– Что? – недоумённо моргает Филя.

Я вскакиваю с лавки и вцепляюсь в решётку.

– Мне нужно позвонить! – кричу дремлющему за столом старшему смены.

– Звонили уже, – отвечает он, зевая. – Замолкни, малой. А то познакомлю тебя с дубинкой.

– Мне нужно брату позвонить! – дёргаю решётку, пинаю дверь. – Мой племянник остался у соседки! Я должен был его забрать!

– Да-да, мы в курсе, – отмахивается лейтенант.

Устало втыкается в телефон, кажется, во что-то играет. Меня рвёт на части от его пренебрежения.

– Мир, сядь. С Ваней ничего не случится, он же не на улице, – пытается отрезвить меня Макс.

– Не на улице, да! – рявкаю я. – Но у чужого человека! Я должен был забрать его через час! А прошло сколько?

Мечусь по клетке. Вновь пинаю решётку. Лейтенант откладывает телефон, берётся за дубинку, мрачно уставившись на меня.

– Ты что, не понял?

Похоже, звереет на глазах. Но мне пофигу! Потому что я уже озверел!

Меня девушка бросила! Я племянника кинул! А друзья по команде получили хорошую взбучку от моих бывших друзей! Вашу мать! Мой мир рушится на глазах!

– Сядь на место! – рявкает на меня лейтенант.

– Нет у меня места! Я тебе не собака, уяснил? – пру на решётку.

Он вмазывает по ней дубинкой, попадает по пальцам.

Твою ж мать! Кажется, сломал...

Молочу ногами по двери, сжав перебитый палец.

– Ты чё, охренел?! – вопит Макс на старшего и тоже пинает дверь.

В помещение влетают ещё двое. Среди них майор. Голоса смешиваются в невнятный гул. Я уже ничего не соображаю, кипя от ярости. А сердце сжимается от страха...

Как раньше уже не будет. Мы можем получить реальный срок. За поджог, которого не совершали.

Клетка открывается. Получаем оба дубинками по рёбрам и нас укладывают фейсами в пол.

Лежим и стонем. Охренительные выходные...

Голос майора возле уха:

– Что же ты так брата позоришь?

– Его сын у соседки. Нужно забрать, – цежу я сквозь зубы.

– Что там по Борисову-младшему? – спрашивает майор у кого-то.

– Забрали его уже. Звонила девушка – Ева Золотарёва. Сказала, что мальчик может быть дома один. Наши туда поехали, нашли его у соседей.

– Слышал? – спрашивает майор. – В порядке твой племянник. Угомонись уже и жди брата.

Втягиваю воздух сквозь плотно сжатые зубы и надсадно выдыхаю.

– Всё, я в норме.

Нас отпускают. Вновь садимся на лавочку. Макс держится за рёбра.

– Вот это беспредел... – выдавливает он. – Походу, сломали.

Да уж...

Спустя примерно час клетку открывают. Приказывают выйти. Возвращают вещи и заставляют что-то подписать. Я расписываюсь, даже не читая.

Мне пофигу, что будет дальше. Либо срок, либо ссылка к матери – обе перспективы реальные и обе хреновые. Наивная надежда, что я мог бы остаться здесь, рухнула.

Нахрена я нужен, такой проблемный, команде? Зачем я нужен Еве?

Хорошо хоть, она про Ваньку вспомнила, позвонила...

Уже на проходной вижу брата. Он тоже что-то подписывает. Бросает на меня короткий, полный презрения взгляд. Выходим из участка. Макса забирает отец, мы с ББ садимся в его Ниву. По инерции смотрю назад, на детское кресло. Оно пустое.

– Ваня где?

Брат молчит. Взгляд стеклянный. Он молчит всю дорогу до дома. Меня рвёт на части от этой затянувшейся тишины. И наконец взрывает.

– Слушай! Я ничего не поджигал!! Но знаю, кто это сделал! Хочешь, всех сдам к хренам, а? Мне на них вообще насрать!

– А на кого тебе не насрать, Дамир? – его голос дрожит от плохо скрываемых эмоций. – На кого? Знаю! Лишь на себя самого!

– И на тебя не насрать. И на Ваню, – защищаюсь я.

– Всё, заткнись! – отрезает ББ.

Паркует тачку, сразу же выходит. Тороплюсь за ним. В лифте вновь молчим. Заходим в квартиру, и я сразу иду в комнату мелкого. Но она пуста. Вани здесь нет.

Может, ББ оставил его у матери Евы?

– Где Ваня? – захожу на кухню.

Брат варит себе кофе.

– Ваня где? – напираю я.

