Семеро одетых в металлическую броню прилегли рядом с лестницей, отдельно от остальных звездолётчиков.

     Громада корабля, внезапно возникшая из глубины неба, нависла над пустынным мысом. Горячий столб тормозной струи ударил в рыхлую каменистую почву. Пыльный смерч закрутил кольца песка меж прибрежных кустов. Пылевая колонна стояла, долго не поддаваясь напору морского ветра. Её жаркое дыхание распространилось далеко в стороны, навстречу спешившим сюда громыхающим машинам, набитым вооружёнными «лиловыми». У каждого бойца на груди висела коробка с торчащими короткими трубками. Кроме того, у каждого в руках имелись ещё какие-то трубки. Ивану показалось, что больше всего они напоминали винтовки с короткими стволами, калибром больше, чем патрон «Элей31».

     Застигнутые жарким дыханием смерча, машины остановились в отдалении от звездолёта. Тормансиане всматривались в пылевую завесу, стараясь понять, что это – благополучный спуск или катастрофа?

     Постепенно сквозь серовато-коричневую мглу начал проступать белый купол. Космический пришелец стоял так ровно, будто он опустился на заранее подготовленный фундамент. Даже заросли высокого кустарника вокруг корабля казались неповрежденными. Жёсткие растения мешали людям подойти непосредственно к звездолёту пришельцев. Встречающему отряду «лиловых» пришлось с помощью мульчеров прорубать дорогу, чтобы машины с эмблемой четырех змей, смогли подобраться ближе к месту посадки.

     Возле самого звездолета растительность выгорела полностью, а почва расплавилась, образовав гладкую кольцевую площадку.

     В днище корабле открылись два круглых люка, напоминавших широко расставленные громадные глаза. Их полированные поверхности загорелись в лучах красного светила. «Лиловые», пробиравшиеся через кустарник, остановились, оглядываясь на урчащие мульчеры, легко справлявшиеся с кустарником, но не умевшие двигаться быстро.

     Внезапно спиральное движение воздуха закрутило листья. Обломки веток, осевшая было пыль и песок вдруг поднялись к фиолетовому небосводу. Без промедления под кольцеобразным выступом основания корабля расползлись в стороны толстые плиты. Выдвинулась массивная труба, диаметром вдвое больше человеческого роста. Низ трубы заканчивался прозрачной клетью подъемника.

     По дороге проложенной мульчером к месту посадки проехали два транспортёра. Один, парадный, глянцево сияющий фиолетовыми бликами в лучах светила, был сравнительно небольшого размера и передвигался на широких колёсах. Второй транспортёр был значительно массивнее, и представлял из себя большую лиловую коробку. Из коробки высыпали бойцы в лиловых мундирах и выстроились полукругом. Из фиолетовой машины не торопясь выбрался тучный мужчина в тёмно-лиловом балахоне с золотыми змеями на груди. В его движениях однозначно читалась высокое положение в обществе. Затаив дыхание, бойцы Торманса смотрели на цилиндрическую коробку, ожидая появления пришельцев.

     ***

     У рычагов подъёмника стоял Гриф Рифт. Он чуть сжал металлический локоть Родис, шепнув с непривычной для него мягкостью: – Фай, я готов всё взять на себя! Если потребуется, я сотру их город с лица планеты и разрою её на километр, чтобы выручить вас!

     Фай Родис привстала на цыпочки и обняла командира, прижавшись к его груди всем металлическим телом, – Нет, Гриф, ты никогда не сделаешь этого! – Прошептала ему на ухо и чуть прикусила его зубами.

     – Ну, больно же! – Гриф нежно провёл тыльной стороной ладони по щеке любимой.

     Фай Родис ещё раз оглянулась на оставшихся товарищей, кивнула на прощание и последовала к распахнутым дверям машины. Верный сдэф, устремился следом и уцепился за край подножки. Старший встречающей команды сделал протестующий жест. Мгновенно из-за его спины возник высокий боец в лиловом мундире и энергично пнул робота ногой прямо в металлический колпак.

     Предостерегающий крик Родис, обернувшейся слишком поздно, замер на губах. Лиловый боец взлетел в воздух и, описав дугу, рухнул в кустарник. Лица товарищей поверженного крепыша исказились яростью. Они бросились к сдэфу, направляя на него раструбы нагрудных аппаратов.

     Фай Родис простёрла руку над своим роботом, опустила заграждавший лицо щиток, и впервые сильный голос женщины Земли раздался на планете Ян-Ях без передающего устройства:

     – Осторожно! Это всего лишь машина, служащая носильщиком и защитой. Машина безвредна, но устроена так, что любой предмет, достигший её поверхности, вернётся в исходную точку, а удар по корпусу вызовет отталкивающую реакцию, как это сейчас случилось. Помогите вашему другу выбраться из кустов и не обращайте внимания на наших помощников.

     Заброшенный в кусты богатырь, сердито ворча и бросая злобные взгляды на землян, выбрался из зарослей. Его соратники встретили парня смехом, но поймах грозный взгляд, быстро заткнулись.

     В последний раз земляне окинули глазами "Тёмное Пламя". Уютный и надёжный кусочек родной планеты одиноко стоял на фоне стального моря, среди обгорелых и обломанных кустов на пыльной площадке. Люди Земли знали, что оставшиеся товарищи безотрывно следят за ними, но темнота в глубине люка казалась непроницаемой.

     Повинуясь знаку сановника "змееносца", звездолетчики всей толпой забрались во лиловый транспортёр и опустились в глубокие мягкие сиденья. Машина, раскачиваясь и хрустя фрикционами, двинулась по неровной дороге. Взвилась коричневая тонкая пыль, скрыв купол "Тёмного Пламени".

     24 сентября 1955 года. Крым. Судак. Ефремов, Юхневская и Верник

     Неделя в Судаке под сенью генуэзских башен и скал Куле-Буруна пролетела незаметно. Олесь Верник и в самом деле оказался очень компанейским парнем. Он знал наизусть множество комических историй, рассказывал их тако хорошо, что уже на второй день даже Иван Антонович почувствовал к нему симпатию. Правда, на третий день он же чуть не устроил драку, застав Сашко и свою милую за лёгкими эротическими упражнениями, но вовремя вспомнил собственные видения. «Старею я что ли?» – подумал Ефремов и, преодолев собственную косность, показал парочке, что старый конь не только борозды не портит, но и вспашет глубоко, если его как следует приласкать. В результате все были счастливы.

     Объясняя позже свой нетипичный поступок, Иван Антонович рассказал Вернику про свои видения, про записки и про свои мытарства с ними.