Выступая 26 января 1924 года на II Всесоюзном съезде Советов, генеральный секретарь ЦК РКП(б) И.В. Сталин говорил: «Громадным утесом стоит наша страна, окруженная океаном буржуазных государств. Волны за волнами катятся на нее, грозя затопить и размыть. А утес все держится непоколебимо». Это сравнение напоминало образ из стихотворения Ф. Тютчева «Море и утес», в котором поэт противопоставлял самодержавную Россию стихии буржуазных революций в Европе. Через три четверти века советский руководитель противопоставлял «революционный утес» агрессивным буржуазным государствам, ополчившимся против СССР.

Свою речь Сталин произнес по случаю кончины В.И. Ленина и сопроводил ее клятвенными обещаниями быть верным делу покойного вождя Октябрьской революции. Изображение СССР как утеса Сталиным вряд ли был случайным. К этому времени стало ясно, что надеяться на помощь пролетарских революций в других странах мира Советской стране не приходится. Сталин взял курс на построение социализма в одной стране. На первых порах его в этом активно поддержали Бухарин, Рыков, Томский. Против Сталина выступили Зиновьев, Каменев, а затем и Троцкий, объявившие курс на строительство социализма в одной стране химерой и изменой делу мировой пролетарской революции.

В ходе долгих и яростных внутрипартийных дискуссий сторонники оппозиции остались в меньшинстве, Зиновьев, Каменев, Троцкий были исключены из руководства партии, а курс на построение социализма в одной стране восторжествовал. На XIV съезде ВКП(б) (так теперь стала именоваться РКП(б)) в декабре 1925 года была выдвинута программа индустриализации экономики, а на XV съезде (декабрь 1927 года) – программа коллективизация деревни. К этому времени хозяйство страны было в основном восстановлено после разрушений Гражданской войны. В 1926 году общий объем промышленности достиг 98 % от довоенного уровня, а объем крупной промышленности составил 108 % от довоенного производства. Посевная площадь в 1925 году составила 99,3 %, а валовая продукция сельского хозяйства – 112 % от довоенного уровня.

Голодные годы гражданских войн ушли в прошлое, и советские руководители уже ставили задачу сравняться по уровню потребления с передовыми капиталистическими странами. На XV съезде ВКП(б) нарком внутренней и внешней торговли А.И. Микоян указывал на опережение СССР по потреблению «менее ценных» пищевых продуктов и отставание в потреблении «более ценных». Нарком указывал: «Муки всякой в Соединенных Штатах на едока приходится в год 102 кг. а у нас – 247 кг … Крупы: у нас – 22 кг, в Америке – 14; картофеля: у нас – 162 кг, в Америке – 104 кг; рыбы у нас – 12,8 кг, в Америке – 0,4 кг». В то же время, подчеркивал Микоян, «прочих овощей, без картофеля, американец ест 65 кг, а у нас – 57 кг; фруктов в Америке – 62 кг, у нас только 25 кг; мясных продуктов: американцы – 62 кг, мы – 53 кг; молока: американцы – 131 кг, мы – 96 кг; сахару: американцы – 20,2 кг, мы – 14,2 кг; яиц: американцы – 10 кг, мы – 3,7 кг; чай, кофе, какао: американцы – 7,1 кг, мы – всего только 0,4 кг».

Следует учесть, во-первых, что разбивка продуктов на «более ценные» и «менее ценные» отражала тогдашние представления о правильном рационе питания, а поэтому «рыба» попала в «менее ценные» продукты, а «сахар», «яйца» – в «более ценные». Во-вторых, надо принять во внимание климатические различия двух стран, позволявшие США гораздо легче выращивать продовольственные культуры, в особенности овощи и фрукты. В-третьих, следовало заметить, что Микоян сравнивал уровень советского потребления с самым высоким уровнем потребления в мире – американским, сложившимся в силу особых исторических и природных условий. Хотя немало американцев бедствовало после окончания войны, невероятно обогатившей США, уровень потребления возрос у значительной части населения. В 20-х годах 40 % американских семей имели доход более 2000 долларов в год и могли приобретать автомобили, радиоприемники, холодильники. В-четвертых, можно увидеть, что по таким продуктам питания, как «овощи, кроме картофеля» и «мясные продукты» отставание СССР от США не было значительным.

