Тузов вызывает будущих стражей по очереди. Первым оказывается худощавый юноша, который весь трясётся то ли от прохладного летнего ветра, то ли волнения. Паренёк опускается на одно колено перед главнокомандующим. Велимир просит произнести его клятву верности, после чего вешает на его шею новый крест, омочённый в святой воде, и накидывает ему на плечи синий кафтан. Новый страж встаёт и идёт к своему капитану.

Очередь Ани наступает быстро – она идёт третьей. В отличие от двух предыдущих стражей, она настроена крайне уверенно и решительно. Ноги не трясутся, взгляд не опущен, губы плотно сжаты, а брови немного сведены к переносице. Она опускается на одно колено и наклоняет голову вниз. Её волосы падают ей на плечи, но Аня даже не убирает их, ожидая посвящения.

– Анна Алконостова, – торжественно произносит Велимир Тузов, держа шнурок с новым крестом. – Клянёшься ли ты верой и правдой служить Ордену Святовита и святым Великомира?

– Клянусь, – следует чёткий и твёрдый, как камень, ответ.

– Клянёшься ли ты защищать простой люд от нечисти любой ценой, даже собственной жизнью?

– Клянусь.

– Клянёшься ли ты следовать учениям святых, быть честной и справедливой, поступать благородно и не сходить с верного пути добра и мужества?

– Клянусь.

– Клянёшься ли ты быть достойной стражницей Ордена Святовита, почитать все правила и безукоризненно следовать им, оберегать свою родину от недругов?

– Клянусь.

Крест опускается на грудь Ани. Та вздрагивает, её ладонь тут же сжимает новый железный крест, прижимая его к сердцу, точно она ждала этот момент всю свою жизнь.

– Ты хорошо сражалась, Аня, – отмечает Велимир. – И пусть твой бывший наставник считал, что ты доросла лишь до зелёных нитей, я смело вверяю себе синие, – с этими словами Тузов протягивает новоиспечённой стражнице клубок нитей. – Добро пожаловать в Орден Святовита, Аня Алконостова, – главнокомандующий набрасывает на её тонкие плечи тёмно-синий кафтан, прямо под цвет нитей.

Встав, Аня кланяется главнокомандующему, после чего идёт ко мне.

– Поздравляю, – произношу я, продолжая наблюдать за посвящением. – Отныне самая дешёвая выпивка в большинстве постоялых дворах для тебя бесплатна. Ну, или только вторая и последующие кружки, но не суть.

– Я не ради выпивки вступила в Орден, – хмуро отвечает она, не оценив мою шутку.

– Неужели? А ради чего ещё тогда?

Аня закатывает глаза в ответ на мой саркастический тон и такую же ехидную улыбку. Про себя я отмечаю, что её страх наконец ушёл, она успокоилась и даже расслабилась.

– Хочешь, уйдём отсюда? Поедем сразу в Воиносвет, в крепость. Всё равно ничего интересного, да и банкета не будет.

– Я думала, все поедут вместе.

– О нет, – протягиваю я. – Большинство из новоиспечённых стражей сразу же получат первое задание, из которых одна пятая точно не вернётся. Поэтому лучше свалить по-тихому, пока не загрузили. Или ты хочешь получить спальное место в конюшне, когда все приличные койки разберут?

– Я бы и от задания не отказалась, капитан.

– Какая упёртая. Будет тебе задание, но чуть позже. Не нужно рваться в бой при первой же возможности, иначе окажешься среди них, – киваю в сторону телеги с трупами. – Пошли, заодно и узнаем друг друга получше.

Оборачиваюсь к новой стражнице и замечаю интересную деталь. А точнее, отсутствие креста, который ей вручили буквально недавно на моих же глазах. Но шаг я не сбавляю, а Аня, если и замечает мой удивлённый взгляд, ничего не говорит, покорно идя за мной.

И всё же не спросить я не могу:

– Ты где уже крест потеряла?

– Он у меня, – и в доказательство своих слов Аня достаёт крест из кармана кафтана, висящий на шнурке. – Просто не могу носить.

– Не веришь в святых? Дело твоё, но крест носить нужно, это твоё оружие.

– Дело не в вере. Наоборот, я верю в святых, но крест… Он давит на меня. Душит. Поэтому и приходится носить в кармане.

– Не боишься, что таким образом святые покинут тебя?

– Святым не нужен какой-то знак, чтобы быть рядом.

