в полном составе. Легкая рука коснулась его плеча. Поднимая затуманенные глаза, Ортега увидел Катрин. Девушка с сожалением сказала:

— Хватит, я отвезу тебя домой.

— Не маленький, сам доберусь. — Жестко откинул ее кисть.

Катрин забрала стакан, прижав им деньги за выпивку, и заставила подняться. Пошатнувшись, парень уцепился за нее.

— Я уже забыла, какой ты тяжелый. — Кряхтела Брюлле, выводя из бара своего начальника, что повис на ее шее, как мешок с углем.

— Отстань. — Заплетался язык Ортега.

Приложив все усилия, она загрузила его в тачку и поехала по известному адресу.

Голова гремела, как пустой котелок. В ушах, сотни барабанщиков отбивали ритм. Знаете, когда палочками задаешь интонацию всему бэнду. Раз, раз, раз, два, три…Сука, это отвратное явление! Отлепив себя от подушки, Ортега обвел солнечную комнату стеклянными глазами. Вроде, понимаешь, что ты дома, но все не так, как надо. Откуда-то из призрачных закоулков, послышалось журчание воды. Бред, ему точно вчера было не до принятия ванны. С усердием вспомнив, как избавился от ботинок и куртки, напрягся. Снятые им вещи, так и болтались на полу в вывернутом виде. Черт подери, в горле застряло лезвие! Подойдя к холодильнику, достал бутылку с холодным пивом и разом влил в горящую грудь, аж по губам потекло.

— Доброе утро. — Нежный женский голос заставил повернуться.

В его выглаженной по линейке рубашке, откровенно улыбалась Катрин. Ее длинные ноги еще не до конца обсохли и капли сползали по бедрам.

— Блядь. — Вырвалось у него из каких-то неведомых глубин, даже бутылка в руках рассыпалась на осколки, и окрасила пол в зеленую мозаику.

Катрин подскочила и, переступая, через острые преграды, взяла за окровавленную ладонь.

— Нужно срочно обработать порезы…

Грубо оттолкнул девушку и рявкнул:

— Какого хрена, ты делаешь в моей квартире?!

— А разве ты забыл, как нам было хорошо прошлой ночью?

Потерпела неудачу в желании прикоснуться к оголенному торсу. Ортега перепрыгнул минное поле из разбитой тары и в миг, собрал шмотки Катрин, что до сего момента, даже не замечал. Нижнее белье, джинсы, блузка, были свернуты в ком и вручены обладательнице этих предметов одежды. Она пошатнулась, когда Ортега силой всучил их. А затем, подошел к двери и уверенно произнес:

— Выметайся отсюда, пока, я тебе не помог!

Сжав губы, Катрин не спеша сравнялась с ним и подтянулась поцеловать, но получила лишь отвращение, читаемое в глазах.

— Ты еще пожалеешь об этом Рикки.

— Пошла вон Брюлле.

Нарочно послала воздушный поцелуй и захлопнула за собой дверь. Пнув, стоящий на пути столик, только распустил свой пыл. Он принялся громить все, что плохо лежало. В ход пошло даже то, что находилось вне поля зрения. Фото на стене, прикроватная лампа… и, несомненно, его собственное эго. Падать еще ниже просто некуда. В порыве вылетел на балкон, несколько минут глядел вниз, опираясь о кованое ограждение. Такого с ним не случалось… он ненавидел себя… ненавидел…

***

Какой чудесный ясный день! Вдоволь належавшись в больнице, Диана радовалась, каждому дуновению ветра, волнующему аромату, игре уличных музыкантов. И просто встречным незнакомым людям. Единственным отклонением от нормы, стала беседа с психиатром час назад. Никогда бы не подумала, что ей придется пережить подобное. И как в фильме лечь на бархатную кушетку, выворачивая душу наизнанку. Но, сбежать от формальностей не удалось. Иначе, не видать ей значка, пистолета и гордого звания детектив. В большей степени, чертовы бюрократы переживали, что она сорвется и пристрелит кого-нибудь. Три недели в больничной пижаме, якобы отрицательно влияют на эмоциональный фон. Остановившись у парня с гитарой, что перебирал струны, извлекая лиричную мелодию, задумалась. Она слишком о многом поведала мозгоправу. О потерянном ребенке, об изменах бывшего жениха, даже о том, что неравнодушна к своему начальнику. Последнее изречение очень увлекло интеллигентного доктора, и он попросил, развернуть ответ. Но, она не смогла. Не смогла расшифровать ту загадку, что ей самой не давала покоя. В свой будущий визит обещала попробовать. Хотя не факт, далеко не факт.