В своем дневнике начальник генерального штаба Германии Гальдер записал основные положения Гитлера из его выступления 30 марта 1941 года, когда он объяснял задачи будущей войны против СССР: «Наши задачи в отношении России: вооруженные силы разгромить, государство ликвидировать… Борьба двух мировоззрений. Уничтожающая оценка большевизма: это все равно что антиобщественное преступление. Коммунизм – чудовищная опасность для будущего… Коммунисты и люди из ГПУ – это преступники, так с ними и следует обращаться. Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке же жестокость – это благо для будущего». Позже, в ноябре 1941 года, командующий 3-й танковой группой Гот издал приказ, превративший слова Гитлера в директивы своим солдатам для их неукоснительного исполнения: «Восточный поход должен быть доведен до конца по-иному, чем во Франции… Здесь идет непримиримая борьба двух мировоззрений… Эта борьба может окончиться уничтожением одного из них. Компромисса быть не может… Наше господство будет выражаться в уничтожении большевизма… Не проявляйте жалости и мягкотелости к гражданскому населению… Солдаты должны понимать необходимость жестоких мер по отношению к элементам, враждебным нашему народу и расе».
Уже 3 марта 1941 года Гитлер поставил задание истреблять «еврейско-большевистскую интеллигенцию» по возможности уже в районе операций. Историк И. Фест замечал: «Эти спецкоманды и придали войне с самого начала беспримерный, не имеющий аналогов характер, и если в стратегическом плане эта кампания и была тесно связана с войной в целом, то по своей сути и морали… она не соответствовала понятию "нормальной европейской войны", правилами которой определялось до сих пор все противоборство, хотя уже в Польше проявились признаки новой, более радикальной практики».
6 июня 1941 года Гитлер подписал так называемый «приказ о комиссарах», который предусматривал, что все политкомиссары Красной армии, поскольку они являются «зачинщиками по-варварски азиатских методов борьбы, в случае их захвата на поле боя или сопротивлении немедленно и безоговорочно уничтожаются с помощью оружия». И. Фест указывает, что были подготовлены и «руководящие указания ОКВ, доведенные до сведения более чем трех миллионов солдат восточной армии непосредственно перед началом нападения». Эти указания требовали принятия «беспощадных и энергичных мер против большевистских подстрекателей, партизан, саботажников, евреев и полного искоренения любого активного и пассивного сопротивления».
Вскоре эти указания с немецкой дотошностью стали воплощаться в жизнь. Комиссары, коммунисты, евреи уничтожались на месте сразу после захвата пленных, остальные красноармейцы почти поголовно были обречены на голодную смерть. Мирное население истреблялось в ходе «спецопераций» или вследствие массового голодания, вызванного вывозом продовольствия в Германию. Никогда за всю историю нашей страны угроза физического уничтожения не была столь реальной.
Истреблению подвергались многие советские люди, в том числе слабые и беззащитные. Историк Н.И. Кондакова писала: «Гитлеровские солдаты и офицеры, хваставшиеся своей цивилизованностью, целенаправленно истребляли мирных жителей многих государств, а советского – прежде всего. Женщин, как правило, физически не способных эффективно сопротивляться, в отличие от мужчин, не просто убивали в боях, а преднамеренно садистски истребляли (мучили, насиловали, на их глазах пронзали штыками их детей, сжигали, вешали). Агрессия сопровождалась миллионами насильственных (как правило) действий солдат вермахта по отношению к женщинам и девочкам-подросткам на оккупированной советской территории… Массовое истребление противником женщин и детей, издевательства над ними в большинстве случаев оставались безнаказанными и имели чудовищные социальные последствия: инвалидизация женщин, лавина венерических и психических заболеваний, травм, потеря детородной способности, проституция, распад тысяч семей, нравственная деградация масс, беспредельные нарушения гражданских прав».
