И однажды, придя в гости к Серёге, я увидела у него батарею отдельно висящих цепей. Вот зачем ему столько? Хотя он же рокер, чего это я? Серёга заметил мой интерес и достал одну цепь, чтобы я рассмотрела поближе. Я взяла её в руки и пропала. Я крутила её и никак не хотела отпускать. Меня снова завлекло в медитацию. Надо ли говорить, что из гостей я ушла с подарком. Я потом прикрепила эту цепь на джинсы и на парах в университете часто перебирала её.

На третьем курсе, в год «Деталей машин» подруга подарила мне болт с гайкой. Она работала в закупках, отдала лишнее. Я не просила, так получилось. Как-то не планировала собирать коллекцию, но она складывалась сама.

Единственная вещь, которую я выпросила себе – это ещё один шарик. «Куда тебе столько, болезная?» – справедливо отметили бы вы. Мой папа – токарь. На своём станке он точил не только заготовки согласно сменному заданию, но иногда и детали для походной экипировки. В свободное от основных обязанностей время, разумеется.

– Ну, па-ап, сделай мне шарик!

– Да зачем он тебе?

– Я его носить буду, красиво же. Сделай пожалуйста.

Папа сделал. И я носила. Только через неделю потеряла. Растяпа. Когда он узнал об этом, то прочёл занудную лекцию о моей безалаберности и небрежности. Но я обнаглела и попросила его изготовить ещё один. Вот ничего с собой сделать не могла. Папа отказал, как бы я не уговаривала.

И я уже смирилась с поражением, но наступил Новый год, праздник сбывающихся желаний. Под нашей ёлочкой я нашла маленький свёрток, а там, вы не поверите, шарик! Я счастливая скакала по комнате, по очереди обнимая папу и маму.

– Это он специально тебе на Новый год сделал, – улыбаясь сказала мама.

Не папа – кремень, не сдался мне, решил всё по-своему. Как же классно!

Я никогда не собирала коллекцию железок. Просто так получалось. Возможно потому, что я дочь работников металлургического завода. Или потому что обожала хэви-метал. Всё происходило само собой. Как будто кто-то вёл меня по неизвестному мне пути.

И привёл на «Бажовский фестиваль». Лес, деревня, речка, солнце и много-много народу. Каждый год на фестивале собирались творцы: гончары, ювелиры, модельеры, певцы, танцоры… всех и не упомнишь. Я расслабленно бродила среди палаток, наслаждаясь природой. Надо мной ели качали лапами, радуясь празднику. Я купила себе пару серёжек и зелёный керамический набор: маленькую мисочку на ножках и тарелку в форме листка. Мне будет очень приятно есть из красивой посуды, а серёжки идеально подошли к моему розовому платью.

А потом я набрела на кузнеца. Он что-то ковал вместе со своей дочерью. Их слаженные движения завораживали. Удар, ещё удар. Кузнец не забывал подогревать участки металлической полосы, из которой постепенно складывалось кольцо. И мне захотелось попробовать!

Оказалось, что это возможно. На меня надели тёмно-серый длинный тяжёлый фартук, чтобы не запачкаться, дали рукавицы. Кузнец тем временем нагрел новую полоску на открытом огне. И мы начали. Я пыталась подстроиться под его ритм и, кажется, у меня получалось. Каждый удар давался мне с трудом. Кузнец вовремя успевал переворачивать и нагревать заготовку. Маленькая полоска, а столько работы! Мы отковали маленький ножик, который я забрала как талисман.

Я притащила его на работу похвастаться перед коллегами. Они оценили, с удивлением рассматривали мой трофей. Некоторые предлагали зарезать нашего коллегу Стаса, но я добрый человек. Я убрала нож, чтобы не «прозвенеть» на проходной и совсем забыла куда.

Когда спохватилась, перерыла абсолютно всё, чуть не плача. Вспомнились папины слова о моей безалаберности. Я вновь смирилась с потерей, как вдруг, спустя три месяца, ножик нашёлся! Он мирно лежал в кошельке, куда я его и упрятала. Жил, путешествовал со мной и, наверное, радовался. Какое счастье, что талисман остался со мной, оберегая и помогая.

