22 июня 1941 года Коминтерн направил письмо компартиям всего мира, в котором говорилось: «Вероломное нападение Германии на СССР является не только ударом против первой страны социализма, но и ударом против свободы и независимости всех народов мира. Поэтому защита советского народа является в то же время защитой порабощенных гитлеровцами народов, а также защитой всех других народов, которым угрожает фашизм».
Руководитель компартии Франции Морис Торез писал: «Гитлеровская агрессия против Советского Союза дала сильный толчок нашему движению Сопротивления, особенно организации вооруженной борьбы». 12 июля 1941 года И.Б. Тито опубликовал воззвание к народам Югославии, в котором говорилось: «В бой! В бой против фашистской банды, стремящейся истребить не только лучших народных бойцов, но и славян на Балканах, вознамерившейся поработить весь мир… В бой, ибо это наш долг перед советскими народами, борющимися и за нашу свободу». В 1941-1942 годах под руководством коммунистов были созданы народно-освободительные армии в Югославии и Греции. Вооруженные организации Сопротивления, в которых коммунисты часто играли ведущую роль, были созданы в Албании, Польше, Франции. Партизанские отряды появились в Бельгии, Дании и других странах.
В поддержку СССР выступили не только коммунисты, но и все последовательные противники фашизма. Национальная конференция цеховых старост Англии направила «братское приветствие народу Советского Союза». В нем говорилось: «Мы не только восхищаемся вашим великим героизмом, но и обязуемся впредь напрягать свои усилия, чтобы увеличить производство, и принимать меры, которые обеспечат нашу совместную победу над фашизмом». 29 июня 1941 года настоятель Кентерберийского собора Хьюлет Джонсон заявил: «Защищая Москву, Россия защищает Лондон».
Конференция трудящихся Латинской Америки направила письмо, в котором говорилось: «Конференция от имени организованных рабочих Латинской Америки направляет горячее приветствие армиям, правительствам и партиям Англии, Советского Союза и Китая и предлагает им свою решительную помощь для достижения победы в войне против наци – фашизма».
Обращаясь к советскому правительству, руководитель Свободных французов генерал Шарль де Голль писал: «От имени свободных французов я обязуюсь бороться на стороне СССР и его союзников до достижения окончательной победы над общим врагом».
Сторону СССР принимали все наиболее трезвые политики различных стран, отдававшие себе отчет в том, какую угрозу несет их странам агрессия Германии и ее союзников. Американский сенатор от Демократической партии К. Пеппер заявил 22 июня: «Президент должен завтра же объявить, что на СССР будет распространен закон о передаче в аренду или взаймы вооружения. Мы должны уничтожить Гитлера, или он уничтожит нас». Член сенатской комиссии по иностранным делам США Грин призывал «помочь Советскому Союзу в борьбе с Гитлером всем, чем только мы можем».
Эти же соображения разделяли и руководители Великобритании и США. Вступив в сделку с Гессом, Черчилль отдавал себе отчет в том, что Гитлер лишь временно прекратил экспансию против Англии и Британской империи, а его главной целью остается мировая гегемония Германии. В своем выступлении по радио 22 июня 1941 года британский премьер-министр объявил о намерении правительства Его Величества предложить помощь СССР в совместной борьбе против гитлеровской Германии. Он говорил: «Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние двадцать пять лет. Я не откажусь ни от одного слова из сказанного мною о нем. Однако все это отходит на задний план перед развертывающейся сейчас драмой». Черчилль исходил из того, что германское «вторжение в Россию является не более чем прелюдией перед вторжением на Британские острова» и объявлял: «Угроза, нависшая над Россией, является угрозой и для нас, и для Соединенных Штатов».
