– Но если я узнаю, что ты снова с ними общаешься…

– Не узнаете!.. – восклицает, сложив ладони в молитвенном жесте, – то есть… я больше ни за что не буду с ними общаться!

Сдаем пробы, естественно, в частном порядке. Маришка идет с медсестрой в туалет и возвращается оттуда в пунцовыми от стыда щеками. Подходит и молча садится на соседний стул.

Я, откинувшись на спинку, складываю руки на груди и закрываю глаза. Вырубает на ходу. Думал, качественно потрахаться и, наконец, досыта выспаться.

Выспался, бл*дь.

Глубоко вдохнув, наполняю легкие запахом дезинфектора с нотками свежих сладких сливок. Ими пропах весь салон моей машины. Морщу нос, закидывая ногу на ногу.

– А если в коктейле что-то было? – проникает в ухо нежный девичий голосок.

Раздражает, пздц, как! И запах, и голос и эти чертовы губы!..

– Значит, твой отец их всех засудит.

– Боже… это будет скандал!..

– Раньше думать надо было.

Наркотических средств в моче Маришки не выявили. Шумно выдохнув, она хватается руками за лицо. В глазах блестят слезы облегчения.

– Вы теперь точно не расскажете папе? – торопливо шагает за мной к машине.

– Нет.

– Правда?! Спасибо – спасибо – спасибо!!!

Жму кнопку на брелоке и жду, когда девчонка прыгнет на переднее сидение. Пока обхожу машину, ловлю на себе ее восторженный взгляд и неожиданно чувствую свербение за грудиной.

Она и раньше так на меня смотрела, но теперь мне ее обожание нахрен не упало.

Слишком быстро выросла.

– Этот Вова… – начинает трансляцию, едва мой зад оказывается в водительском кресле, – это парень моей подруги, они совсем недавно встречаются, он старше нас на год, и у него своя компания.

– Она что, не в курсе о пристрастиях своего парня?

– Видимо, нет!.. – пожимает плечами, – она бы не стала встречаться с таким…

– Держись подальше от этой компании.

– Конечно, и… Арсений Рустамович, вы, наверное… взятку дали? – понижает тон, – сколько я вам должна?

Повернувшись к ней, слегка задираю бровь. Эта первая женщина в жизни, которая предлагает мне компенсировать мои затраты на нее. Со стипендии отдавать собралась?

– Осторожно со словами, малыш. Не все их можно произносить вслух.

– Простите, – лепечет, заливаясь густым румянцем.

Резко отвернувшись, впиваюсь пальцами в руль.

Сука. Слово «малыш» кардинально поменяло свой смысл.

Осторожно со словами, Арс.

Зарывшись пальцами в густую шевелюру Мирона, подставляю губы для поцелуя. Единственный способ утешить его уязвленное самолюбие.

Я пошла на вечеринку Вовчика вопреки его запрету. И я не позвонила ему с просьбой о помощи.

– Мариша-а-а… Когда-нибудь ты доведешь меня до греха.

– Я не хотела грузить тебя своими проблемами, вот и все, – шепчу в его губы.

– Ты вообще не должна была туда ходить…

– Почему?.. Ну-ка, скажи мне.

С рыком Мирон впивается в мой рот. Я стала встречаться с ним с одним условием – он не указывает мне, что делать ни при каких обстоятельствах.

Впускаю в рот его язык, а перед мысленным взором зависает картинка с лицом другого мужчины. Теперь мне точно уже никогда не вытравить его из сердца. У моей первой любви открылось второе дыхание.

Он спас меня, как рыцарь, и ничего не попросил взамен. А я не знаю, как его отблагодарить.

– Я его урою, – шипит Мирон в мой рот, – сука… Жучка… нарик обдолбанный.

Вряд ли Вовчика Жучкова можно назвать наркоманом, но, очевидно, на вечеринках он и его друзья употребляют что-то запрещенное. Вчера позвонила Ева и рассказала, что из отделения в итоге отпустили всех. Кто и зачем натравил Омон, точно неизвестно, но ее парень подозревает соседей.

– Забей… у него отец крутой. Хочешь проблем?

На самом деле, больше всего я боюсь, что эта история дойдет все-таки до моих родителей. Это будет катастрофа.

Выбравшись из его объятий, смотрю на циферблат наручных часов.

