28 ноября (11 декабря) за подписью Ленина был опубликован «декрет об аресте вождей гражданской войны против революции». В нем говорилось: «Члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа, подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов. На местные Советы возлагается обязательство особого надзора за партией кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции».
Средством подавления антисоветского сопротивления должна была стать Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК), созданная постановлением СНК от 7 (20) декабря 1917 года. О том, что логика революционного процесса толкала большевиков к действиям, напоминавшим те, что предпринимала любая революционная власть против своих противников, свидетельствовало замечание Ленина, сделанное им во время назначения председателя ВЧК: «Здесь нужен хороший пролетарский якобинец». Таким «пролетарским якобинцем» стал Ф.Э. Дзержинский.
Уже в декабре 1918 года ВЧК раскрыла заговор представителей дипломатической миссии США с калединцами, планировавшими отправку на Дон эшелонов с военным снаряжением, а также связь подпольных организаций «Белый крест», «Черная точка», «Всё для родины» и других с миссиями западных держав и антисоветскими правительствами Украины и Дона. С конца 1917 года ВЧК ликвидировала такие заговорщические организации, как «Союз спасения родины», «Военная лига» и другие.
Переход революционных властей к чрезвычайным мерам, обычный во время любой революции, диктовался и внешними обстоятельствами. Расчеты большевиков на революционную солидарность рабочих Западной Европы не оправдались. Правда, выдавая желаемое за действительность, Ленин уверял, будто «только слепой может не видеть того брожения, которым охвачены рабочие массы в Германии и на Западе», и хотя Ленин сурово осудил заявление Ногина о том, что «Запад позорно молчит», было очевидно, что ожидавшихся пролетарских восстаний в Западной Европе не произойдет.
Официальный же Запад не откликнулся и на призывы советского правительства к миру, прозвучавшие из Петрограда. Лишь посол нейтральной Испании в Петрограде ответил на предложение Совнаркома к нейтральным странам взять на себя посредничество в организации переговоров о мире. Однако он тут же был отозван своим правительством. От имени стран Антанты американский офицер Керт заявил протест Совнаркому против таких переговоров.
В то же время Германия 14 (27) ноября выразила готовность приступить к переговорам о мире. В тот же день Ленин призвал все страны Антанты приступить 1 декабря к мирным переговорам. Страны Антанты не ответили на этот призыв, и тогда начались переговоры в Бресте между представителями Советской России и стран Центрального блока. Еще раньше, 30 ноября, страны Антанты на совещании в Париже приняли решение об оказании помощи всем антисоветским силам в России. Вскоре Франция предложила заем Центральной раде в 180 миллионов франков для борьбы с советской властью. Представители Антанты прибыли в Ростов к Каледину. Франция, Англия и США пообещали атаману значительные суммы денег и военную технику.
23 декабря 1917 года Клемансо, Пишон и Фош от Франции, лорд Мильнер, лорд Роберт Сесиль и представитель военного штаба Великобритании подписали тайную конвенцию о разделе сфер действий в России. В английскую сферу входили Кавказ и казачьи территории рек Кубани, Дона, во французскую – Бессарабия, Украина, Крым.
Этим действия стран Антанты не ограничились. В декабре 1917 года в Мурманск прибыл английский крейсер «Ифигения», на борту которого находился командующий военно-морскими силами адмирал Кемп. Английская миссия, прибывшая с крейсером, начала вербовку русских офицеров. 12 января 1918 года во Владивосток прибыли японский крейсер «Ивами» и английский крейсер «Суффолк». Казалось, что все эти военные суда ждут сигнала для начала активных действий в пределах России.
Усиление угрозы иностранной интервенции во всех концах страны, затягивавшиеся переговоры о мире в Бресте, обострение внутриполитической борьбы вокруг них с союзниками большевиков и среди большевиков, продолжавшаяся вооруженная борьба на окраинах России и в ряде ее городов проходили в условиях усугубления хозяйственных трудностей страны. 14 (27) декабря 1917 года Ленин писал: «Два вопроса выдвинулись в этом месяце на первое место перед всеми другими политическими вопросами: вопрос о хлебе и вопрос о мире!»
