Другим аравийским государством, начавшим борьбу за независимость в этот же период, становится Йеменское Мутаваккилийское Королевство. Имам местных зейдитов шейх Яхья бен Мухаммед Хамид–ад–Дин провозгласил независимость и объявил себя королем. Резонно опасаясь, что Яхья может выдвинуть претензии на южноаравийские протектораты Британии с этнически близким населением (в частности — на Аден), Британия пошла на вооруженный конфликт с Йеменом, продолжавшийся в течение 1920‑х годов. Используя сухопутные войска и авиацию, Британия блокирует горный Йемен, препятствует его внешнеторговым связям. На юге Йемена идут постоянные столкновения британских войск и йеменских племен. Имам стремится к укреплению государственности, борется с сепаратизмом и пытается добиться международного признания. Яхье удается заключить договоры о дружбе и торговле с Италией (1926) и с СССР (1928), однако это не приводит к решающему изменению ситуации в его пользу.
Отношения между двумя аравийскими государствами складывались непросто. В 1934 г. началась саудовско–йеменская война из–за спорных территорий Асира, Наджрана и Джизана. Результатом победы саудовских войск стало подписание 20 мая 1934 г. мирного договора в Таифе, в соответствии с которым Асир и Джизан вошли в состав Саудовской Аравии, а Наджран был разделен. Отношения между государствами были урегулированы. Более того, еще ранее в том же году был подписан британско–йеменский договор, по которому Британия признавала независимость Йемена, а Яхья соглашался отсрочить решение вопроса об Адене и других южноаравийских владениях на сорок лет. Но в целом попытки Йемена и Саудовской Аравии уравновесить влияние Британии за счет внешнеполитического маневрирования остаются безуспешными.
Важно отметить, что вновь возникшие независимые государства на территории Аравийского полуострова — Саудовская Аравия и Йемен — носили архаичный, полусредневековый характер, базируясь на религиозной идеологии и традиционной социальной структуре. Актуальной задачей после завоевания независимости стала модернизация социальных, политических и идеологических основ жизни общества.
Угрозу приближающейся мировой войны страны региона ощутили уже во второй половине 1930‑х годов, поскольку к тому времени в зоне Средиземноморья уже шли военные действия: Италия в 1935-1936 гг. осуществила оккупацию Эфиопии, вскоре после этого началась гражданская война в Испании (1936-1939). О том же свидетельствовала активизация дипломатических переговоров, определявших расклад будущих военных союзов. В них заметную роль играла и Турция, сначала поддержавшая в 1934 г. идею создания Балканской Антанты (союза Греции, Турции, Румынии и Югославии), а затем добившаяся создания в 1937 г. Саадабадского пакта (блока Турции, Ирана, Ирака и Афганистана), определявшего неприкосновенность общих границ, отказ от агрессии, невмешательство во внутренние дела его участников.
Заручившись поддержкой своих соседей, Анкара вступила в переговоры с Францией и Англией, заинтересованных в более тесных связях с турками в канун Второй мировой войны. Для того чтобы обеспечить подписание в 1939 г. англо–франко–турецкого договора, по которому Турция обязывалась выступить на стороне Англии и Франции в случае возникновения военных действий в бассейне Средиземного моря, Парижу пришлось пойти на территориальные уступки Анкаре, согласившись на передачу ей Александреттского санджака (Хатая), который, на основе полученного Францией мандата на управление Сирией, входил в состав подмандатной территории. Это решение заложило основу для будущего турецко–сирийского конфликта. Добившийся принципиального согласия Франции на уступку санджака Мустафа Кемаль Ататюрк не дожил до подписания франко–турецкого соглашения по этому вопросу, скончавшись в 1938 г. Новым президентом страны был избран Исмет Иненю, при котором внешнеполитические предпочтения Турции заметно сдвинулись в сторону гитлеровской Германии, о чем свидетельствовали и провал в 1940 г. советско–турецких переговоров о пакте взаимопомощи и подписание германо–турецкого договора о дружбе и ненападении 18 июня 1941 г.