Что такое «новый порядок», который гитлеровская Германия намеревалась насадить на советской земле, стало ясно советским людям, оказавшимся в плену или на оккупированной территории. Оказавшийся среди пленных советский поэт Евгений Долматовский вспоминал: «В историю фашистского палачества, в черную книгу мук и страданий нашего народа вписан концлагерь на украинской земле – Уманская яма… Фабрика смерти начала работать в первых числах августа 1941 года. Пленники под открытым небом на голой земле». Долматовский привел показания на Нюрнбергском процессе командира роты охранного батальона этого лагеря, в которых он признавал: «Кухни при круглосуточной работе могли приготовить пищи примерно на 2 тысячи человек… А в лагере было более 70 тысяч… Обычное питание военнопленных было совершенно недостаточное. Дневная норма составляла один хлеб на 6 человек, который, однако, нельзя было назвать хлебом… Ежедневно в лагере умирало 60-70 человек».
В 1942 году генерал-лейтенант Китцингер докладывал Гитлеру, что только на Украине умирает 4300 пленных в день. В письме Розенберга Кейтелю от 28 февраля 1942 года, приведенном на Нюрнбергском процессе, говорилось, что большая часть советских военнопленных «умерла от голода или погибла от суровых климатических условий. Тысячи также умерли от сыпного тифа. Начальники лагерей запретили гражданскому населению передавать заключенным пищу, они предпочитают обрекать их на голодную смерть. Во многих случаях, когда военнопленные не могли больше идти от голода и истощения, их расстреливали на глазах охваченного ужасом населения, а тела их не убирали. Во многих лагерях пленным вообще не предоставляли никакого жилища, они лежали под открытым небом во время дождя и снегопада. Им даже не давали инструментов для того, чтобы вырыть ямы или пещеры». Перечисляя эти факты, Розенберг не вспоминал о том, что за два дня до нападения на СССР он заявил: «Мы не берем на себя никакого обязательства по поводу того, чтобы кормить русский народ продуктами из этих областей изобилия». Миллионы советских военнопленных и гражданских лиц были заморены голодом или убиты охранниками в Уманской яме и многих подобных лагерях.
В первые же дни после оккупации Каунаса немцы вместе с литовскими коллаборационистами стали сгонять советских военнопленных и мирных жителей в городской форт № 9. В материалах Нюрнбергского процесса говорилось: «Все, кто попадал в форт № 9, в живых не оставались. Колоннами в несколько тысяч человек гитлеровцы гнали сюда женщин, детей, подростков, мужчин и стариков на расстрел и сжигание… Гитлеровцы уничтожили в форте № 9 более 70 тысяч мирных жителей».
Еврейские погромы и облавы на сторонников советской власти стали проводиться с первых же дней оккупации трех прибалтийских республик. Вскоре Прибалтика покрылась сетью тюрем, концентрационных лагерей, а многие леса стали местами массовых расстрелов. За время оккупации на территории Эстонии было убито более 61 тысячи мирных жителей (многие были вывезены из других областей СССР и других стран Западной Европы) и 64 тысячи советских военнопленных. В Латвии было уничтожено 600 тысяч мирных жителей и советских военнопленных, в том числе более 100 тысяч граждан Латвии. В Литве было уничтожено около 700 тысяч человек, в том числе 229 тысяч советских военнопленных, около 370 тысяч жителей Литвы и около 100 тысяч людей, вывезенных из других республик СССР и других оккупированных государств Европы. Республики, общее население которых составляло 5,7 миллиона человек, стали местом уничтожения 1425 тысяч человек. Во всех прибалтийских республиках из общего числа 250 тысяч евреев уцелело лишь 10 тысяч.
Главным методом уничтожения людей в лагерях служил голод. Но голодом морили и тех, кто оставался вне тюрем и лагерей. Как и везде в оккупированной Европе, гитлеровцы посадили большую часть населения Прибалтики на голодный паек. Продукты, выдаваемые по карточками, лишь на одну треть удовлетворяли потребность людей в пище. Эстонскому рабочему, например, полагалось ежедневно 243 грамма хлеба, 19 граммов жиров, 5 граммов сахара, 100 граммов соленой рыбы. Часто сахар и жиры заменялись эрзацами.