Рассказывая о жизни в Петрограде в январе 1918 года в своей повести «Хлеб», А.Н. Толстой писал: «Все скупее, тягучее текли жизненные соки из черноземного края страны на север – в Петроград и Москву. Выборные продовольственные управы, ведавшие сбором и распределением хлеба, плохо справлялись, а иные нарочно тормозили это дело: в управы прошли члены враждебных политических партий – меньшевики и эсеры, чтобы голодом бороться с большевиками за власть. Голод все отчетливее появлялся в сознании, как самое верное, насмерть бьющее оружие». В упадок приходило и городское хозяйство Петрограда: «Телеграфные провода были порваны. Поезда не подходили. Трамваи стояли в парках». В одной из петроградских квартир «истерическая хозяйка дома – с плачущим смехом» говорила: «В конце концов не приходится же нам выбирать: в конце концов – ни керосину, ни сахару, ни полена дров».
По словам А.Н. Толстого, «немало было таких, кто со злорадством ждал: пришли бы немцы. Суровые, в зелено-серых шинелях, в стальных шлемах. Ну – высекут кого-нибудь публично на площади – российскому обывателю даже полезно, если его немного постегать за свинство. И встали бы на перекрестках доброжелательные шуцманы… Засветились бы окна в булочных, в колбасных и в пивных… Немцу и в ум не придет такое невежество – заявлять: "Кто не работает, тот не ест"». Толстой замечал: «Большевиков было немного – горсть в триста тысяч. Их цели лежали далеко впереди. На сегодняшний день они обещали мир и землю и суровую борьбу за будущее. В будущем разворачивали перспективу почти фантастического изобилия, почти не охватываемой воображением свободы, и это привлекало и опьяняло тех из полутораста миллионов, для кого всякое иное устройство мира означало бы вечное рабство и безнадежный труд. Но этому будущему пока что грозил голод, холод и двадцать девять германских дивизий, в ожидании мира или войны стоящих от Черного моря до Балтийского».
Другой стороной общественного распада оставался безудержный рост преступности. Толстой писал: «Вечерние контрреволюционные газетки… с особым вкусом и подробностями описывали грабежи и "кошмарные убийства". Неуловимый бандит Котов, или "человек без шеи", резал людей каждую ночь на Садовой у игорного притона – ударом мясного ножа в почки. В одной закусочной, знаменитой поджаренными свиными ушами, в подполье обнаружили семь ободранных человеческих туш… Тоска охватывала имущих обывателей Петрограда. На лестницах устраивали тревожную сигнализацию, в подъездах – всенощное дежурство».
Уже 29 октября (11 ноября) Ленин выступил на совещании полковых представителей Петроградского гарнизона «по вопросу о водворении порядка в городе». В нем он призывал рабочих взять на себя долю труда по охране города. Однако в городах продолжались бесчинства преступных элементов, совершались погромы винных складов.
Несмотря на успехи ВЧК в ликвидации ряда контрреволюционных организаций, антисоветское подполье продолжало активно действовать в Петрограде. Когда В.И. Ленин возвращался 1 (14) января с митинга в Михайловском манеже, автомобиль, в котором он ехал, был обстрелян. Спутник Ленина – швейцарский социалист Платтен – быстро наклонил вниз голову Ленина. Пуля пролетела мимо, и Ленин остался невредим. Однако покушение на Ленина продемонстрировало, что Гражданская война продолжается и на улицах Петрограда.
В этих условиях Ленину и другим руководителям большевистской партии становилось ясно, что созыв Учредительного собрания, в котором большевики и их союзники – левые эсеры – имели меньшинство, неизбежно усилит противостояние между Советами и антисоветскими силами. Передача власти Учредительному собранию означала бы, что вопреки Октябрьской революции власть возвращалась к тем же силам, которые организовали Февральскую революцию. Однако опыт 8 месяцев после Февральской революции не свидетельствовал о способности этих сил навести порядок в стране и осуществить насущные перемены в интересах широких масс трудящихся.