Говоря о Гитлере, Черчилль заявил, что «этот кровожадный изверг» напал на русских крестьян, рабочих и солдат, что он «хочет украсть их хлеб насущный; он хочет уничтожить их посевы, он хочет захватить у них нефть, двигающую их плуги, и таким образом вызвать голод, беспримерный в истории человечества. И даже то кровопролитие и то разорение, которые его победа принесет русскому народу, в случае если он ее одержит… будет лишь ступенью к попытке низринуть 400 или 500 миллионов людей, живущих в Китае, и 350 миллионов людей, живущих в Индии, в бездонную пропасть варварства, над которой развевается дьявольская эмблема свастики. Сегодня, в этот летний вечер, не будет преувеличением сказать, что теперь грубое насилие нацистов угрожает жизни и счастью еще одного миллиарда людей».
Черчилль верно определил цели Гитлера. В эти дни фюрер говорил своему министру Шпееру: «Скоро будет открыт путь на равнины, раскинувшиеся к югу от Кавказа. Там наши армии отдохнут, и мы оборудуем там базы. Тогда через год-два мы начнем наступление на подбрюшье Британской империи. Небольшими силами мы освободим Персию и Ирак. Индусы будут с восторгом приветствовать наши дивизии!»
Хотя США еще не вступили в мировую войну в июне 1941 года, правительство этой страны также объявило о своей готовности помогать СССР. В меморандуме для внутреннего пользования правительства США отмечалось: «Мы противники догмы коммунистов и нацистской догмы». В то же время подчеркивалось:
«За 27 лет с тех пор, как Россия стала коммунистической, Советы никогда не угрожали серьезно нашим национальным интересам и нашему укладу жизни. Однако за два года безумного похода Гитлера, предпринятого им с целью порабощения всего мира, возникла серьезная угроза самому нашему существованию как свободного народа… Мы не за коммунизм, но мы против всего, за что выступает Гитлер. Он и его безбожные нацисты – главная угроза миру, справедливости и безопасности… В этот момент, как и всегда, мы должны помнить, что наша главная сила в единстве, а величайшая опасность – в разногласиях».
Оценивая возможности Советского Союза вскоре после 22 июня, американские военные заявили Гарри Гопкинсу, главному советнику Ф.Д. Рузвельта: «Первый этап, включая оккупацию Украины и Москвы, потребует самое меньшее три, а самое большее шесть недель или более». Английские же власти в это время дали такой прогноз: «Попытку вторжения в Соединенное Королевство можно считать отсроченной, так как значительная часть германской авиации и большое число важнейших соединений германской армии заняты на Востоке. Однако следует подчеркнуть самым решительным образом, что эта отсрочка лишь временная. Если германская кампания в России будет молниеносной, скажем, продлится три-четыре недели, перегруппировка германских соединений на Западе, вероятно, займет от четырех до шести недель после завершения кампании в России. Если бы кампания длилась дольше, перегруппировка могла бы занять от шести до восьми недель».
Примерно так же оценивали сроки своей победы над Красной армией и в гитлеровском руководстве. По свидетельству министра иностранных дел Италии Чиано, Риббентроп считал, что «сталинская Россия исчезнет с карты мира через восемь недель». 29 июня 1941 года Гитлер заявил: «Через четыре недели мы будем в Москве, и она будет перепахана». Гиммлер считал, что Москва будет взята 4 августа, начальник генерального штаба Германии Гальдер писал о вероятности взятия Москвы 25 августа. Позже Гитлер говорил Шуленбургу, что Москва будет взята 15 августа, а вся война на Востоке закончится 1 октября. Первые победы убеждали немцев в исполнимости их планов.
Свое первое обращение к народу по радио после начала войны 3 июля И.В. Сталин открыл словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается… Над нашей Родиной нависла серьезная опасность». Сталин предупреждал: «Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью восстановление власти помещиков, восстановление царизма, разрушение национальной культуры и национальной государственности русских, украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, узбеков, татар, молдован, грузин, армян, азербайджанцев и других свободных народов Советского Союза, их онемечивание, их превращение в рабов немецких князей и баронов. Дело идет, таким образом, о жизни и смерти Советского государства, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение».
