Ирина подошла к загону и облокотилась на забор, наблюдая, как Ершов пытается договориться с Зелоном. У него в руках был скребок, которым Кирилл должен был вычистить строптивое животное. Вот только единорог решил проявить характер и не позволить некроманту просто так выполнить свою работу.

— Да стой же ты на месте! — раздражённо рявкнул Кирилл, за что получил удар хвостом под колени.

Не удержавшись на ногах, он свалился на землю, а Зелон, радостно заржав, отбежал от него на довольно приличное расстояние.

Кирилл в бешенстве вскочил на ноги, а сила смерти вокруг него стала настолько плотной, что даже стоящая довольно далеко Ира почувствовала её мощь.

Покачав головой, девушка зашла в загон и неспешно направилась к Ершову.

— Что, опять вредничает? — спросила она, подходя к Кириллу поближе.

— Этот зверь меня ненавидит и часто не подпускает близко к себе, — пожаловался Кирилл. — Впрочем, не только он один. — И парень весьма откровенно посмотрел на Лейманову.

— Не начинай, — Ира отвернулась от Ершова и посмотрела на Зелона, который в это момент изображал спокойную и совершенно не опасную лошадку. — Я тебе уже сказала, не надо меня торопить.

— Ира, ты меня уже почти полгода динамишь, — Кирилл положил руки ей на плечи, повернув к себе лицом. — Ты скажи уже или да, или нет. А то ведешь себя, как этот гад, — он кивнул на единорога. — И ни туда, и ни сюда.

— Кирилл, — Ирина хотела что-то сказать, но Ершов приложил палец к её губам, а затем поцеловал.

Ирина закрыла глаза и сосредоточилась на поцелуе. Кирилл ей нравился, но ощущение какой-то неудовлетворённости не покидало её даже во время этих редких попыток сближения, которые она позволяла ему и себе.

Зелон деликатно не мешал им, но, Ирина сама высвободилась из объятий Ершова и вздохнула.

— Давай подождём.

— Чего? Подождём чего? — раздражённо спросил Кирилл подбирая с земли выпавший скребок. — Скажи, дело ведь не во мне, дело в нём? Да? И у тебя, и у Зелона. Вы никак не можете смириться со столь неполноценной заменой, какой я являюсь?

— О ком ты говоришь? — тихо спросила Ира.

— О другом некроманте, о Керне, мать его! — Кирилл посмотрел на неё с вызовом.

Ирина задумалась. Сначала она и сама думала, что проблема в Косте, но постепенно пришла к выводу, что это не так. Не зря говорится, что время лечит. Ира думала о Косте каждый божий день, пока однажды не поняла, что больше не испытывает к нему тех поглощающих её без остатка чувств. Волшебство ушло, перегорело. Ира даже была сейчас уверена, что вполне способна встретиться с Костей и эта встреча никак не отразится на её душевном равновесии. Наверное, они даже со временем смогут стать друзьями.

— Так что? Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Кирилл, когда молчание начало затягиваться.

— А что тебе сказать? Дело не в Керне, а как раз в тебе, — Ира забрала у него скребок и подошла к Зелону, начав того вычесывать. — Пока ты будешь считать себя неполноценной заменой, и отношение будет соответственное.

Зелон поднял голову вверх и заржал, словно соглашаясь со словами своей подружки.

Кирилл же раздражённо дёрнул плечом и подошёл к единорогу с другой стороны.

— Ты тоже так думаешь, а, приятель? — он невесело усмехнулся и потрепал Зелона по шее.

Единорог мотнул головой, позволяя гладить себя. Он неплохо относился к этому парню, но считал его скорее приятелем, чем хозяином. И, хотя он порой скучал по твёрдой руке тёзки, но особой потребности в его присутствии не ощущал. Тем более, что Паразит частенько навещал друга.

— Да, ещё пару-тройку месяцев потерпим и я оставлю вас, поеду к Керну, — Ирина закончила чистить Зелона и распрямилась. — Уже невозможно дальше откладывать. А то скоро будем этого красавца по окрестным деревням ловить.

Кирилл ничего не ответил, только пристально посмотрел на неё и, ещё раз потрепав единорога по шее, направился к выходу из загона.

Матвей Подоров стоял у входа в апартаменты императора и ждал появление Яна.

Ян появился где-то через две минуты и остановился рядом с Подоровым.

— Процедуры? — молодой юрист клана кивнул на закрытую дверь.