– Точно, – соглашаюсь я. – Их никогда рядом-то и нет. Что носи крест, что не носи…

Аня уставляется на меня, как на больного:

– Ты не веришь в святых? Тогда зачем вступил в Орден?

– Я не верю в мёртвых, – поправляю я, игнорируя второй вопрос.

Стражница ничего не отвечает, а лишь отводит взгляд, молча заявляя, что разговор окончен. Мы как раз доходим до конюшни, в стенах которой и встретились впервые. И у её же стен нас поджидает сюрприз. Точнее, поджидает меня.

Богдан Рылов стоит у входа в конюшню, сложив мощные руки на груди. Помню, как эти руки держали меня, сжимали мои кости чуть ли не до болезненного хруста, пока я рвался к матери, неистово крича. Лицо, покрытое бесчисленными рваными рубцами и шрамами, теперь ещё усеяно и несколькими морщинами, менее заметными, чем у Велимира. Колючие тёмные глаза глядят прямо на меня, а спустя секунду взгляд переводится на Аню. Я останавливаюсь при одном виде на второго главнокомандующего и поворачиваюсь к Ане лицом.

– Вернись к другим стражам, – шепчу я.

– Что?! – Аня тоже говорит шёпотом, но менее тихим. – И почему мы шепчемся?

– Так надо, поверь мне. Стой у телеги с трупами и будь на виду у главнокомандующего Тузова.

– Александр, что?..

– Считай это своим первым приказом: вернись на посвящение и жди меня там.

Аня наверняка хочет получить ответы на все свои возникшие вопросы прямо сейчас, но закрывает рот и разворачивается ко мне спиной, возвращаясь на посвящение стражей. Краем глаза замечаю, как Рылов, увидев, что Аня уходит, оживляется. Я же иду прямо к нему, догадываясь, что меня ждёт.

– Главнокомандующий, – почтительно киваю ему в знак приветствия. – Посвящение юных стражей уже давно идёт, почему вы не на таком прекрасном событии?

– Демидов, – произносит он, окидывая меня взглядом снизу верх, точно смотрит не на симпатичного капитана, а на мелкую букашку, что надоедливо жужжит над ухом. – Ни капли не изменился.

– Ну, а вы всё такой же лысый и хмурый, – парирую я, сохраняя спокойную улыбку. – В чём дело, главнокомандующий? Кого-то ждёте?

Тот больше не медлит и хватает меня за грудки кафтана, прижав к хлипкой двери конюшни. Прядь волос падает мне на лоб, и я невозмутимо сдуваю её, смотря в хищные глаза главнокомандующего, чей взгляд означает лишь одно: я крупно влип.

– В чём дело?

– В девчонке, которую ты взял в отряд, – если бы моё сердце билось, оно бы наверняка заколотилось с бешеной силой при упоминании этих слов. – Откажись от неё и избежишь бед.

– Беды меня в последнее время только привлекают. Поэтому девушка остаётся в моём отряде и под моей защитой, а свои угрозы засунь себе…

– Угрозы не мои, – мотает головой Рылов. – Он хочет встретиться с тобой.

– Я такого желания не испытываю, поэтому спасибо за предложение, от которого я с удовольствием отказываюсь, – язвительно произношу я, склонив голову набок. – И передай ему, чтобы оставил меня в покое, – сбрасываю руки главнокомандующего с себя. – Он мне никто, как и я ему. А девушка останется в моём отряде до тех пор, пока я хожу по этой земле.

– Не заставляй его переходить к другим мерам. Или переведи эту девку к любому моему капитану, или вмешается он.

– Во-первых, она девушка, а не девка. А во-вторых, пусть вмешивается, всё равно нихрена не делает.

Я уже хочу найти Аню и убраться отсюда подальше, как мои слова прерываются лёгким свистом лезвия, что оказывается у моего горла.

О моей тайне Рылов знать не знает, поэтому, по его мнению, угроза в виде короткого меча, приставленного к глотке, должна сработать. Я же окидываю остриё скучающим взглядом, даже не шелохнувшись. Глупо показывать страх, которого и нет. Даже если бы я был живым человеком, то отреагировал бы точно так же. Не стоит показывать то, что может быть использовано против тебя.

– Давай, – говорю я. – Убей меня, раз он позволил.

Он позволил сделать это ещё шесть лет назад. Он хотел сделать это собственными руками и был близок к цели. Но всё оборвалось.