Прогерманские настроения в канун войны были характерны не только для Турции, но и для Ирана и Афганистана в силу отрицательного отношения к политике Лондона. Не менее сильным было негативное восприятие Англии и Франции у населения подмандатных территорий в регионе, за исключением Палестины, куда с середины 1930‑х годов хлынула волна еврейских беженцев из европейских стран, подвергшихся агрессии нацистской Германии.
Ограниченность активных военных действий в годы Второй мировой войны в странах Ближнего и Среднего Востока позволила Турции, Ирану и Афганистану удержаться от непосредственного участия в боевых операциях на стороне Германии и ее союзников или на стороне антигитлеровской коалиции. Но война не прошла мимо них. Показательным примером может служить Турция. После начала военных действий в Европе турецкое правительство для укрепления вооруженных сил страны провело мобилизацию сразу нескольких возрастных категорий, увеличив численность армии с 300 тыс. до 1 млн человек. Возникшая в итоге проблема нехватки рабочей силы в сельском хозяйстве отразилась на падении сборов зерна: к 1944 г. их величина упала до половины довоенного уровня, хлеб ухудшенного качества стал выдаваться по карточкам, его цена резко возросла. В 1940 г. правительство приостановило действие «закона о труде», что позволило официально увеличить рабочий день до 11-12 часов, а неофициально до 14-16 часов. На всех предприятиях был отменен еженедельный выходной день. Изменился и государственный бюджет. Прямые военные расходы достигли 55-60%, а вместе с косвенными приблизились к размерам военных ассигнований стран, принимавших непосредственное участие в войне. Для мобилизации необходимых денежных средств правительство вводило новые налоги, прибегало к внутренним и внешним займам, практиковало инфляционный выпуск бумажных денег, из–за чего количество денег в обращении выросло более чем в пять раз, а национальный доход упал на 23%.
Хотя уже в 1943 г. стало ясно, что ход военных действий изменился в пользу стран антигитлеровской коалиции, правящая верхушка Турции никак не хотела отказаться от тесного сотрудничества с Берлином, поскольку на долю Германии приходилось 90% турецкой экспортной продукции и до 70% турецкого импорта. Лишь в августе 1944 г. турецкое правительство официально заявило о разрыве экономических и дипломатических отношений с Берлином, при этом многие германские фирмы не прекратили своей активности в Турции. Показательно, что лишь в конце февраля 1945 г. Анкара пошла на объявление войны Германии и Японии.
Заметное усиление активности сторонников Германии в иранских правительственных кругах и в армии накануне и в начальный период Второй мировой войны было с тревогой отмечено и в Лондоне, и в Москве. Советская сторона летом 1941 г. приняла предложение премьер–министра Англии У. Черчилля о временном вводе на территорию Ирана воинских контингентов в целях самообороны. Иранская армия оказала слабое сопротивление войскам союзников, что позволило осуществить согласованную операцию в течение нескольких дней. Вступление союзных войск в северные и южные области Ирана привело к отставке правительства и отречению Реза–шаха в пользу своего сына Мохаммеда Реза Пехлеви. Новый шах и министры вновь сформированного правительства выразили желание сотрудничать с Лондоном и Москвой. Большая часть германских подданных и местных активных сторонников прогерманской ориентации была интернирована или арестована, что существенно изменило общественную обстановку в стране. Об этом свидетельствовала активизация иранских демократических сил и объединений, выступивших за организацию антифашистского движения и борьбу с внутренней реакцией, за расширение сотрудничества со странами антигитлеровской коалиции.
В общественно–политической жизни Афганистана в предвоенные годы также ощущалась явная активизация деятельности германской и итальянской агентуры в правительственных кругах и в армии с целью организации провокаций в афгано–советских и афгано–индийских пограничных районах.
