Глаза, конечно, разбежались. Миранда знала, какие книжки лучше, а для меня тут тёмный лес. Ничего, интуицию никто не отменял. Что-нибудь да приглянется. И точно! "Портрет Дориана Грея". Та самая фамилия! и про картины - наша тема!

  - Вот это, - говорю, - давно уже искал!

  - А не желаете из новинок?

  И показывает книженцию, на которой, кажись, и впрямь типографская краска не обсохла, а заглавие такое, что мне вдруг сердце захолонуло: "Заводной апельсин". Что за бред!? Они там совсем уже рехнулись, эти писатели!?

  - Благодарствуйте. Я техникой не интересуюсь, я больше по искусству.

  Снова улыбнулся, взял деньги, и я отчалил, но с таким пакостным ощущением, будто у меня всё нёбо и язык наждаком покрыты, а сердце - скомканная грязная бумага в луже крови. Но не зря я призывал интуицию. Откуда-то снизу по кабелю спинного мозга пошёл тихий сигнал: живой апельсин!

  И вот я уже в продуктовой лавке, а там перед праздниками всё почти уж разобрали. В ящике с апельсинами, точнее, из-под них - всего один помятый рыжий шарик, даже чуть заплесший сбоку. Я его сунул в карман. Не помню, заплатил за него или так тайком и вынес. Продавцу было чем со мной заняться: я набрал и сосисок, и бакалеи, и бутылку хереса, и большущий кекс, и всяких разносолов. Даже не на всё хватило денег, пришлось оставить корнишоны, паштет и ещё что-то.

  Загрузив покупки в багажник, я не утерпел и стал чистить апельсин прямо на улице, ломать по долькам и есть. Было уже совсем темно, тихо, так что, кроме вкуса я ничего не чувствовал, а вкус оказался чудесным, каждый раз новым из-за того, что он остывал. Сперва тёплый, сладкий, под конец ледяной, остро-кислый, но последнюю частицу я так и не распробовал. Прямо передо мной возник какой-то тип и сказал: "Угости, приятель".

  Я не мог его толком рассмотреть. Роста примерно моего же, как будто небритый, без головного убора и перчаток. В зубах дымилась сигарета. Я нехотя протянул начинённый тончайшими кристаллами полумесяц. Человек отправил его за щеку, выплюнув окурок.

  - Твоя тачка?

  - Мы с вами знакомы, сэр?

  - Отличная телега. Много народу в ней поместится? Думаю, до десятка, если налегке.

  - По-моему, не больше семерых.

  - Ну, и то неплохо. Бывай, земляк.

  Скрылся. Какого только сброда не встретишь!... Его окурок никак не гас на мостовой. Мне хотелось затоптать его, то было страшно прожечь подошву.

  Поспешил к Мэриан.

  Угадайте, за чем я её застал. Муха цеце её что ли покусала!?

  Правда, книжку она умудрилась прихватить с собой, когда бежала, и прочитала целых тридцать страниц - весьма неплохо для начала! По крайней мере, на тридцатой было заложено её пальцем.

  - Мэриан, я вернулся.

  - А! Венди сильно ругалась?

  - Вообще да. "Доктора, - говорит, - пропустила".

  - "Доктора Нета"? Это новое американское кино, говорят, жутко интересное. Я тоже хочу посмотреть.

  Мне стало очень грустно. Может, всё же отпустить её, накормить - и отпустить?

  - Роман тебе понравился?

  - Да разве это роман! Всё про каких-то пацанов. Такие книжки не для нас, девчонок. У тебя Барбары Картленд нет? Мама иногда её читает.

  - Знаешь что, я сейчас займусь ужином, а ты...

  - Помочь тебе на кухне?

  - Ну, давай.

  Пока она повязывала фартук и косынку, я спрятал все ножи и вилки. Мы наварили гору макаронов и сосисок, перемешали с томатным соусом и принялись есть. Для меня это была первая трапеза за сутки, не считая уличного апельсина, но кусок мне в горло не лез.

  - Мэриан, ты любишь своих родителей?

  - Конечно.

  - Налить тебе вина?

  - Не-не-не, мне на работу завтра. Ты ведь меня подбросишь на своей машине?

  - Тебе нравится твоя работа?

  - Ну, да, ничего. ... Плесни, пожалуй, полстаканчика. Большого вреда не будет.

  Руки дрожат. Что я за подонок!

  - Точно не хочешь телек врубить?

  - Да он, вроде, даже сломанный... Тебе...

  - Ну?

  - Не холодно... в подвале?

  - В самый раз.

  - Ванну хочешь принять?

  - Что, прям сейчас, с набитым брюхом? Так нельзя. Через часик - другой разговор.

  После чая я проводил её обратно, стал бродить по дому, места себе не находя. Она же сущая пустышка, только еда на уме. Ни манер, ни понятий!

  Но сходство, особенно, когда читает!... И, что интересно, я ей уже нравлюсь, пожалуй, даже очень. Теперь надо только... Что? Проложить для неё дорогу в моё сердце, сделать её такой, какую я смогу любить и уважать. И я справлюсь. Это же просто гусеница, настоящая неуклюжая и прожорливая гусеница, которой что ни дай - хоть булку, хоть мясо, хоть книжку... Потребитель.

  Прибравшись на кухне, я пошёл наливать ванну, заодно, присев на тубарет, открыл "Дориана Грея". Предисловия - это обычно самая бесполезная вещь, но в это я вчитался, потому что с первого слова начало казаться, что всё это я миллион раз уже слышал. От Миранды. "Мир не делится на то, что прилично и что неприлично... Главное в жизни - красота", а тут: "Нет книг нравственных или безнравственных"...