Одновременно Советское правительство предпринимало усилия для улучшения жилищных условий населения. В конце 1927 года Сталин констатировал, что государственные расходы на «рабочее жилищное строительство» позволили за три года «удовлетворить 275 тысяч рабочих, а вместе с семьями – около 900 тысяч человек». Все больше рабочих семей, подобно литейщику Ивану Козыреву, описанному в стихотворении В. Маяковского, впервые в жизни въезжали в квартиры с современными удобствами и приходили к выводу о том, какая «правильная советская власть».

Успехи в восстановлении и развитии народного хозяйства и положения населения ярко свидетельствовали о способности советской власти руководить мирным созидательным строительством, о возможности добиться роста производства при осуществлении широких социальных преобразований в стране (8-часовой рабочий день, бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, низкая плата за квартиру, коммунальные услуги и городской транспорт, а также различные социальные льготы малоимущим.) В 10-ю годовщину Октябрьской революции в СССР впервые в мире был введен 7-часовой рабочий день. Рабочие делегации из различных стран мира, прибывшие в СССР по случаю юбилея Октября, могли убедиться в успехах первой страны социализма, достигнутых вопреки капиталистическому окружению и враждебной политике ведущих держав Запада. Бухарин совершенно справедливо говорил в начале 1929 года о том, что «большой скачок в области экономического и культурного развития» СССР был сделан «в обстановке полублокады».

Однако, несмотря на большие достижения СССР в мирном развитии, советская жизнь омрачалась тенью из будущего – тенью неизбежной грядущей войны. Победы над белыми генералами и иностранными интервентами не могли закрыть глаза советских руководителей на отчаянную неподготовленность СССР к новой мировой войне. Говоря о плачевном состоянии Вооруженных сил СССР через 10 лет после Октябрьской революции, нарком по военным и морским делам К.Е. Ворошилов сообщал делегатам XV съезда, что по числу танков СССР (менее 200 вместе с броневиками) отставал не только от передовых стран Запада, но и от Польши. Ворошилов сообщал: «Мы имеем в стране около 22 тысяч легковых и грузовых, исправных и неисправных автомобилей. Америка имеет 23 450 тысяч». В Красной армии имелось менее тысячи самолетов устаревших конструкций и лишь 7 тысяч орудий разных калибров, что в 1927 году было совершенно недостаточно для обороны одной шестой части земной поверхности от нападения зарубежных армий, в которых быстро наращивались запасы военной техники.

Однако состояние оборонной промышленности не позволяло надеяться на быстрое создание мощного арсенала современных вооружений. Говоря об «архаических пережитках» «времен Ивана Калиты» на предприятиях оборонного производства, Ворошилов говорил, что «когда их видишь, берет оторопь». Нарком сообщал XV съезду: «70,5 % чугуна, 81 % стали, 76 % проката по сравнению с довоенным уровнем – это, конечно, недостаточно для нужд широко развивающегося хозяйства и обороны». Модернизация же вооружений, особенно активно развернувшаяся в ведущих странах мира в годы Первой мировой войны, требовала не просто восстановления былых позиций в производстве тяжелой промышленности, но и создания принципиально новых отраслей производства. Между тем Ворошилов признавал: «Алюминия, этого необходимого металла для военного дела, мы у себя совсем не производим… Цинка и свинца, весьма ценных и необходимых металлов для военного дела, мы ввозим из-за границы в 7 раз больше, чем производим у себя в стране. Даже меди, которой у нас бесконечное множество в недрах, мы ввозим 50 % по сравнению с тем, что производим в стране».

Ворошилову, Сталину и другим советским руководителям было ясно, что Красная армия не сможет защитить страну без создания мощной оборонной промышленности, а, стало быть, без высокоразвитой тяжелой промышленности и значительно большего число промышленных рабочих. Им было ясно и то, что для обеспечения Красной армии и увеличивающегося числа городских промышленных рабочих требуется больше продовольствия, чем это могло обеспечить тогдашнее сельское хозяйство. Кроме того, низкая товарная продуктивность мелких крестьянских хозяйств мешала развитию промышленных отраслей, потреблявших сельскохозяйственное сырье. Лишь крупные сельскохозяйственные предприятия, способные закупить и применять современную технику, могли обеспечить высокотоварное производство. После ликвидации помещичьих хозяйств такими высокопроизводительными сельскими хозяйствами были лишь колхозы и совхозы, на долю которых приходилась лишь небольшая доля общего производства продовольствия страны. Угроза новой войны, возможность которой остро проявилась в 1927 году, заставляла руководство страны сокращать до предела сроки выполнения планов индустриализации и коллективизации, намеченных в 1925-1927 годах.