Когда в четырнадцать лет получаешь паспорт, мнишь себя очень важным человеком. Ещё бы, ведь ты теперь настоящий гражданин или гражданка своей страны. Я вообще считала, что паспорт – это очень серьёзно. Как волнительно было расписываться в таком важном документе! И сразу такая взрослая, сейчас всё сама. Ага-ага.

А сколько приготовлений я совершила ради бордовой книжечки. И заявление заполнила, отстояв огромную очередь в узком тёмном коридоре паспортной конторы. И сфотографировалась в чёрной кофте, иначе совсем ничего не будет видно на чёрно-белой фотографии. Только вот чисто чёрной кофты у меня не было. Сгодилась и чёрно-белая. Даром, что причёсывалась и красилась, всё равно на фото удивлённое лицо.

С заявлением у меня получился затык. Всё дело в восхитительной фамилии, которую я нежно люблю. В далёком детстве мама неосмотрительно дала мне посмотреть свидетельство о рождении. И меня крайне возмутило отсутствие в начертании фамилии «Ручьева» точек, ведь я всегда отчётливо слышала «ё». Решив исправить сей вопиющий факт, я, недолго думая, поставила там точки ручкой. На меня, конечно, поругались, но забыли. Так я спокойно и жила до четырнадцати лет.

При подаче заявления на паспорт выяснилось, что точек в фамилии быть не должно, иначе своим родителям я не дочь! Суровая юридическая правда. Такой вот занимательный алфавит. В итоге мне всё же выдали корректный дубликат свидетельства о рождении, и я накрепко затвердила расклад с «е» и «ё».

Когда я получила паспорт, мама предложила мне поработать. У них на заводе детям сотрудников летом можно было устроиться по договору подряда на месяц: полоть грядки, стричь кусты, поливать цветы и всё в таком духе. Я загорелась: первая работа, первые собственные деньги! Хочу.

И вот сидела я такая, взрослая и серьёзная девушка, в отделе кадров. Высокая разделяющая стойка с прозрачным стеклом в верхней части напоминала мне кассу из советских фильмов, где деньги передавали через маленькое окошко. Несколько столов стояло друг за другом, словно парты в классе, только учениками выступали соискатели.

Передо мной лежал первый в жизни договор. Договор подряда. Всё серьёзно. Мама учила внимательно читать документы, а я и так интересовалась, что же такого там могли написать. Права, обязанности, заказчик, подрядчик, количество рабочих часов, условия расторжения… Как всё сложно! И это только начало.

Всех школьников закрепили за административно-хозяйственным отделом. Я думала, что буду стричь кусты, но начальник АХО распорядился отправить меня и ещё одну девочку в химчистку. Настя в прошлом году там работала, поэтому до места мы добрались без проблем.

Я вертела головой, как на экскурсии: справа – здание лаборатории, где трудились мама с тётей Машей, слева – кузнечно-прессовый цех, где круглосуточно стучали молоты. Возле него спал старый каменный фонтан, не надеясь когда-нибудь проснуться. Над нами, раскачиваясь, шелестели тополя и ясени. Стройные ряды кустов тянулись вдоль тротуара. А в клумбах жили разноцветные цветы. Почти парк, за которым предстояло ухаживать нашим коллегам по подрядным делам.

Я опасалась, что в химчистке нам придётся разбираться с какими-нибудь веществами или стирать на руках. Но нет. Нас определили в цех чистого белья. Там стирали постельное бельё для здравпункта и баз отдыха.

Нас привели в узкую комнату без дверей, в конце которой стояли две блестящих стиральных машины. Перпендикулярно им, вдоль длинной стены, размещался хозяин помещения – гладильный стан. Именно с ним нам и предстояло подружиться.

Длинный, узкий, почти с меня ростом, стан задавал тон помещению во всех смыслах этого слова. Он пищал каждые пять секунд: произошёл сбой в программе, который долго не могли починить. А ещё и температура, при которой гладились вещи, составляла около ста пятидесяти градусов! Как трудились с таким «другом» прекрасные Татьяна Сергеевна и Валентина Ивановна, наши наставницы, большой вопрос. Они привыкли, и мы сможем.

– Вот, девочки, здесь наше хозяйство, будете нам помогать, – с улыбкой произнесла Татьяна Сергеевна. – Помощниц нам прислали! Летом сезон, много белья пойдёт.