– Это мы сейчас, это мы мигом!

Закипела работа. И полы подмели, и дорожки к дому расчистили, и золу из печи выгребли, окна намыли, красота!

– Вот теперь и Весну встречать не стыдно, – улыбнулся дед Пихто и расставил у самовара чашки.

– Дедушка, – подставляя блюдце поближе к крынке со сметаной, мурлыкнул Кузьма, – а как же мы её встречать будем, если она мимо нас пробежала?

– Да как же мимо? Открою тебе страшную тайну: Весна только завтра придёт, а сегодня последний день зимы. А следы, что вы с Мефодием видели, оставила внучка нашей соседки, бабы Нюры. К бабе Маше за редькой прибегала. Зато смотри, как мы хорошо подготовились! Давайте пироги есть и чай пить. А завтра, глядишь, и весна в гости пожалует!

– И кто переставил мои лапти? – важно, высоко поднимая ноги, хвалясь вязаными полосатыми носками, расхаживал взад-вперёд Мефодий.

– Кто, кто, дед Пихто, – муркнул под нос Кузьма и испуганно зажал лапой рот.

– С ума сошёл? – прошептал домовой, тут же присев рядом с котом на

лавку. – Сейчас придёт, заставит делами заниматься.

– Извини, я по привычке, хотел сказать – Пушкин, про деда случайно вырвалось.

– Вот вы где! Я с ног сбился, вас ищу, а вы на сеновале прохлаждаетесь, – показалась из середины стога потрёпанная ушанка с одним поднятым кверху ухом, а за ней вылез и весь дед.

– Мы воды принесли, полы подмели, из печки золу выгребли, у нас эта, как её, сиеста! Во! – Мефодий упал на спину в сено и прикрыл лицо панамой.

– И откуда ты только слов-то таких понабрался? – хитро прищурился дед, усаживаясь рядом с домовым.

– А Глебушка, внучок бабы Маши приезжал, планшет оставил. Я по нему передачи всякие смотрю. Про мир, где и как житьё-бытьё устроено, – Мефодий закинул ногу на ногу и лениво жевал соломинку, не забывая поглядывать на деда. Мало ли что ещё старому в голову придёт.

– Так вот кто хозяйскую игрушку умыкнул, а мы обыскались, – усмехнулся в усы Пихто. – Вернуть бы надобно.

– И ничего мы не умыкали, – возмутился Кузьма, – Глебушка сам его на столе оставил, а то, что игрушка упала и под печку закатилась, мы не виноваты! – развёл кот лапы в стороны, придав морде самое невинное выражение.

– Ну, ты-то известный сказочник. Про твой кошачий род ещё Александр

Сергеевич рассказывал, – дед Пихто протянул руку к коту и почесал его за ухом.

– И чего он такое про нас рассказывал? – подставляя другое ухо для почесушек, благосклонно промурлыкал Кузьма.

– Как что? Идёт направо, песнь заводит, налево – сказку говорит.

– Это мы можем. Наш род очень песнями славится, – развалился на спине кот, демонстрируя красивое рыжее пузо и намекая, что его тоже следует погладить.

– Да, и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом, – продолжил стихотворную строчку дед.

– Это по какой такой цепи? – Кузьма перевернулся, сел на попу и вопросительно глянул на деда. – Мы коты, не собаки, чтобы на цепи сидеть. Это твой Пушкин что-то напутал. Давай, вспоминай, как оно на самом деле было!

– Так я ж и говорю, как написано, – дед почесал бороду, поднял вверх глаза, словно вспоминая слова, и продолжил:

У Лукоморья дуб зелёный,

Златая цепь на дубе том,

И днём, и ночью кот учёный

Всё ходит по цепи кругом…

– Подожди, что ты там сказал про цепь? Золотая? А толстая? Какой пробы, длина, вес? – кот подскочил на все четыре лапы и приблизил морду к лицу деда, почти касаясь своими усами его усов.

– Так откуда я знаю, у Пушкина про это ничего не сказано. Но думаю, что большая. Кот же по ней ходит туда-сюда, – снял с себя любопытствующего кота Пихто и пригладил седую бороду.