– Блин… побежали! Лекция сейчас начнется.

Выходим из его тачки и торопливо шагаем в сторону корпуса МГУ. Добираемся до аудитории одновременно с преподавателем, извинившись, юркаем вдоль стены и занимаем место за задней партой.

Юля, обернувшись через плечо, мне подмигивает. Ей сильно влетело от родителей, но, судя по ее сегодняшнему настроению, конфликт удалось замять.

Однако, расслабились мы рано. После первой пары нас троих, меня, Еву и Юлю, вызывают в деканат. Поводом послужило уведомление из отделения полиции о произошедшем в субботу.

Мечтая провалиться под землю и внутренне умирая от страха, почти не дышу.

– За такое отчисление без разговоров! – орет декан, – забыли, где учитесь?!

Юлька, громко шмыгнув носом, пускает слезу. Ева, уткнувшись взглядом в мыски своих ботинок, прикидывается статуей. Только я, не мигая смотрю Виктору Михайловичу в глаза. Потому что мне ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он позвонил моему отцу. Это вопрос жизни и смерти.

– Не ожидал от вас! – машет руками перед нашими лицами, – а ты?!.. Греховцева, ты хоть понимаешь, чем это грозит твоему отцу?!

– Мне очень жаль… – заламывая руки, мямлю еле слышно, – Виктор Михайлович, пожалуйста… я вас умоляю… позвольте мне самой с папой поговорить…

– Что?.. – комично округляет и без того выпуклые глаза, – я не имею права! Я обязан поставить родителей в известность.

– Мой отец уже знает! – подает голос Ева, но декан на нее даже не смотрит, потому что вопрос об ее отчислении не стоит.

О моем, наверное, тоже, но я боюсь не этого.

– Ты разочаровала меня, Марина!

– У меня на руках результаты проб на наркотики, они все чистые, – проговариваю тихо, на что мужчина только качает головой.

Выхожу из деканата вслед за девчонками и плетусь, не чувствуя под собой ног.

Как я родителям в глаза смотреть буду?..

Боже, у них подобных проблем даже с братьями не было!

В семье не без урода.

– Да расслабься, Греховцева! – восклицает Ева, – никто нас не отчислит. Поорут, да успокоятся.

– Это ты нас подставила, – ворчит Юлька, – не говори, что не знала, что твой Вовчик злоупотребляет!

– Да не злоупотребляет он! Это соседи их долбонутые! У них давно конфликт!

Мне уже сильно плевать на то, употребляет Жучков или нет, на отношения его родителей с соседями и на то будет ли он учиться в этом вузе дальше.

Меня волнует только одно – я подвела отца и поставила крест на его доверии ко мне.

– Мариш, ты идешь? – окликает меня Юля, – на пару опоздаем…

– Идите, я догоню.

Сворачиваю в коридор с арочным потолком и бездумно шагаю, пока не упираюсь в двери читального зала. Сердце колошматит как заведенное, колени трясутся от страха.

Вытерев влажные ладони о ткань брюк, вынимаю из кармана телефон и открываю список контактов.

Это мой единственный шанс на спасение. Если сейчас не получится, значит и пытаться больше не стану. Сама позвоню отцу и расскажу все, как есть.

– Слушаю, – раздается в динамике резкий хрипловатый голос, – что на этот раз, Марина?

Я заготовила речь, но Кравцов одним махом сбил весь мой настрой.

– Эээ… добрый день, Арсений Рустамович… я вас не сильно отвлекаю?

– Сильно.

– Ммм… простите, пожалуйста, но это срочно…

– Дай угадаю… ты случайно оказалась в борделе, и туда нагрянули менты?..

– Нет! Господи… – мне смешно и обидно одновременно, – конечно, нет… У меня в вузе проблемы.

Слышу в трубке сдержанный вздох.

– Какие?.. Тебе занижают оценки? Я тут при чем?

– С оценками у меня все в порядке, – тараторю я, – из полиции в деканат пришли списки тех, кого задержали в субботу.

– И?..

– И наш декан собирается позвонить моему отцу, но я ведь думала… вы же там… ну, заплатили, чтобы мое имя нигде не фигурировало?.. Или… нет?..

– Верно, – проговаривает Кравцов, – твоей фамилии не должно быть в списках.

– Она там есть! И если мой папа узнает…