— Да, уже две недели почти ежедневно, — стиснув зубы проговорил Матвей, а потом повернулся к Яну. — Вы же с Костей почти закончили?

— Да, сегодня производство, изготовляющее чистые матрицы посетили, остальные слишком далеко. — Ответил Ян.

— С завтрашнего дня делай, что хочешь, но ты должен состоять при Косте с утра и до вечера. Возьмешь Илью, чтобы стало веселее. — Подоров внимательно смотрел на Яна.

— Это ты хорошо придумал, — огрызнулся Орлов. — Только, у меня возник один вопрос: а самому Косте надо, чтобы мы у него перед глазами постоянно находились?

— Ян, это не обсуждается, — спокойно ответил Матвей.

— Что-то случилось? — Ян принялся соображать, каким образом навязаться Косте, не испортив при этом отношения.

— Пока ничего. Но вокруг Васьки какое-то нездоровое шевеление началось. Слишком нездоровое и слишком активное. Боюсь, как бы мы однажды не пропустили нечто очень важное, — Матвей покачал головой. — Его родитель, чтоб ему на том свете икалось, оставил несколько спящих кротов в системе охраны дворцового комплекса, и я пока не могу вычислить их всех. Всё время боюсь кого-то упустить.

— Полагаю, что лучше всего будет сказать правду, — задумчиво ответил Ян. — Костя не похож на идиота и достаточно серьезно относится к процессу безопасности.

— Можешь говорить, что угодно, — Подоров подобрался, потому что в этот момент дверь открылась, и оттуда вышел личный целитель Михаила. — Главное, чтобы Костя и его беременная жена находились под полноценным наблюдением. И, да, я понимаю, что с Анной будет сложно, но уж постарайтесь её не раздражать, чтобы она хотя бы терпела ваше присутствие.

— Она же малефик, как её бабка — старая ведьма, — поморщился Ян. — Я вообще плохо понимаю, каким образом Костя ещё не придушил жену.

— Потому что её та самая бабка воспитывала, а для неё есть только два мнения: то которое продвигает глава семьи, и неправильное. — Матвей потер переносицу, он уже не надеялся когда-то выспаться, оставалось только терпеть. — А была ещё тётка, сестра её отца, которая сумела добиться того, чтобы её отпустили из клана, несмотря на то, что она не является некроманткой…

— Её тётка — крупный учёный. Насколько я помню, именно она разработала и внедрила повсеместно систему использования чистых матриц, на которые любые кланы могут накладывать свои заклятья, не тратя время на их изготовление, — перебил Матвея Ян. — Она самодостаточна. Обеспечивает себя более чем полностью, и в её случае, наличие мужа и детей будет скорее помехой.

— Галина-то да, и, чтобы ты знал, патент и все права на эти матрицы стали её откупом, этаким пропуском, чтобы беспрепятственно уехать за границу и без проблем сменить гражданство. А вот, по-твоему, в чем таком Анна может себя проявить, чтобы суметь жить вне клана? Лично я особых талантов, кроме таланта виртуозно играть у окружающих на нервах, у Анны не замечал. Но тут кроется небольшая загвоздка, бабкино воспитание и попытка ориентироваться на тётку, которая является для неё недостижимой высотой, вошли в конфликт, и как бедную Анну до сих пор не разорвало, лично для меня остаётся загадкой. — Матвей подошёл к двери. — Самое паршивое, я не вижу выхода из этой ситуации. Что бы Костя не сделал, любое его действие будет попадать под этот конфликт.

— Может, на Галину выйти? Пусть уже племяннице мозги на место вправит, — предложил Ян.

— Я думал об этом и даже сделал запрос в Содружество, где она последние десять лет проживала, — Матвей взялся за ручку. — Галина Стоянова умерла полтора года назад. Так как она проживала за границей и уже не являлась гражданкой нашей империи, некрологи остались семейным делом, так что мы об этом не знали. А когда узнали, было уже поздно что-то менять: вопрос со свадьбой был оформлен на официальном уровне, а Михаил принял решение подарить Косте кольцо наследника. Максимум, что нам удалось сделать, это отследить все контакты Галины, и её связи с семьёй. Но там все чисто, она общалась только с племянницей и только посредством писем. Письма все удалось изъять и проверить. Анна же примерно с этого времени пошла вразнос: то ли не смогла смириться со смертью тётки, то ли потеряла тот ориентир, который позволял ей лелеять мечту о своей независимости.