– Так, нам срочно надо найти дуб! А всем сказочникам золото выдают или только тем, кто со степенью? Я все серии «Фокусы наизнанку» посмотрел. Могу магистра с закрытыми глазами получить, – заскакал Кузьма вокруг деда.

– Думаю, что тут главное – много сказок знать. А дуб вон, за околицей растёт, как раз какой надо. Старый, в три человеческих охвата, – дед кивнул в сторону калитки.

– И чего вы сидите? – Кузьма ткнул лбом домового и пихнул лапой Пихто. – Давайте быстрее, пока нас никто не опередил!

– Да что ты так всполошился-то? – Мефодий с дедом едва поспевали за котом.

– Как чего? Вот все прознают про цепь, точнее, что она из чистого золота, не успеем мы, отберут. А нам-то она нужнее. Это ж можно будет соседний участок прикупить, коров побольше завести, человеков опять-таки нанять. У нас одна человечья сила – баба Маша. Дети, внуки не в счёт! Не каждые выходные приезжают. А мы ферму организуем, будем сметану в мировых масштабах производить! Люди будут сено косить, коров доить, масло взбивать. Ух заживём!

– А если ещё один участок взять, то его можно малиновыми кустами засадить, черничкой, ежевикой, сливовыми деревьями, – подхватил мысль домовой. – Варенья наварим! И пусть дети в лес за грибами ходят. Насушим, засолим, на всю зиму хватит!

– Мечтатели, – дед, тяжело дыша, облокотился на дуб. – То дерево у Лукоморья растёт. И златая цепь там же. Вы как её добывать собираетесь?

– Как, как. Тот кот на пенсию когда-нибудь выйдет, я его место займу. Только знать надо, а стоит ли овчинка выделки. Вот сколько эта цепь весит? – кот, словно фокусник, достал откуда-то рулетку и принялся измерять ширину дуба, пытаясь определить длину цепи.

– А до Лукоморья вы как добираться собираетесь? – дед сел на траву, глядя, как Кузьма с Мефодием производят расчёты, то залезая на дуб, то слезая с него, то обходя с разных сторон.

– Придумаем. Сейчас тащи цепь, измерять будем! – кот сверкнул жёлтыми глазами в предвкушении обретения богатства.

– И где только взять цепь-то? – дед Пихто оглядывал участок: моток верёвки на заборе, ещё на одной бельё сохнет. Вот на велосипеде, что внук бабы Маши оставил, цепь есть. Но она совсем маленькая и в масле.– О! – взгляд деда упал на журавль. Хозяйка давно жаловалась, что колодезную цепь чистить надо, да всё руки не доходили.

– Мефодий, подь сюды! Давай, мы с тобой сейчас её снимем да дуб ей и обернём. Уверен, что та, золотая, с Лукоморья, ничуть не короче!

Сказано – сделано. Вот только цепь-то местами скользкая, а где и поржавевшая.

– Надобно почистить её, для чистоты эксперимента, – задумчиво почесал затылок Пихто.

– Это мы сейчас, это мы мигом!

Кот с домовым на пару секунд исчезли в дымке и тут же появились вновь с ведром, полным чистейшего речного песка, щётками и запасными звеньями. Закипела работа.

Через час цепь была как новая, начищенная, блестела на солнце белыми боками.

– Красота! – кот пару раз прошёлся по ней взад-вперёд. – Вот на такой и сказки рассказывать можно, и песни петь.

– Только кот учёный их целыми днями рассказывает. Вот ты, Кузьма, сметаны наешься и спишь полдня, а он песни поёт, людей да сказочных героев развлекает, – усмехнулся в усы дед Пихто.

– И что, совсем-совсем не отдыхает? – почесал лапой за ухом кот.

– А когда? Только остановись, русалка вновь к богатырям запросится, скажет, скучно на ветвях просто так, без песен сидеть. Кощей зачахнет, баба Яга к Черномору на пироги с мухоморами улетит, а после звёзды с неба себе на серьги таскать будет. Некогда спать, всех заинтересовывать надо, – начал было пояснять дед, да Кузьма перебил.

– Так что ж кот-то, как неучёный, он бы звено одно-другое продал, купил бы блюдечко с яблочком. Сам спишь, а оно страны заморские показывает, истории рассказывает. Я бы ещё скатерть самобранку взял…