– Милый Таэль, расскажите мне о способах хранения информации у вас на Ян-Ях, если вам не трудно. Тогда я могла бы подумать, как лучше передать её Председателю. Чойо Чагас… – прервала она затянувшуюся паузу.

     – Следует говорить – «Великий Председатель Чойо Чагас» – робко поправил её Таэль. – Таковы правила.

     – Хорошо, я постараюсь придерживаться ваших правил. – Фай пожала плечами. – Великий Председатель Чойо Чагас просил подготовить ему копию демонстрационных материалов. Для того, чтобы это сделать, надо знать, как он может её воспроизвести. Потом мы займёмся с вами планированием сбора информации о вашей планете.

     – У нас есть информационные катушки, на них записывается любая информация. Я доставлю вам их сегодня вечером.

     Таэль задумался, потом снова поднял глаза.

     – Что вас интересует прежде всего?

     – Меня, как историка, прежде всего, интересует процесс заселения планеты от прибытия до последнего времени. Особенно интересны периоды максимальной заселенности и последовавшего демографического кризиса. Хотелось бы проанализировать экономические показатели на фоне преобладающей идеологии.

     – Ничего не получится. Всё, что касается нашего появления здесь, засекречено. Так же запрещено разглашение информации о периодах Большой Беды и Мудрого Отказа.

     – Не понимаю. – Фай действительно не могла понять, ведь только что этот старый пень Чойо Чагас уверял её, что будет представлен доступ к любой информации, а тут вдруг… – Ваш верховный владыка, Председатель Совета лично обещал представить любую интересующую меня информацию. А вы говорите, не получится.

     – Владыки Ян-Ях не разрешают никому изучать запретные периоды. Поэтому у нас никто из инженеров этими периодами и не занимается, а значит и никакой изученной и изложенной информации просто не существует. Если бы информация такая была, то, наверное, доступ к ней можно было бы получить, но нельзя получить то, чего не существует.

     – Чепуха какая-то! – Фай говорит с досадой. – Завтра же я задам этот вопрос вашему Великому Председателю Чойо Чагасу, – она старательно произносит полный титул. – Посмотрим, что он скажет…

     Она впадает в задумчивость, ей непонятно, как так может быть, чтобы люди не интересовались собственной историей.

     – Возможно ли познакомить меня с той историей, какая разрешена, но с точными экономическими показателями и статистическими данными. – Она задала следующий вопрос, глядя прямо в глаза Таэлю.

     – Тут тоже не просто. Статистические данные по экономике и демографии никому не показываются. Для каждого периода, для каждой территории они обрабатываются отдельными группами специалистов никак не общающихся между собой. Публикуется в открытой прессе только то, что разрешает Совет Четырёх.

     – Какое же значение эти сведения имеют для хозяйства и науки?

     – Никакого. Каждый правитель старался представить период своего правления таким, чтобы потомки считали его величайшим и мудрейшим.

     – Есть ли возможность добыть подлинные факты?

     – Разве что косвенным путем, в мемуарах, в художественной литературе, в каких-то путевых заметках

     – Таэль, давайте сделаем так, – Фай почему-то захотела приласкать этого нескладного бородатого дикаря. – Вы подготовите список мемуаров и другой литературы, какой посчитаете нужным. Выберите, то о чём я попросила, а уж дальше будет моя ответственность.

     ***

     Дворец Совета Четырёх. Фай Родис, Таэль и члены Совета Четырёх

     Члены Совета Четырех, их старшие жёны, несколько высших сановников, с иронией следили, как перед ними разворачивались картины Земли.

     Гигантские машины, автоматические заводы и лаборатории под землёй и под водой, где в неизменных условиях, работали механизмы, наполнявшие синтетическими продуктами подземные склады, откуда по транспортным линиям доставлялись потребителям. А под голубым небом раскинулись поселения землян. Звездные и спиралевидные системы поселков, между которыми разбросаны центры науки, музеи и дома искусства, связанные в гармоническую сеть, покрывавшую обитаемые участки планеты.

     Земляне показались жителям Ян-Ях неестественно серьезными и сосредоточенными. Чойо Чагас понял, что это пропагандистский материал, имеющий цели показать не легкомыслие и невежество, а силу и могущество человечества.

     В фильме отсутствовали психологически слабые индивиды, чувствующие неполноценность, отравленные завистью и злобой. На сильных и правильных лицах не отражались смятения, гнев или страх.

     Владыки Торманса чувствовали талант постановщиков этого фильма, восхищались масштабом всепланетного охвата, даже завидовали совершенству техники, но не сомневались, что всё показанное не более чем постановка.

     Фай Родис с тревогой смотрела предложенный ею материал. С каждой минутой настроение её портилось. Ей казалось, что авторы «переложили сахару», сделав дешёвый производственный лубок из коммунистического общества. Наконец, она посмотрела на восхищённые глаза стоявшего рядом с ней Таэля. Волна стыда за постановочные сказки перед этим простым и честным человеком накрыла её с головой.

     – Довольно для первого раза, – сказал Чойо Чагас, коснувшись поверхности проектора. – Я думаю, всем понятно, что ничего полезного в этих фильмах нет. Сплошные сказки. Все прекрасно знают, что с помощью трюков и техники можно создать иллюзию чего угодно. Наши мастера кинематографа могут сотворить и не такие чудеса. Но если они не скрывают, что сочиняют искусственные миры, то здесь мы видим сознательную попытку обмануть, соблазнить, совратить нас с единственно правильного пути. Нет! Не быть по вашему. Народу Ян-Ях не нужны лживые сказки!

     Председатель зыркнул глазами по сторонам, стараясь уловить настроения его соратников. От его внимания не ускользнуло восхищение, мелькнувшее в глазах Ка Луфа. Остальные не проявляли особого интереса. Ян-Ях, скривив губы, изображала скуку и непонимание. Ген Ши что-то писал в своём блокнотике, что-то тихо шепча на ухо Зету Угу.