Боря стоит ко мне спиной, оперевшись ладонями в стол, и тяжело дышит. Внезапно чашка, которую он приготовил для кофе, летит в стену. Разбивается вдребезги.

У меня начинает ехать крыша. Кажется... кажется, случился ещё какой-то треш, только теперь с Ваней.

– Боря... – сжимаю плечо брата.

Он стряхивает мою руку, подходит к окну. Его слова звучат как приговор:

– Ваню забрала служба опеки.

Ева

– Как думаешь, Дамир вернётся в школу? – внезапно говорит Юлька.

Я невольно вздрагиваю от её вопроса. Вообще-то, мне чертовски страшно... И оттого, что я могу больше не увидеть Дамира, и потому, что могу с ним встретиться.

Невольно тру синяк на ключице. Хорошо, что его скрывает кофта.

С тех ужасных событий прошла уже неделя, а в памяти по-прежнему свежо всё, что нам пришлось пережить. Вся футбольная команда после драки с отморозками Грозного попала в больницу. Некоторые до сих пор там. Половина здания, в котором была моя студия, сгорела. Сама студия тоже. Местные жители собирают подписи под требованием найти виновных и заставить их восстановить здание. В петиции, составленной жителями близлежащих улиц, фигурирует фамилия Грозного. Только там имеется в виду не сын, а отец – главный прокурор города. Как он во всём этом замешан, мне неизвестно.

– Ну так что? Вернётся Дамир или нет? – повторяет Юлька.

– Нет, конечно! – вклинивается в наш разговор Сэвен. – Команде он больше не нужен. Из школы его отчислили. В нашей школе Борисов теперь вне закона.

– Перестань! – рычу на Кирилла.

– А что перестань-то? – возмущается он. И тут же шипит от боли, приложив ладонь к огромному синяку под глазом. Сдерживая эмоции, тихо цедит сквозь зубы: – Дамир втёрся к нам в доверие, и его долбанутая компашка воспользовалась этим. Для меня лично Дамир – предатель. Так же, как и Столярова.

Юля согласно кивает, а я качаю головой.

– Алина всё сделала правильно. Хватит уже о ней говорить!

– Да ну? А что раньше-то мозгов не хватало? – оскаливается Сэвен. – Именно она довела до всего этого!

– А что, мой брат ни при чём?! – выпаливаю с отчаянием.

Как мне это всё надоело! Ведь Тимофей тоже был не прав. Он должен был как-то договориться с Грозным, а не подставлять всю команду из-за их непонятного любовного треугольника. Но Тим решил, что может помериться силой с сыном прокурора, у которого, кажется, крыша поехала из-за Алины. Но вся команда всё равно поддерживает моего брата и винит именно Алину. Ну и Дамира, конечно.

– А что твой брат? – фыркает Сэвен. – Она была его девушкой. Конечно, он за неё бодался. А вот она могла всё разрулить и без него.

– Как?! – меня вновь взрывает на эмоции. – Пойти к Грозному, бросив Тима? Как видишь, она уехала из города, чтобы остановить этот беспредел. Пускай теперь этот Грозный разыскивает её!

– Да ладно тебе, Ева, – Юлька дёргает меня за рукав. – Что ты так из-за Столяровой завелась, а?

– Да потому, что мне всё это надоело! – всплеснув руками, отворачиваюсь от друзей и быстро шагаю по коридору.

Сейчас у нас история, но я не могу больше здесь находиться. Меня просто душит отчаяние. Я ужасно переживаю за Ваню, которого никак не получается вернуть домой. Моя мама пытается помочь Борису, но пока безрезультатно. И я чувствую свою вину. Потому что позвонила в полицию, когда узнала, что Дамира задержали. Я же знала, что его брата не было в городе. Меня накрыло паникой от мысли, где же Ваня...

Когда мы с Полиной выбежали из горящего здания, нас догнали двое отморозков. Они попытались нас схватить. Один сильно ударил меня и попал в ключицу. Полина оказалась намного храбрее, чем я. Она отбилась от одного парня, а второго, который держал меня, пнула по причинному месту. Мы смогли вырваться и убежать. Но их слова о том, что сейчас приедет Борисов, и я сама выйду к нему, не выходили из головы. Меня лихорадило...

Мы спрятались у меня дома. Потом у ворот появилась какая-то машина, и Полина вызвала полицию. Мне начал писать Дамир. Я просила его уехать. Просила! А он не послушался и попался в руки полицейских. И, конечно, теперь он винит меня в своём аресте. Но я ведь предупредила его! Хотя вообще могла этого не делать, учитывая то, что они с друзьями натворили.