– Как это интересно! Как захватывающе! – эмоционально отреагировал Олесь. – Ах! Как жаль, что я не могу прочитать их! Особенно интересно вы рассказываете про устройство коммунистического общества. Мне кажется, Вам надо написать об этом отдельную книгу. Правда, не знаю, стоит ли писать о сексе… Всё-таки у нас очень пуританское общество.
– Но это будет совсем не то, что я должен… – начал отбиваться Иван Антонович и вдруг остановился. – А ведь ты, Сашка, прав! Прав, чёрт побери! Надо написать так, чтобы все запищали от восторга и издали. Тогда и «Долгая Заря» зайдёт за милую душу!
Через неделю Верник провожал Ивана и Тасю, отплывающих на теплоходе в Сухуми. Вдруг он хлопнул себя по голове.
– Иван Антонович, вам просто необходимо найти Смирнова! – он едва успел ухватить Ефремова за рукав. – Уникальнейший человек! Телепат, нейрохирург, санскритолог… Мысли читает.
– Где ж я твоего Смирнова найду? Смириновых в Союзе миллионы.
– Кажется, он в Ашхабадском меде работает.
– Тогда не судьба… Пожал плечами Ефремов и, подхватив Тасю, поспешил на борт.
***
Результатом Крымского отпуска стал роман «Туманность Андромеды» уже в 1957 году напечатанный в «Пионерской правде», а в 1958 изданный отдельной книгой. И в том же году посыпались восторженные отзывы. А в 1959 Ефремову вручили премию за лучший роман для школьников. Всё вышло так, как планировал писатель.
<p>
</p>
10. РАЗВЕДКА БОЕМ
5 ноября 1955 года. Москва. Палеонтологический институт. Иван Ефремов
<p>
</p>
В октябре после возвращения из Крыма у Ивана Антоновича начались мучительные головные боли. Орлов, пользуясь положением директора института, отправил Ефремова на медобследование в поликлинику Академии наук.
Медицинские светила тщательно обследовали знаменитого учёного. Это сильно мешало работе над новым романом о великой коммунистической цивилизации, но Ефремов стоически сносил все издевательства и пытки, которыми его мучили мастера лечебного дела.
Особенно возбудился невролог, которому Иван Антонович решился рассказать о своих видениях. Он мучил Ефремова странными тестами, брал какие-то анализы, просвечивал мозг рентгеном в разных ракурсах. Нейрорентген, однако, ничего не обнаруживал, остальные анализы тоже показывали только старые уже известные болячки, давно зафиксированные в карте именитого пациента.
– Дорогой вы мой, Антон Иванович…
– Я – Иван Антонович, – усмехнулся Ефремов, привыкший к тому, что немного рассеянный невролог постоянно путает его имя-отчество.
– Простите великодушно, – не смутился врач, знаете ли сапожник без сапог, но я не об этом…
Он постучал карандашом по столу, задумавшись.
– Иван Ефремович, вы меня сбили с мысли! Я забыл, что хотел сказать, а это важно… А! Вспомнил! В Ашхабаде живёт уникальнейший специалист Борис Леонидович Смирнов. Вам надо с ним встретиться. Покажете ему все результаты анализов, что мы тут с вами наработали. Голову на отсечение даю, Ефрем Антонович, если Смирнов не скажет, то никто в мире вам ничего не скажет.
– Меня зовут Иван Антонович, – снова поправил врача Ефремов и махнув рукой покинул кабинет.
***
11 ноября 1955 года. Ашхабад. ул. Худайбердыева, дом Бориса Леонидовича Смирнова. Ефремов.
Столица Советского Туркменистана лежала еще частично в руинах после катастрофического землетрясения 1948 года. Небольшой каркасно-щитовой дом, поставленный Финляндией в качестве репарации, утопал в зелени. Городская суета и шум остались за калиткой. Во дворе тихо. В комнатах ещё тише. Жена профессора Смирнова Людмила Эрастовна провела Ивана Антоновича в кабинет.
Хозяин дома несмотря на болезнь, ещё работает на кафедре в мединституте. Лекции уже не читает, но дипломников консультирует, семинары ведёт.
Обстановка в кабинете аскетичная. Это создаёт впечатление чистоты и свободы. Но сразу бросаются в глаза бронзовые индийские статуэтки и старинная толстая книга. Рядом с ней четыре тяжёлых тома, на корешках которых вытиснено: «Махабхарата».
На письменном столе ничего лишнего. За столом остроносый, совершенно лысый пожилой мужчина в круглых очках. Завидев посетителей, он приветливо кивает и молча указывает на табуретки.
Побеседовав с Иваном Антоновичем о жизни, полистав историю болезни и результаты анализов, Борис Леонидович поджал губы в задумчивости, потеребил гладко выбритый подбородок и хлопнул ладонью по столу.
– Так-с, понятно, что ничего не понятно… Значит, говорите галлюцинации… видения фантастические. – Усмехнулся он и посмотрел прямо в глаза Ефремову. – А не погрузить ли вас в гипноз? Слышали, дорогой мой, палеонтолог про такую штуку, как гипермнезия?
– Как-то не доводилось, – буркнул Ефремов. – Это ведь что-то связанное с воспоминаниями? Сверхпамять?
– Вот! Сразу видно грамотного и культурного человека. – Обрадовался Смирнов. – Вы древнегреческий хорошо знаете?
– Больше латынь, но Древней Грецией тоже интересуюсь. Какой всё-таки был всплеск человеческого гения!
– Именно так… Но не суть. Сейчас я вас, Иван Антонович погружу в гипнотический транс и вы, находясь в трансе, с одной стороны, мне всё расскажете, а с другой просто хорошо отдохнёте. Подкреплю процесс гипнорепродукцией, и посмотрим, что у нас с вами получится. Итак, вы хотите погрузиться в лёгкий транс, в средний или в глубокий?
